на свете. Думая только о своем вероломном муже.
Когда она вошла к нему в спальню, Киран надевал черные сапоги. Они подчеркивали красоту длинных мускулистых ног Кирана. Мейв отругала себя. Сейчас ей надо собрать всю свою волю в кулак и получить от Кирана ответы на свои вопросы, а не любоваться его ногами.
Когда Мейв вошла, Киран поднял голову и сдержанно поздоровался. Глядя на ее раскрасневшееся от волнения лицо, он почуял неладное.
— Доброе утро, Мейв…
— Арик проболтался, что у вас какой-то уговор с королем Генрихом. Речь идет о сделке. Выкладывайте!
Киран так и застыл на месте и с виноватым видом смотрел на Мейв. Потом вздохнул.
— Сейчас же рассказывайте мне все.
Он хотел обнять ее.
— Мейв…
Она убрала его руки.
— Слушаю.
Киран снова тяжело вздохнул и нахмурился:
— Перед моим отъездом из Лондона король Генрих пожаловал мне титул лорда Килдэра и посоветовал взять себе в жены одну из сестер О'Ши.
— Это я знаю.
Киран жестом прервал Мейв.
— Мне не хотелось ни того, ни другого: ни ехать в Ирландию, ни жениться. Пределом моих мечтаний было как можно скорее вернуться в Испанию. Арик может это подтвердить. Это он договорился с королем. А я… согласился.
— А сделка? О какой сделке идет речь?
Киран замялся:
— Милая Мейв, возможно, это покажется вам кощунством, но знайте: я не желал вам зла…
— Не тяните кота за хвост. Выкладывайте все, как есть.
Помолчав, Киран признался:
— Мы договорились, что, если мне удастся подавить восстание и моя жена забеременеет, я сразу же покину Ирландию и вернусь, лишь когда родится ребенок.
Мейв охватил гнев.
Этот негодяй с самого начала планировал сделать ей ребенка и сразу же оставить ее! Значит, только из-за этого он с ней спал? Только по этой причине? А вовсе не потому, что любит ее? Неужели у него нет сердца?
Нет, этого не может быть: сердце подсказывало Мейв, что Киран к ней неравнодушен. Однако отвратительная сделка с королем говорила о том, что по-настоящему Киран любит только свободу. И мечтает поскорее уехать и бросить ее.
О, как же это невыносимо: сегодня подниматься к высотам счастья, а уже на следующий день опускаться в бездну предательства! Она этого не выдержит.
— Мейв, я знаю, о чем вы думаете сейчас, — скороговоркой, проговорил Киран, пытаясь ее обнять. — Намереваясь уехать от вас, тогда я еще не знал вас по-настоящему. Я заманил вас в постель, потому что хотел вас, а не для того, чтобы выполнить условия проклятого договора с королем.
Мейв вырвалась. Может быть, и так. А возможно, Киран просто старается сейчас говорить ей то, что Мейв хочется услышать. Она была охвачена смятением. Киран всегда находил слова, чтобы уговорить Мейв и заставить ему верить. А после этого у нее появлялось ощущение, что ее снова обвели вокруг пальца. Нет, больше она не позволит ему так с ней поступать!
Ее глаза гневно сверкнули.
— А как же ребенок? Что будет с ним? Что произойдет, когда он родится и вы вернетесь? Вы собираетесь забрать его у меня? Увезти его в Англию? Это так?
Киран пригладил рукой свою непокорную шевелюру.
— Да. Чтобы воспитать из него англичанина. И чтобы потом он вернулся в Ирландию и стал здесь губернатором.
Ну вот, Киран признался ей во всем. Наконец-то она узнала всю правду. Однако теперь уже слишком поздно. Если бы Мейв узнала это раньше, она не совершила бы эту роковую ошибку: не забеременела бы от него. От чудовищного предательства мужа ее сердце сжалось. А потом пришла нестерпимая боль — ослепляющая, опустошительная, разрывающая сердце.
Как же так? Ведь она любит его. А он до последнего скрывал главную цель своего приезда. Притворялся, будто неравнодушен к ней, изображал перед ее сестрами справедливого и великодушного человека. И только Флинн отказывался ему верить. Может быть, даже в том, что Куэйда казнили, был виноват именно он, Киран. Неужели все, что произошло между ними, было ложью?
Мейв почувствовала себя униженной.
— Я презираю вас! — в бешенстве вскричала она. — Ненавижу! Что бы вы ни говорили и ни делали, все это обман. Вас совершенно не заботит та душевная боль, которую вы причиняете другим людям. Главное для вас — добиться желаемого.
— Мейв, вы несправедливы! Меня вынудили приехать сюда. Я уже говорил вам об этом!
— Тогда дозволили бы мне выйти замуж за Куэйда.
— Мой долг обязывал меня… — Он осекся. — Мейв, я не мог допустить, чтобы вы вышли замуж за другого. Сам не знаю почему, — искренне признался он.
— Как это трогательно! — Она с горечью рассмеялась. — Можно ли верить мужчине, который делает своей жене ребенка, чтобы потом отнять его у нее? Который готов делать детей только ради того, чтобы умаслить короля?
— Я пошел на эту сделку для того, чтобы помочь могу наставнику Гилфорду, который воспитывал меня и фактически заменил мне отца. Если бы я не подчинился, король Генрих грозился забрать у Гилфорда его средства и лишить старика влияния. Я обязан Гилфорду жизнью. Что мне оставалось делать? Допустить, чтобы самый близкий не человек прозябал в нищете?
Слова Кирана показались Мейв убедительными, а намерения — благородными. Но Мейв отдавала себе отчет в том, что так было и раньше: она неизменно попадалась на удочку Кирана, и он всегда находил способ убедить ее в чем угодно. И если его единственной целью было помочь старику, заменившему ему отца, почему же в таком случае Киран не попытался привлечь Мейв на свою сторону? Не заручился ее поддержкой, вместо того чтобы ее обманывать?
— Но вы могли рассказать мне о вашей сделке. Чтобы я не была пешкой в вашей чудовищной игре. Чтобы у меня была возможность высказать свое мнение по поводу той сложной ситуации, в которой вы оказались. Ведь, в конце концов, мне рожать ребенка, а не вам!
Киран протянул к ней руки и посмотрел с мольбой:
— Вот уже несколько недель, как я усомнился в том, хочу ли я выполнять условия сделки с королем. Все это время я пребывал в смятении. Почему, по-вашему, я сдержанно отнесся к известию о том, что у вас будет ребенок? Я совсем запутался. Я теперь сам не знаю, что мне делать!
Отговорки, одни сплошные отговорки! Как же она устала от них!
— Тогда я помогу вам принять решение, милорд. Уезжайте отсюда. — Мейв показала на дверь. — Уезжайте подальше от Лангмора и больше никогда — слышите — никогда не возвращайтесь сюда. Вы мне отвратительны!
В глазах Кирана отразилось такое безысходное отчаяние, что первым безотчетным побуждением Мейв было утешить его. Но она сдержала свой порыв. Страдание у него на лице — всего лишь маска, которая служит для того, чтобы Мейв прониклась к Кирану сочувствием и снова пошла у него на поводу.
— Мейв, я должен был рассказать вам обо всем с самого начала. Но, клянусь всеми святыми, не имел такой возможности. Ведь вы неделями не разговаривали со мной. Мне нужно было подкараулить вас где- нибудь и силой заставить меня выслушать?
— Если бы вы захотели, нашли бы способ мне рассказать.
