А что делать? Традиции, законы плюс неумолимые старейшины – страшная сила, перед этим даже я бессильна. Если не вдаваться в подробности, то запретили мне свободно передвигаться по королевству потому, что слишком это опасно, я же вроде как только что нашлась. Да и Марка и Тиранэля в столице не было, они, как и представители многих держав, находились в Эллидаре, разгребая все, что успела натворить Гильдия магов. А я должна была решать здесь все насущные проблемы вместе с Латриэлем и остальными старейшинами.
По дороге во дворец я невольно вернулась к мыслям о гильдии, точнее, о том, что из-за нее придется переделывать. Исторические данные в архивах по всему миру надо либо конкретно менять, либо восстанавливать, так как ненужные данные в учебники и свитки просто не вносились. Отобранные гильдией земли и недвижимость необходимо возвращать, но при этом выяснить, принадлежала ли эта собственность тем, кто об этом сейчас заявляет. Нелегальные поставки редких товаров в другие страны, незаконные поборы, налоги, платные тракты, несколько незаконных невольничьих рынков, создание темных артефактов… Это еще не полный список того, что творила Гильдия магов. Причем творила так хитро, что разоблачить их удавалось редко, да и Гильдия магов была серым кардиналом при правительстве стран. Не всех, конечно, но большинства.
Моей родины, хвала Хранителям, это не коснулось.
– Мое отсутствие не заметили? – Я ввалилась в комнату через потайной ход и торопливо вернула часть стены на место, прикрыв гобеленом. Да-да, тем самым, с драконом.
В прежние свои покои я возвращаться отказалась, так как меня бесил не только их интерьер, но и сама мысль о том, что эта демоница жила там, притворяясь мной. О подробностях, что именно она изменила в некогда любимой комнате, я скромно умолчу, ибо не у всех нервы выдержат.
Не успела я шагнуть в комнату, выполненную в мягких оливковых тонах, как на руки мне с громким писком запрыгнул белоснежный котенок с ярко-бирюзовыми глазами. Хотя котенок – это мягко сказано. Кэсси, мой эрингус, в нормальном обличье выглядит как кот, размером с хорошего теленка, пушистый до шарообразности, с удлиненными, чуть великоватыми ушками, пушистым длинным хвостом и цепкими лапками.
Так выглядят все эрингусы, и основное их своеобразие – нереального бирюзового оттенка цвет глаз. Принимать они могут любой облик, но глаза всегда остаются родного цвета, так же как и естественный окрас. Характер – свободолюбивый, живут только в Ассоматийской долине, их волоски из шерстяного покрова используются в редких зельях, особенно тех, благодаря которым можно изменить внешность.
Навстречу мне встала с кресла, где занималась вышивкой, Керианэль, высокая и стройная эльфийка с длинными волосами цвета темного меда, и присела в реверансе.
Я почесала эрингуса между ушек. Тот довольно сощурился и замурчал, то и дело выпуская острые когти. Со шкафа донеслось хриплое карканье, и через секунду мое плечо чуть опустилось под привычной тяжестью Рикса, а у Кэсси вырвалось недовольное шипение – мой зверинец никак не мог прийти к мирному соглашению. Еще бы, нежить и светлое магическое существо – тут ни о какой дружбе и речи быть не может, но я все-таки надеюсь, что эти двое безобразников как-нибудь договорятся. Надеюсь я и на то, что найдется и третий безобразник вместе с одним противным вампиром – Химо и Крис. И тот и другой, по логике вещей и моих двухмесячных размышлений, еще должны быть живы.
От меня не укрылось, с какой настороженностью Кери покосилась на Рикса, который в данный момент неодобрительно смотрел на белоснежного ворона с бирюзовыми глазами, севшего на мое второе плечо. Это Кэсс выпендрился.
– Эй, ребят, вы же тяжелые! – возмутилась я, подходя к кровати, на краю которой сидела Ринь и что-то усердно вышивала на ярко-зеленой атласной ткани.
Стоило только ссадить с плеч воронов, как эльфийка тут же отложила вышивку, воткнула тонкую иголку с золотистой нитью в специальную подушечку и, пересадив Рикса к себе на колени, с улыбкой принялась гладить его по черным перьям. Ворон блаженно сощурился и насмешливо каркнул в сторону Кэсси. Тот, в свою очередь, с надеждой покосился на меня.
– Прости, Кэсс, – я не удержалась и хихикнула, – я в ванную.
