Будда

встречаем в районах Гималаев в виде троицы. Ими являются Авалокитешвара, бодхисатва безграничного сострадания, Манджушри, бодхисатва божественной мудрости, и Ваджранани, бодхисатва с алмазным скипетром, который с самого начала выступает как покровитель Будды. Все они олицетворяют для человека явления, которые всегда готовы помочь и которые возникают из духа Будды. Они воплощают в себе аспекты его учения, которое находит в махаяне и позже в ваджраяне все более широкую и глубоко идущую интерпретацию.

В то время, как для самого Будды важно было указание правильного пути спасения из сансары, бодхисатвы предлагают помощь и в самой сансаре. Эту помощь они оказывают не только монаху, по и каждому ищущему мирянину. При этом цель остается такой же, как ее описал и достиг Будда, но путь рассчитывается соответственно силам и пониманию каждого отдельного человека.

Для простых людей с недостаточной силой духа и слабой волей существовал путь плечом к плечу вместе со многими другими. Сильные духом преодолевали путь сами, часто в короткое время и могли стать помощниками слабым. При этом было еще представление о неземных просветленных существах, имеющих связь как с Буддой, так и с человеком, что также было большим утешением.

Будда теперь уже не угасший, как он описал себя своим ученикам, а еще более сияющий, высшее явление для верующих, поклоняющихся ему, а именно о таких и идет здесь речь.

Эта связь между продолжающим жить учением и его великим основателем сохраняется также и в сутрах. Во многих текстах авторы сутр намеренно представлены современниками Пробужденного, который цитируется как лично присутствующий, когда на дискуссию выносятся важные вопросы того времени. Однако тот, кто видит в этом фальсификацию, подвержен ошибочной оценке духа времени. Вездесущность Будды в расширенных учениях является частицей духовной действительности, как ее понимали авторы этих текстов. Они больше не хотели быть отделенными от вдохновителя их космическо-духовных интерпретаций структуры воздействия, под которой они по Будде понимали мир. Ведь они ощущали себя идущими по следам того, что он называл дхармой, своим учением, и что открылось им как основное понятие того мировоззрения, которое он открыл как свой мировой закон.

Дхарма, как они ее понимали, была больше, чем учение; дхарма была целым во всех его явлениях или наоборот: целое в своем течении, в своем изменяющемся бытии было предметом учения, было дхармой. Это и есть глубочайшая мудрость и познание сутр махаяны: своими Четырьмя Благородными Истинами Будда открыл не только мировой закон возникновения и исчезновения, но и познал то, как человек должен применять его для собственного блага. Это значит, что буддизм, став религией, приобрел благодаря силе разума своих великих интерпретаторов одновременно значение и глубину как космическая философия, как учение о динамической и аморфной всеобщей взаимосвязи, о сливающемся и текущем вместе, постоянно изменяющемся. Или, как говорит лама Говинда, немецкий буддист нашего времени, в предисловии к собранию сутр махаяны: «Что отличало Будду от его современников и выделяло его из совокупности духовной жизни Индии, так это его познание динамической сущности действительности. Учение Будды является антитезой понятия материи».

Это отчетливо показал сам Будда в своем учении. Заслугой великих учителей махаяны, прежде всего Нагарджуны, который жил примерно в 200 году н. э., было то, что они ясно и однозначно показали это. Насколько это трудно, мы хотим объяснить на примере раннего текста махаяны «Праджнапарамиты», «Книги запредельной мудрости».

Его связывают с Нагарджуной, хотя сочинения «Праджнапарамиты» восходят ко временам до нашей эры, и о Нагарджуне, вероятно, можно говорить только как о собирателе рассеянных частей и нервом издателе.

В любом случае выдающийся учитель в народных поверьях связан с текстами «Праджнапарамиты». Он получил их якобы от Наги, девушки-змеи, из моря, где Будда хранил их как свои ценнейшие тайные сочинения. На этом примере мы видим, что не только времена Будды, но и последующие столетия соответственно индийской манере овеяны богатыми легендами, которые даже эзотерическое облекают в народные представления.

«Праджпапарамита» является не отдельной сутрой, а комплексной системой объяснения дхармы, простирающейся через многие текстовые группы и столетия, впервые касающейся всей ширины и глубины этого трудноинтерпретируемого понятия.

