солнечного света. Не забыл Казимир Матвеевич и покойника, откатав мастикой десять безжизненных пальцев, после чего набросил на застывшее тело простыню и вымолвил:
– Вот и все.
– А дозвольте узнать, господа, что интересного вы обнаружили у потерпевшего в карманах и в его комнате? – поинтересовался старый полициант.
Леечкин, не поднимая головы, конфузливо уставился в столешницу. Каширин вмиг выбросил папиросу в окно и глупо заморгал глазами. Наконец он овладел собой и, сдернув с покойника покрывало, принялся бесцеремонно обшаривать его одежду. Из внутреннего отделения пиджака он выудил кожаное портмоне, насквозь пробитое острым предметом. Бумажник был совершенно пуст и залит изнутри кровью. Ничего другого отыскать не удалось.
– Завтра, Антон Филаретович, к девяти часам не забудьте мне представить опись имущества погибшего, – недовольно бросил начальник сыска и вышел в коридор. Помощник услужливо кивнул и засеменил по деревянным ступенькам вниз – туда, где располагалась комната убиенного. За ним потянулся следователь в сопровождении Сироткина. А доктор Наливайко с чувством выполненного долга вслед за Поляничко направился к пролетке. Комната опустела.
Глава 3
Полуденный гость
Воскресенье было любимым днем Клима Пантелеевича Ардашева. После посещения Успенской церкви он предавался любимому занятию – чтению. В отличие от большинства людей присяжный поверенный читал книги на языке оригинала. Библиотека насчитывала множество раритетов и представляла собой истинный предмет гордости хозяина. Ему, как настоящему книголюбу, каждый том виделся не просто сотней-другой страниц в кожаном или коленкоровом переплете, а десятками лиц их авторов, давно покинувших грешную землю.
Зачастую Клим Пантелеевич не мог даже предположить, какой фолиант заинтересует его на этот раз. Все зависело от настроения или даже от случайности. Вот и сейчас рука потянулась к дальней полке, где стояли труды де-Романи, Казиского, Флейснера, Монтага, Монфорта и Клюбера, посвященные загадкам шифрованного письма.
Открыв старейшее сочинение Клюбера по криптографии, изданное в Тюбингене еще в 1809 году, Ардашев обнаружил одно занимательное пояснение:
«Основную массу встречающихся в практике шифров чаще всего можно разделить на два разряда. Это, прежде всего, цельные коды, где буквы заменены цифрами, и смешанные, в которых закодирована лишь часть, а остальные пишутся как обычно. При дешифровании следует учитывать, какие именно буквы чаще всего используются в данном языке. Следовательно, цифры и знаки, наиболее повторяющиеся в кодированном письме, будут соответствовать самым употребительным буквам. Этот способ (methode de la frequence) применим, если шифрованный текст достаточно длинный. Для разгадывания всего нескольких слов он непригоден. В таких случаях надобно искать самые короткие варианты лексических единиц: местоимения, союзы и предлоги. Неоценимую помощь может оказать и начальное слово. Так, например, многие письма начинаются словами: «милый», «дорогой» и проч. Убедившись, что количество цифр совпадает с числом букв, нужно всего лишь заменить каждую цифру соответствующей ей буквой. В случае успеха следует и дальше поступать аналогичным образом».
Из передней послышалось негодование горничной и незнакомый мужской голос. Адвокат с сожалением отложил «La cryptographie devoilee» и вышел из комнаты.
– Вот, Клим Пантелеевич, я уже в который раз объясняю этому господину, что по воскресеньям вы не работаете, а он все равно желает вас видеть, – обиженно оправдывалась Варвара.
– Простите великодушно, уважаемый Клим Пантелеевич, но только события неотложной надобности заставили меня потревожить вас в этот тихий воскресный день. Я был бы вам крайне признателен, если бы вы соблаговолили уделить мне несколько минут, – прижимая к груди котелок, незнакомец почтительно склонил голову.
– Ну, хорошо, проходите, – без особого энтузиазма согласился Ардашев.
