- Тогда поехали к Стоунхиллу, - сказал Даннер. - Это следующее место встречи.
И они отправились дальше на юг.
На следующий день, когда они собирали лагерь, Патрел сказал:
- Если мне не изменяет память, сегодня последний день года. Завтра двенадцатое июля.
- Ох, не думаю, что мы сегодня будем что-то праздновать, - ответил Даннер, - даже если старый год умирает, а новый начинается. - Он огляделся вокруг. - Никогда, даже в самых страшных снах, я не предполагал, что буду праздновать окончание года вот так: усталый, голодный, полузамерзший, без оружия удирающий от бесчисленных врагов сквозь какую-то жуткую темень, насланную злыми силами, живущими в Железной Башне посреди Тройской пустоши.
Патрел закончил подтягивать седло на своем пони и повернулся к Даннеру.
- А скажи-ка мне, - сказал баккан, - что же ты собираешься делать на будущий год, если все будет действительно плохо?
Даннер, разинув рот, ошалело уставился на приятеля. И тут он разразился хохотом, закатив глаза и взвизгивая. Патрел ухватился за бока и согнулся пополам, и их дружный смех зазвенел по равнине. Пони повернули головы к хохочущим ваэрлингам и навострили уши, что рассмешило Даннера ещё больше: он показал на них пальцем и повалился в снег, а Патрел упал на колени, и слезы брызнули у него из глаз.
Они ещё долго смеялись: Даннер на коленях прополз по снегу к товарищу и обнял его, продолжая хохотать. Наконец, вытирая глаза тыльными сторонами ладоней, они оба встали, сели на коней и снова поехали на юг. Друзья широко улыбались и то и дело разражались хохотом, а когда кто-нибудь один начинал хихикать, к нему тут же присоединялся другой. Усталые, голодные и замерзшие, они удирали от полчищ врага сквозь тьму, которую наслали злые силы из Железной Башни посреди Тройской пустоши, - и они смеялись.
Они проехали около десяти миль по Почтовой дороге вдоль северных окраин долины Сражения и очутились около разгромленного обоза: похоже, здесь недавно была резня.
- Это караван Лорелин, - процедил Даннер сквозь зубы, проходя мимо убитых, и сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели.
Они прошли вдоль одной стороны обоза и вернулись обратно вдоль другой, разыскивая выживших, но находили только мертвые замерзшие тела.
- Ой! Глянь-ка сюда, - сказал Патрел, становясь на колени в снег. Широкий ряд следов от раздвоенных копыт: кони Хель.
- Гхолы! - сплюнул Даннер, и, словно в подтверждение этого, они увидели мертвое тело одного из людей-трупов, голова которого была рассечена надвое мечом. - След старый?
- Не могу сказать, - ответил Патрел. - По меньшей мере пять дней, но, возможно, семь и даже больше.
- Подожди, - сказал Даннер, - этот обоз покинул крепость первого июля, а сегодня одиннадцатое. Как бы они ни спешили, они не могли добраться сюда раньше, чем вечером четвертого числа, и позже седьмого - тоже едва ли.
- Тогда прошло дней шесть, - сказал Патрел, - ну, днем больше, днем меньше.
Они продолжили обратный путь вдоль обоза, вглядываясь в повозки и лица убитых.
- Ее нет, - сказал Даннер. - И принца Игона тоже.
- Они либо спаслись, либо попали в плен, - ответил Патрел. - Если они бежали, то, скорее всего, направились на юг, если в плену... - Патрел показал на восток, куда уходили следы гхолов.
Даннер сердито ударил себя кулаком в ладонь.
- Пони не догонят коней Хель. - Его голос был полон тревоги.
- Даже если бы и могли, - сказал Патрел, - гхолы выехали намного раньше нас, и кто знает, куда они направляются? И потом, мы не знаем точно, попали ли в плен Лорелин и Игон. Возможно, они бежали.
Даннер застыл в глубоком раздумье. И вдруг он испустил бессловесный крик гнева.