Если понимать под дхармой в смысле первоначального значения этого слова «несущее» и «договор» и, следуя из этого, «обычай» и «закон», то выясняется, что здесь мы имеем дело как в санскрите, так и в языке пали, где это называется дхарма, с первичным словом.

Ашока, познавший дхарму как закон жизни, знал о соответствии Четырех Благородных Истин ходу жизненного процесса, который он понимал как процесс постоянного изменения всех явлений.

Это соответствует естественнонаучному философскому понятию дхармы, как его определяет индолог Гельмут фон Глазенапп: «Дхармы не являются сами по себе ничем постоянным, а существуют только один миг, чтобы в следующий момент уступить место воспроизведениям самих себя. Эти дхармы существуют каждая для себя и отдельно друг от друга, но взаимодействуют друг с другом по определенным законам. Весь мировой процесс есть не что иное, как вибрирование этих субтильных преходящих, но постоянно обновляющихся дхарм; нет ни субстанции, ни материи, ни души, а есть только качество, только ощущение и нейтральные данные».

Этот вывод раскрывает дхарму соответственно учению Будды как процесс, который Глазенапп называет «как бы кинематографическим». И в соответствии с буддийскими представлениями о сансаре он логически заключает: «То, что кажется нам постоянным бытием, в действительности является лишь непрекращающимся возникновением, цепью временных существований». Такой мир, каким его здесь рисует Глазенапп, по учению Будды, не содержит ничего того, что мы называем бытие и «Я».

Как же представлен этот мир явлений дхармы в «Праджнапарамите»? Из большого числа этих текстов мы выбрали самый краткий вариант, который еще и сегодня ежедневно декламируют монахи в монастырях махаяны. Это ответ бодхисатвы Авалокитешвары на вопрос одного монаха о том, как сын или дочь должны изучать «глубокую «Праджнапарамиту»». Благородный Авалокитешвара отвечает:

«Если сын или дочь желает изучить глубокую «Праджнапарамиту», то сначала он должен освободиться от всех идей личностного. Пусть он думает так: личность? Что такое личность? Это постоянная сущность или она состоит из преходящих элементов? Личность состоит из пяти ощущаемых компонентов: формы, чувства, восприятия, образа, сознания, которые по природе свободны от всего личностного. Форма есть пустота, но ни пустота не отличается от формы, ни форма не отличается от пустоты, на самом деле пустота есть форма. И далее: чувство есть пустота, ни пустота не отличается от чувства, ни чувство не отличается от пустоты, в самом деле пустота есть чувство. И далее: восприятие есть пустота, ни пустота не отличается от восприятия, ни восприятие не отличается от пустоты, на самом деле пустота есть восприятие. Образ есть пустота, ни пустота не отличается от образа, ни образ не отличается от пустоты, действительно пустота есть образ. И далее: сознание есть пустота, ни пустота не отличается от сознания, ни сознание не отличается от пустоты, действительно пустота есть сознание.

Так как все вещи обладают природой пустоты, то у них нет ни начала, ни конца. Они не являются ни ошибочными, ни безошибочными, ни совершенными, ни несовершенными. В пустоте нет ни формы, ни чувства, ни ощущения, ни образа, ни сознания. Там нет ни глаз, ни ушей, ни носа, ни языка, ни осязания, ни разума. Там нет ни видимости, ни звука, ни запаха, ни вкуса, ни касания, ни умственного процесса, ни объекта, ни знания, ни незнания. Там нет ни разрушения объектов, ни прекращения знания, ни прекращения незнания. Там нет Четырех Благородных Истин: ни страдания, ни причины страдания, ни прекращения страдания, ни пути, ведущего к прекращению страдания. Там нет ни разложения, ни смерти и нет разрушения понятия от распада и смерти. Там нет знания о нирване, нет достижения нирваны, там нет недостижения нирваны.

Почему нет достижения нирваны? Потому что нирвана есть царство «неовеществленности». Если человек ищет высшее, совершенное знание, он пребывает в царстве сознания. Если он намерен осуществить нирвану, он должен выйти за пределы сознания. В высшей санадхи, перешагнув через сознание, он оказывается над способностью различать и познавать, за пределами досягаемости изменения и страха; тогда он уже наслаждается нирваной. Полное понимание этого и терпеливое усвоение — высшее