пуль по эффективности они мало чем отличаются.
Впереди и вправду был поворот, за которым Артема ждал Колян. Серв вовремя мигнул фонарем, чтоб парень через него не перелетел с разбегу, Артем и затормозил – да так, что чуть носом в бетонный пол не воткнулся.
– Молодец, – сказал Колян, просканировав своими видеокамерами пулемет в руках парня. – «Спайдер» сюда не пройти, очень большой. Так что есть надежда на спасений.
– А вот Даниле нашему, похоже, хана, – грустно сказала темнота голосом Шерстяного.
– Сплюнь, мертвечина, сглазишь, – прошипел невидимый во мраке Ион.
– А чё тут, – даже не оскорбился на «мертвечину» Шерстяной. – Глазь не глазь, а если у парня полметра железа в бочине, не жилец он, как пить дать. Из меня доктор, как из Коляна «Коллектор». Ты тоже по врачебному делу ни хрена не умеешь, кроме как бинт наложить да спирт хлестать фляжками без закуси. Ну и вот…
Оказавшись в относительной безопасности, серв включил свой фонарь на ближний свет, в котором Артем разглядел печальные физиономии товарищей и дружинника, лежащего на залитом кровью полу. Данила еще дышал, но был без сознания. В левом боку у него торчал стальной штырь толщиной в два пальца. И сейчас к этому штырю примеривался Колян, явно намереваясь извлечь железяку из пока еще живого тела.
– Выдернешь – помрет сразу, – с сожалением произнес Ион. – Хоть я в медицине смыслю немного, но и без того ясно – печень насквозь пробита. И желудок тоже, вон кровь на губах.
– Не выдернуть – он тоже умирать, – парировал робот. – Крепкий, может, выживет.
«Не выживет», – подумал Артем, кладя на пол оттянувший руки пулемет.
Еще ранней весной ушел из Крепости один сталкер в Зону – и почти тут же вернулся с куском арматуры меж ребер. Нео решил поохотиться – железякой в человека бросил, а тот сумел уйти. От обезьяна ушел, а от смерти – не получилось. Док, лечивший в Крепости и людей, и домашнюю скотину, даже доставать копье из раны не стал. Сказал сталкеру, мол, сейчас операцию буду делать. Влил в него бутыль самогону, подождал, пока парень отрубится, да и перерезал ему горло, чтоб не мучился. Никто Дока не осудил. И вправду, так лучше, чем медленно умирать с пробитой печенью. А здесь и копье толще, и повреждения страшнее – помнится, у раненого сталкера кровь изо рта не шла.
Серв сомкнул клещи манипулятора на стальном древке, уперся всеми ногами в пол и мощно дернул. Стрела вышла из тела с противным «чавк!». Данила застонал, но стон сразу прервался бульканьем – кровь из горла потекла сильнее. Шерстяной с Ионом бросились к дружиннику. Мутант – чтобы голову приподнять, рюкзак с шамиритом под нее подсунуть, стаббер – прижать бинт к открытой ране. Хотя, судя по их лицам, и тот и другой понимали – все бесполезно. И Колян понимал. Вон стоит, подсвечивает фонарем, грустно потупив вниз свои видеокамеры на подвижных приводах…
Внезапно слабо освещенный коридор поблек, став похожим на плохо нарисованную картинку. Артем от неожиданности аж зажмурился. Когда же открыл глаза, удивлению его не было предела.
Фигуры Шерстяного, Иона, Коляна были неподвижными и прозрачными, будто бесплотные привидения, сотканные из тумана и зависшие в воздухе. Если не приглядываться сильно, то и не заметишь – так, дымка со слабыми очертаниями человеческих тел и бесплотного пригорка на уровне коленей, контурами отдаленно напоминающего серва.
А темного коридора вообще не было. Вместо него от края до края земли расстилалось ровное поле, покрытое жухлой травой. Где-то далеко, у самого горизонта, там, где свинцовое небо сходилось с землей, виднелись развалины серых зданий, над которыми завис диск заходящего солнца. Солнце было похоже на каплю крови, которую кто-то уронил на серую, грязную сковородку и забыл стереть… В целом окружающий мир смахивал на картонную раскраску, которую в детстве вырезал и склеил Артему отец из какой-то старой упаковки.
И сейчас по этому картонному, нереальному миру от развалин к Артему быстро двигалась белая точка. Приближалась, вырастала на глазах, пока не превратилась в большую белую крысособаку.
