законы науки и принципы работы мозга.
Его речь была так странна для меня, слушавшего по телефону. Его голос был высок, слова — плавные, тон — мягкий. Когда он говорил, это больше походило на песню. Он разволновался и позвал других людей. Я не мог понять их, но знал, где они были. И я хотел отправиться к ним.
Итак, я решил покинуть райские сады, но, готовясь уйти, посмотрел на небо. Странно мерцающие звезды тускнели и гасли. Только одна звезда светилась на привычном месте — Венера. Теперь она сияла золотым светом. Вспомнив о том, как я в первый раз разглядывал эти чужие небеса, я понял, что первое впечатление было ошибочным. Звезды были абсолютно иными.
В мое время и в ваше тоже Солнечная система — это одинокий странник, который движется по перекрестку галактических путей. Звезды, которые вы видите ночью, — это звезды из движущихся скоплений. Фактически наша система проходит сквозь сердце скопления Большой Медведицы. Около полудюжины звездных групп располагаются в пределах пятисот световых лет вокруг нас.
Но за семь миллионов лет Солнце покинуло эту группу. Для глаз наблюдателя небеса были почти пусты. Только кое-где мерцали одинокие звезды. Да широкой полосой пересекала черное небо лента Млечного Пути. Небеса были пустынны.
И это было то, что также отразилось в песнях людей будущего и тенью легло на их сердца. Одиночество — даже без знакомых, дружелюбных звезд. От нас звезды находятся в полудюжине световых лет. В будущем же люди говорили мне, что измерили расстояние до ближайшей звезды и поняли, что она находится в ста пятидесяти световых годах от них. Она сияла сверхъестественным светом. Ярче, чем даже Сириус в наших небесах. И она казалась совсем чужой, потому что была бело-голубым сверхгигантом. Наше Солнце могло бы служить этой звезде спутником.
Я стоял и наблюдал, как умирает розовато-серебряное сияние светильников и могущественные кроваво-красные лучи Солнца появляются над горизонтом. Я видел звезды после того, как оказался в миллионах лет от своего времени, но в первый раз увидел поднимающееся Солнце. И его нездоровый красный свет заставил меня подумать, что оно тоже умирает.
И вот Солнце появилось, кроваво-красное и огромное. Оно поднималось выше, свет менялся, и через полчаса на небе сиял привычный желто-золотой диск.
Он не изменился за все прошедшие годы.
И было бы безумием думать иначе. Семь миллионов лет — если это ничто для Земли, то что могло произойти с Солнцем? Более двух тысяч тысяч тысяч раз оно поднималось на небо, с тех пор, как я последний раз видел его восход. Две тысячи тысяч тысяч дней. Прошло множество лет, но я не мог отметить никаких изменений.
Вселенная движется медленно. Одна только жизнь непродолжительна, одна только жизнь меняется легко. Восемь коротких миллионов лет. Восемь дней жизни Земли — и раса умирает. После нее останутся машины. Но и они умрут, даже если и не понимают этого. Так я считал. Возможно, я что-то изменил. Я расскажу вам об этом. Позже.
Когда Солнце поднялось высоко, я осмотрел небо и землю с высоты в пятьдесят этажей. Я хотел отправиться к границе города.
Машины давно выровняли поверхность пустыни. Вдалеке широкая серая линия пересекала землю с запада на восток. Я видел, что она слабо сверкает под лучами Солнца, — это была дорога для наземных машин. Но на ней не было движения.
Я увидел воздушный корабль, летевший с востока. Он двигался с легкостью, сопровождаемый звуком, напоминающим детский плач; и он увеличивался на глазах, словно раздувающийся шар. Корабль оказался просто огромным, когда сел на большую посадочную площадку в городе. Затем я услышал лязг и ворчание машин, разгружавших доставленные материалы. Одни машины заказывали материалы. Другие поставляли их из соседних городов. Грузовые машины доставляли материалы сюда.
Сан-Фриско и Джексвилль были двумя городами в Северной Америке, где еще обитали люди. Но машины работали и во всех других городах, потому что не могли остановиться. Никто не отдавал им такого приказа.