Человек, вошедший в кабинет адвоката, был среднего роста, лет сорока трех и самой что ни на есть обычной купеческой наружности (то есть облика современного цивилизованного коммерсанта, а не вымершего лет пятьдесят назад вида купчишки в картузе, армяке, юфтевых сапогах и с густой бородой- лопатой). Синий сьют, галстук, белоснежная сорочка и лаковые туфли свидетельствовали о неплохом вкусе. Волосы посетителя были заметно напомажены и аккуратно зачесаны назад. Выделялись открытый широкий лоб и густые брови, под которыми прятались умные карие глаза. Прямой нос был слегка испорчен широкими ноздрями, но аккуратные усы почти скрывали этот природный недостаток. Правильные очертания ухоженной бороды добавляли внешности господина оттенок интеллигентности. Солидный золотой перстень, украшенный черным агатом, и массивная золотая цепочка часов выдавали в нем человека состоятельного. Расположившись в кресле напротив присяжного поверенного, незнакомец заговорил:
– Еще раз прошу извинить меня, уважаемый Клим Пантелеевич, что я потревожил вас в выходной день. Но обратиться к вам меня заставило горе, постигшее мою семью в четверг. Не доводилось ли вам слышать об убийстве на Мещанской?
– Разумеется. Об этом писали все местные газеты.
– Позвольте отрекомендоваться – Афанасий Пантелеймонович Пустоселов – тот самый купец, в доме которого и произошло злодейство.
– Не думал, что мне придется столкнуться с этим делом. Так что же вы от меня хотите?
– Я просил бы вас найти душегуба, лишившего жизни нашего верного слугу – Савелия Лукича Русанова.
– Насколько мне известно, поиском преступника занимается сыскное отделение. У них для этого есть все возможности. Так что мне кажется, уважаемый Афанасий Пантелеймонович, вы обратились не совсем по адресу.
– Вы правы. Власти расследуют это преступление, но как-то своеобразно…
– Что вы хотите этим сказать?
– В пятницу меня вызвали в участок и стали допытываться, где я находился в день убийства примерно в час пополудни. А кроме того, они испачкали мне все руки, – купец перевернул ладони – на подушечках пальцев еще виднелись бледные следы дактилоскопической мастики, – а потом дали пузырек с бензином и выпроводили за дверь, порекомендовав как можно быстрей оттереть эти чернила. Да бог с ними! Разве в этом дело? Понимаете, Клим Пантелеевич, они осмотрели всю комнату, но, кроме отпечатков Савелия и моих, так ничего и не нашли. Но скажите, разве я виноват, что преступник не оставил после себя следов? Но это еще не все… Не успел я воротиться домой, как ко мне явилась целая полицейская депутация: мерзкий коротышка с потертой медалькой на лацкане сюртука, долговязый дознаватель, похожий на гимназиста-переростка, и неотесанный городовой. Знаете, – Пустоселов оглядел полки с книгами, – у меня примерно такой же кабинет, как и у вас, да и книг, пожалуй, не меньше. И вот вся эта троица перевернула библиотеку вверх дном! Они осмотрели все ящики и даже кладовую якобы с целью обнаружения орудия преступления, то есть ножа, которым убили Савелия. Да разве я не понимаю, что они фактически проводили у меня обыск? Понятное дело – ничего не нашли, но мне стало совершенно ясно – в убийстве они подозревают именно меня. Подумать только! Какая глупость! Убить любимого повара и украсть собственные деньги! Я слышал, что вы защищаете только тех, кто безвинно пострадал от полицейского произвола, и к тому же всегда отыскиваете истинного злодея. Так стоит ли дожидаться, когда они свалят на меня чью-то вину? – гость выжидательно посмотрел на хозяина.
– Видите ли, присяжный поверенный оттого так и называется, что участвует исключительно в судебных заседаниях. Он не имеет права вмешиваться в ход расследования дела, которое проходит под руководством судебного следователя и его первых помощников – полицейских чинов сыскного отделения. Вполне вероятно, что в будущем полномочия адвоката расширят, но сейчас, к сожалению, я ничем не могу вам помочь.
– Получается, я должен сидеть и ждать, пока меня закуют в кандалы? – негодующе воскликнул негоциант. – Но я готов сполна оплатить ваши услуги по поиску убийцы. Назовите только сумму!
– Поймите, я не могу брать деньги за расследование. Россия – не Соединенные Северо-Американские