- Ох, ну что за злая судьба! - сплюнул он и попытался взять себя в руки. Наконец он произнес: - Ты прав, Патрел, неважно, на шесть или шестьдесят дней они оторвались, - нашим маленьким пони не угнаться за этими адскими конями. Давай-ка устремимся к Стоунхиллу, когда мы это расскажем, Видрон или Гилдор направят быстрых коней по следу гхолов... если понадобится - если все ещё будет шанс, хотя я лично в этом сомневаюсь.
Патрел кивнул:
- Давай поищем стрелы, зерно или ещё какие-нибудь припасы. А потом поторопимся к Стоунхиллу.
Час спустя они направились на запад по Почтовой дороге, оставив позади вереницу разгромленных повозок.
Той ночью они сидели довольно далеко от дороги, приводя в порядок стрелы у маленького костра - первого, который они разожгли со времени ухода из Чаллерайна. Патрел заметил слезы, блеснувшие в янтарных глазах Даннера. Тот пристально смотрел в огонь, но словно ничего не видел, и срывающимся голосом говорил:
- Она называла меня своим придворным танцором, ты же знаешь.
Обогнув долину Сражения, Почтовая дорога снова устремлялась на юг, и пони пошли по ней. Вокруг струился призрачный свет.
- Эта дорога выглядит не так, как во время нашей первой поездки на север, - сказал Патрел.
Даннер только хмыкнул, и пони поплелись дальше, падал снег.
- С Новым годом, - пробурчал Даннер, вглядываясь во тьму сквозь белые хлопья. Затем он оглянулся на Патрела: - С Новым годом, Пат. И запомни: это год, когда для нас действительно начинаются трудности.
И они обменялись усталыми улыбками.
Ночью шестого дня после выезда из Чаллерайна они разбили лагерь на склоне к востоку от того места, где пересекались Верхняя и Почтовая дороги.
Даннер стоял и смотрел на этот перекресток, и когда Патрел принес ему чашку горячего чая, маленький ваэрлинг сказал:
- Только подумай: всего четыре недели назад мы переехали Мельничный брод и выехали из Боски по этой дороге.
- Четыре недели? - Даннер отхлебнул чаю, не спуская глаз с дороги. А, похоже, прошли уже годы. Во всяком случае, я чувствую себя на несколько лет старше.
Патрел обнял друга за плечи.
- Может, это и правда, Даннер: может быть, мы все стали старше.
Четыре дня спустя они проехали по мосту над оврагом и через распахнутые ворота в высокой крепостной стене въехали в деревню Стоунхилл. Вокруг них теснилось около сотни каменных домов, у северо-западного склона в земле была большая впадина. Копыта пони гулко простучали по камням мостовой, и эхо отразилось от запертых домов с заколоченными ставнями, на пустых улицах деревни не было заметно никакого движения.
- Похоже, деревня заброшена, - сказал Патрел, снимая с плеча лук и прилаживая стрелу.
Даннер вместо ответа тоже приготовил оружие, продолжая внимательно разглядывать темные двери и закрытые окна. Слабый ветерок огибал углы домов, неся поземку по мостовой.
Они пошли по пустым улицам к единственному здесь постоялому двору, вывеска которого скрипя раскачивалась на ветру.
- Если здесь и есть кто-то, они в гостинице, - сказал Даннер, показывая на вывеску, изображавшую нечто вроде белого единорога, вставшего на дыбы, на красном фоне, с надписью: "Белый единорог, частная собственность Боклемана, пивовара".
Стоунхилл был деревней на восточной окраине малонаселенного Дикоземья, на перекрестке шедшей с востока на запад Пересекающей дороги и Почтовой дороги, устремленной с севера на юг. Для фермеров, лесных жителей и путников он служил центром торговли. В "Белом единороге" всегда кто-то останавливался по пути из ближних или дальних краев. Но иногда встречались и настоящие "чужеземцы" -
