Никодима. После чего быстро развязал ремни своего доспеха и осмотрел рану.
Паскудно. Хотя могло быть и хуже. Нож, направленный точно в сердце, прошел на два пальца ниже и, скользнув по ребру, лишь распорол кожу. Рана не опасная, но кровищи много. По идее, надо бы зашить, но времени нет. Того и гляди, кто-нибудь в арсенал с утречка заявится и увидит картину маслом…
Поэтому Артем, задрав доспех, лишь наложил на рану чистую тряпицу и наспех обмотался застиранным бинтом из аптечки. Будет время, с раной разберемся. Сейчас не до этого.
Застегнуть доспех обратно, затянув его потуже, чем обычно, – занятие привычное и минутное. Можно на ходу узлы вязать, пока к сейфу идешь. Что Артем и сделал, запаковавшись так, что захочешь дыхнуть полной грудью, а не получится, как ни старайся. Зато кровь быстрее остановится и рана не протечет на штаны. Во всяком случае, очень хочется в это верить.
Ключ легко провернулся в смазанном замке, и тяжелая дверь сейфа, больше похожего на огромный шкаф, отворилась.
Вот оно, главное сокровище Крепости…
На полках сейфа лежали укупорки патронов, помеченных красной надписью «восстановлено». Говорят, вёшкинские барыги выменивают их у маркитантов, полулегендарных воинов-торговцев, промышляющих в зараженной Зоне. Сталкеры Крепости вроде как ни разу тех маркитантов не встречали, во всяком случае, не рассказывали об этом. Хотя, конечно, хорошо было бы торговать с ними напрямую, без посредников. Но всем известно: отходить от МКАД в глубь разрушенной Москвы более чем на полкилометра – верная смерть. Чем дальше от Границы, тем чаще на пути смельчака встречаются ужасные мутанты, Поля Смерти, хищные растения и различные ловушки – гнойники, провалы, ледяные гейзеры… Непонятно, как те маркитанты умудряются жить в Зоне.
Еще лежали на полках несколько гранат, рядом с ними коробка с запалами. На нижней полке были аккуратно разложены пистолеты Макарова, аж целых одиннадцать штук. Воронение на них почти стерлось от времени и долгого употребления, но в целом оружие было годным. Говорят, с этими пистолетами еще до Последней Войны в тире академии занимались огневой подготовкой будущие разведчики. И раньше было тех «Макаровых» больше чем сейчас раз эдак в пять. Но ресурс стволов – вещь упрямая, да и пропадало оружие порой в Зоне вместе с людьми. Так что оставшийся огнестрел берегли в крепости как зеницу ока.
Но у Артема выбора не было. Зато была цель, ради которой он посягнул на суровые законы Крепости. Потому, хочешь не хочешь, а придется идти до конца.
Автомат незаметно не пронести, а пистолет можно вполне, если засунуть его за ремень штанов, а сверху прикрыть полами кожаного доспеха. И в карманах пара запасных магазинов разместится вполне. Правда, больше на себе не унести. Например, граната непременно карман оттянет, и наметанный глаз бойцов крепости сразу ее вычислит. Потому Артем решил не рисковать и обойтись лишь карманной артиллерией.
Один пистолет выглядел как новенький, будто только с завода. Артем помнил: его в Зоне отец нашел. Говорил, что нашел. В крепости тут же определили: ствол восстановленный в Поле Смерти. У Команча сразу глаза загорелись, но он с собой справился, приказал ствол в сейф положить, для общего пользования. Все же правильный мужик Команч. «Нулевый» «макар» в сейфе пылится, а сам командир ходит с убитым в хлам ГШ-18. Хотя, может, оно и правильно чисто политически. ГШ в Крепости один-единственный. Команч тоже в одном экземпляре, аналогов нету. Значит, ствол у него типа знака отличия, как погоны в старину. И в Арсенал он его может не сдавать, про то специально в Уставе оговорено. Иначе б Артем все-таки ГШ спер, чисто из-за емкости магазина. А так пришлось «макаром» ограничиться, тем самым, отцовским…
Еще в сейфе была самая верхняя полка для наиболее дорогих и неопознанных артефактов, найденных в Зоне. Практически пустая в настоящее время. Лежал на ней маленький кожаный мешочек с несколькими крошечными кристаллами шамирита, и стояла пузатенькая колба из толстостенного стекла, на треть заполненная жидкостью вишневого цвета.
«При добавлении раствора фенолфталеина в щелочь она становится рубиново-красной, похожей на кровь», – промелькнули в голове Артема слова ученого. Если вдобавок колба в сейфе стоит на полке для наиболее ценных трофеев, значит, оно. К гадалке не ходи, та самая жидкость, благодаря которой тот дохляк выбрался из-под Купола.