Затем высоко над городом, над его центральной частью появились три небольших розовых сферы. Как и у грузового корабля, у них не было заметно двигателя. В небе же, подобно черной звезде в голубом небе, внезапно возникла маленькая луна. Три сферы встретили ее высоко в воздухе. Затем они вместе опустились в центр города, где я их уже не мог видеть.
Это был грузовой транспорт с Венеры. Я уверен, что еще один, только прилетевший с Марса, я видел ночью.
Я пошел прочь, надеясь обнаружить что-нибудь вроде летающего такси. Но ничего похожего найти так и не смог. Я обыскал верхние уровни, где видел брошенные воздушные корабли, но они либо оказывались слишком большими для меня, либо у них просто не было приборов управления.
Наступил полдень, и я снова поел. Еда была все так же хороша.
Мне стало казаться, что этот город засыпан прахом человеческих надежд. Надежд не одной-един ственной расы, белой, желтой или черной, но надежд всего человечества. Я хотел покинуть этот город. Однако я боялся ехать по наземной дороге на такси — я слишком хорошо понимал, что оно подпитывается от некоего источника энергии в городе и наверняка остановится через несколько миль.
Было уже далеко за полдень, когда я обнаружил маленький ангар возле одной из стен пустого города. В нем находились три корабля. Поиски же я начал с нижних уровней секции для людей. Здесь были рестораны, магазины и театры. Я вошел в одно здание, и в этот миг зазвучала легкая музыка, и на экране передо мной появился цвет.
Это опять была триумфальная песня возмужавшей расы, только сопровождавшаяся изображением и светом. Песнь расы, которая шла вперед в течение пяти миллионов лет, пока ее путь не оборвался, а сама она не остановилась и не умерла. И города ее тоже умерли — но не остановились. Я поспешил уйти оттуда — и песня, которая не звучала триста тысяч лет, умерла за моей спиной.
Но все-таки я нашел ангар. Это явно было частное владение. Три воздушных корабля. Один был, должно быть, пятидесяти футов в длину и пятнадцати в диаметре. Это была яхта, космическая яхта, возможно. Другой — также пятидесяти футов в длину и пяти в диаметре. Это был, наверное, воздушный корабль для всей семьи. И наконец, третий был небольшим аппаратом, менее десяти футов длиной и двух в диаметре. Очевидно, я должен был использовать его.
Корабль был снабжен перископическим устройством, дававшим мне возможность глядеть как назад, так и по направлению движения. Из окна можно было смотреть вниз. И отдельный аппарат управлял картой на экране — холодном ровном стекле. На карте крестик отмечал мое положение.
Я потратил полчаса, чтобы разобраться в устройстве машины. Ее создатели были людьми, обладавшими познаниями пяти миллионов лет развития науки и превосходными машинами своего времени. Я ведь хорошо знаю принципы механики и правила работы различных механизмов. Но здесь не было проводов, только бледные лучи, которые пульсировали так легко, что их пульсацию трудно было заметить. Они сияли так в течение трехсот тысяч лет. А возможно, и больше.
Я сел в машину, шесть лучей безостановочно замерцали вокруг, и дрожь пробежала по моему телу. В этот момент я понял, что машина построена на принципах нейтрализации гравитации. Я надеялся только на то, что уже работал с похожими пространственными полями, вроде того, что открыл перед катастрофой.
Но за прошедшие миллионы лет люди построили совершенные и бессмертные машины. Вес моего тела включил механизмы корабля, и они приготовились к работе. Затем искусственная гравитация, равная земной, охватила меня.
Машина была готова. Она была полностью заправлена и автоматически оснащена всем необходимым. Эти машины — они ведь были почти живыми существами. Робот-механик осматривал их, снабжал необходимым, ремонтировал, когда это было нужно. Если же этого не делалось, как я понял позднее, они автоматически отправлялись в службу обмена и заменялись на точно такие же машины.
Корабль спокойно ждал старта. Управление было простым, очевидным. Рычаг, находившийся слева, при движении вперед направлял машину по курсу, а при движении назад — в обратную сторону. Справа был укреплен горизонтальный, вращающийся стержень. Если вы поворачивали его налево, корабль шел налево, если направо — то направо. Поднимите его — и поднимется корабль, опустите — опустится и