Зверюга оказалась в холке Артему по пояс, то есть чуть ли не вдвое больше обычной крысособаки. А еще шерсть у нее была длинная, белая, чистая, будто тварь мыли и расчесывали каждый день по три раза. И в глазах у нее светился не безжалостный интеллект мутантов выжженной земли, а самый настоящий человеческий разум. У людей, кстати, глаза тоже часто бывают как у мутантов, но у этой крысособаки во взгляде не было жестокости. Только просьба, да такая, что того и гляди из этих зверячьих глаз слезы польются.
«Спаси его, брат, – прозвучало в голове Артема. Нет, не слова людские, а чистая мысль, не нуждающаяся в переводе. – Спаси его, ты можешь».
Артем вдруг осознал, что рядом с пятнами тумана, зависшими в воздухе, лежит еще одно пятно – серое, в центре которого почему-то отражается солнце.
«Приглядись. Ты умеешь видеть суть вещей лучше других, потому что мы с тобой одной крови. Просто тебе нужно научиться смотреть, вот и всё».
Артем послушно пригляделся. И правда, не пятно это лежит на земле, а огромная серая крысособака, на боку которой расплывается большая кровавая клякса.
– И… что мне делать? – спросил Артем. И вдруг осознал, что сказать-то по-человечески не получилось. Только рык в груди родился, правда, с недоуменными интонациями.
«В твоих жилах течет кровь Черного Брата, – раздалось в его голове. – Хоть мы все и одной крови, но твоя кровь умеет возвращать жизнь… когда еще не совсем поздно».
И вдруг Артем понял что-то. Будто изнутри толкнуло. Бывает такое – ломаешь голову над проблемой, а потом внезапно – раз! – и сам себе удивляешься, как же это я раньше-то не догадался?
Он решительно шагнул вперед. Серые привидения качнулись, пытаясь заступить ему дорогу, но Артем лишь зарычал угрожающе – и они разлетелись в стороны от его дыхания. Слабые, бесплотные, нереальные… в отличие от Серого Брата, из которого толчками вытекала жизнь цвета солнца.
Артем встал над Братом и мощными когтями раздвинул ему зубы. Ого, непростая задача. У серого хват что надо и клыки серьезные! Да только еще немного – и этими клыками будет он грызться с врагами в Краю Вечной Войны. Только бы успеть! Только бы не вытекла из него жизнь прежде, чем придет помощь.
Артем поднес руку к своему рту, нимало не удивляясь тому, что его предплечье сплошь заросло жестким черным волосом, – и рванул клыками возле запястья.
Густая, тягучая кровь полилась сразу, стекая вниз по тут же слипшимся волоскам. Первые капли упали на морду Брата, но Артем немедленно двинул лапой, подкорректировав струйку так, чтобы она лилась прямо в разверстую пасть умирающего. Тот сначала лежал без движения, но, когда Артем свободной лапой несколько раз провел ему по горлу, рефлекторно глотнул. Потом еще разок. И еще.
«Поживешь, Брат, – удовлетворенно рыкнул Артем. – Моя-то кровь погуще будет и наружу точно не вытечет».
«Спасибо тебе, – прозвучало за его спиной. – Белая Сестра не забывает тех, кто ей помогает».
Неожиданно из-за плеча Артема высунулась узкая морда. Раздвоенный язык мелькнул словно черная молния – и парень ощутил на предплечье влажное прикосновение. Болезненное, будто по рваной ране напильником провели, но вместе с тем и приятное. Понятное дело, приятно, если разорванную собственными зубами плоть Белая Сестра заровняла враз, будто по мокрой глине провела узкой раздвоенной лопаточкой.
Кровь все еще сочилась из раны, но уже не струйкой, а так, пара капель выступила меж враз сошедшимися вместе лоскутами плоти. Артем обернулся поблагодарить Сестру… и вновь зажмурился.
По глазам резанул пучок яркого направленного света – не захочешь, а веки сожмешь. Артем аж непроизвольно ладонью глаза прикрыл.
Ладонью?
Да, это была его собственная, вполне человеческая рука, а не мохнатая лапа с мощными когтями. В ноздри парня вновь ворвалась вонь сырого подвала, замешанная на сладковатом запахе крови…
– Ты это… в норме, парень? – раздался сбоку неуверенный голос Иона.
– В норме, – хрипло отозвался Артем. – Что это было?
– Да не, ничо, все ништяк, – отозвался где-то позади Шерстяной. – А ты не помнишь, что ль? Зарычал, раскидал нас как детей, руку себе зубами разодрал – и давай Данилу своей кровью поить. Нормальный ход,