Артем осторожно взял колбу, зачем-то понюхал плотно притертую пробку и аккуратно спрятал трофей в нагрудный карман. Ну вроде все, осталось только под стеллаж за ножом слазить.
Однако ползать под широкими полками парень не стал. Нож-то все равно типовой, откованный в местной кузне. Их и на самих полках лежало немало. Артем взял первый попавшийся, да еще на всякий случай метательных ножей захватил пяток. Оружие немудреное – заостренная и заточенная полоска металла, у которой вместо рукояти хвостовик бечевкой обмотан. А пригодиться может, мало ли.
Ну вот вроде и все. Арбалет, конечно, жаль. Стрелять из него Артем был большой мастак – народ парня лучшим арбалетчиком в крепости считал, после его отца, конечно. Но любимое оружие придется оставить здесь, из крепости с ним не выйдешь. Даже к стене не подойдешь, сразу вопросы начнутся, мол, на хрена с оружием не в свою смену по территории шастаешь? Так что придется идти налегке, без нормальной брони, рюкзака, спальника и провизии. Кусок хлеба и шмат вяленого мяса, изъятые у Никодима, не в счет. Это не еда для семнадцатилетнего парня. Это так, на один раз перекусить. О том, что случится с ним через сутки, если удастся пройти через Купол, Артем старался не думать. О том, что будет, если пройти не удастся, – тоже…
Парень вытащил магазин из рукоятки пистолета, снарядил его патронами, защелкнул обратно, передернул затворную раму, поставил оружие на предохранитель и сунул в кобуру, которую заранее подвесил к поясному ремню. После чего проверил, не топорщится ли пола доспеха, прикрывающая кобуру, запер решетку, сунул ключи в карман и покинул душное помещение.
«Интересно, сколько у меня времени до того, как кто-нибудь припрется в Арсенал, найдет Никодима, дознается у него, кто посмел посягнуть, и все такое?»
Думалось легко, шагалось тоже. Рана вроде больше не беспокоила, как, впрочем, и совесть. Хотя, по идее, должна была бы. Но нет, ничего в душе эдакого даже не шевельнулось. У каждого своя правда, та, которая ему удобнее. Когда отец Артема таскал из Зоны трофеев втрое больше любого другого сталкера, все было замечательно. Все его уважали, слова говорили лестные. А как сгинул добытчик за неведомой Стеной, так поковыряли ее маленько, повздыхали – и разошлись. И не вспоминали более о том, вето за ней остался. Что толку говорить про сталкера, которому уже ничем не поможешь? Правильно, незачем, только настроение себе портить.
Артем же считал иначе, хотя виду не показал. Можно было бы, например, попытаться подкоп под Стену сделать. Или у вёшкинских тепловой пистолет попросить взаймы, который спиртом и шамиритом заряжается, да из него попробовать Купол прострелить. Артем предлагал, но все только отмахнулись от парня. Какой подкоп? И так ясно, что Стена на много метров в землю уходит. Какой пистолет? А сколько за него вёшкинские заломят? В Крепости каждая крупинка шамирита на счету, а сталкеру, что за стеной сгинул, все равно уже ничем не помочь. Все как-то сразу решили, как Купол увидели: помочь нельзя, и все тут.
Сын пропавшего сталкера с народом спорить не стал, зная, что бесполезно. Он просто ждал знака, момента, случая, уверенный, что тот будет рано или поздно. Ждал – и дождался…
Что именно он будет делать в следующую секунду, Артем не знал. План рождался по ходу действия. Услышал про жидкость, которая открывает Купол, – значит, надо ее достать. Достал жидкость – теперь надо придумать, как выбраться из Крепости.
«Так. Ворота не откроют по-любому. Вырубить стражу? Хе-хе, смешно. Квакнуть не успеешь, как утыкают болтами, словно подушку для иголок. Остается одно».
Он шел вперед не быстро, не медленно – так, чтобы не привлекать особого внимания, но и не тормозить без надобности. Со стороны посмотреть – спешит человек по своим делам, задумался. Ну и пусть идет себе, мало ли чего забыл на крепостной стене молодой воин, пока дежурил, может, обронил что.
Между тем широкая стена Крепости приближалась. Изнутри на нее вели широкие лестницы-всходы. Наверху – широкое забрало, по которому туда-сюда стража ходит. И тын, колья, заостренные в ряд, меж которыми в дереве прорезаны бойницы. Немудреная стена, высотой лишь в три человеческих роста, состоящая всего-то из двух рядов бревен, натыканных в землю вертикально. Меж бревнами –