Лежа в ароматной горячей воде, наблюдая за мельтешением белой рыбки у своих ног, я задумалась над тем, что, кроме Ринь и Ри, Рикса больше здесь никто не любит, и даже хватаются за оружие при виде него. Причин несколько: эльфы подсознательно чувствуют нежить, хотя Рикс и замаскирован по самое не хочу, и к тому же издалека здорово напоминает ворона того вампира. Именно вампира, а не Кристиана, – мы с Марком язык стерли, пока доказали, что и Криса подменили. Но доказали, и даже почти выяснили, в какой момент его подменили. Сопоставив все факты, а также воспоминания Марка, получилось, что подменили его после совершеннолетия Марка. Братик, занятый появлением фальшивой меня (тьфу, как мерзко звучит!), не особо замечал изменения в друге, а если и замечал, то списывал на то, что вампир просто рад возвращению той, которую уже давно любил.
То, что эта ехидная вампирская рожа меня действительно любила, стало для меня открытием. Нет, я помню его предложение, но кто ж его воспримет всерьез в таком возрасте? Сто лет для эльфа – это примерно восемнадцать для человека, где-то так.
В общем, из-за разгадки самой главной тайны в моей жизни и попытки привыкнуть к жизни при эльфийском дворе заботы об артефакте отошли на задний план. Но два месяца хлопот уже прошли, и я все чаще и чаще начинаю задумываться о том, что пора бы заняться поисками и уничтожением его второй половины. А для этого нужно узнать, что с первой, и поэтому придется бередить старые раны. Нужно связаться с Сайтосом. Но как это сделать? Пока я во дворце, эрхану сюда хода нет, а до возвращения Марка я не могу никуда смыться.
– Я не хочу о нем вспоминать. – Я со вздохом откинулась на бортик мраморного бассейна, выплеснув воду на пол. – Не хочу.
Бесполезно. Сколько бы я ни пыталась, сколько бы ни гнала воспоминания о сапфировых глазах, один только невинный намек на любого из демонов – и грудь сжимала боль. Я ревела, как баньши, по ночам, в своей комнате, пытаясь забыть Шайтанара. Но бесполезно, эльфийские чувства во сто крат сильнее человеческих. Зияющая, кровоточащая дыра в сердце еще больше жгла, вызывая все новую боль и слезы, накрывая чувством безысходности, когда я в который раз осознавала, что нам с ним не суждено быть вместе. Так больно мне не было даже от предательства близнецов.
– Хватит! – Я тихо и зло рыкнула, шлепнув раскрытой ладонью по воде.
Боль несколько отрезвила, и я, вытирая жгущие глаза слезы, скрыла невидимостью тонкий серебряный браслет на запястье – подарок кронпринца демонов, который так и не решилась снять, сама не зная почему.
Кстати, что касается метки на ауре – она осталась. Но только на ауре моей человеческой ипостаси, на ауре Хелли. Сейчас я по большей части эльфийская принцесса, а не вздорная магичка. Принцесса, которую один злобный принц так никогда и не простит, да и просто не узнает. Слухи не должны просочиться, в Эллидаре демонов нет (Таш сказал), а восприятие Рикса я подправила. Шайтанар не должен знать, пускай лучше злится на мое предательство, чем испытывает такую же боль, как и я. Он этого не заслужил.
Я помотала головой, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания и слова Дерека о том, что я все решила за двоих. Да, решила, а что оставалось делать? Где мне нужно было его искать и, самое главное, что я могла ему тогда сказать? Я никогда не умела объясняться, я даже не всегда могу разобраться в собственных чувствах. Что я могла на тот момент? Близнецы в чем-то были правы: как и в случае с ними, вместо того чтобы попытаться поговорить и все выяснить, я просто все перечеркнула и сбежала. Но ведь сбежал и он. Сбежал и не вернулся.
«Эль, ну хватит. Сейчас опять погрузишься в воспоминания и напугаешь Кери своими краснющими глазами и отсутствующим видом», – мягко укорил меня Марк.
«Это ты сейчас обо мне или о ней волнуешься?» – хмыкнула я, выбираясь из ванны, а точнее, из небольшого мраморного бассейна в ванной комнате.
«Об обеих. Но в первую очередь о тебе». Голос брата в голове звучал спокойно, но заботливо, заставив меня улыбнуться и посмотреть на мир уже не так угрюмо.
Подхватив полотенце, я принялась вытирать мокрые волосы и мысленно спросила:
«Когда ты уже вернешься? Сегодня прибывают послы от светлых, мне неохота развлекать их в одиночестве!»
