морщинами, озорно блестели зеленые глаза. Их окаймляли всегда подкрашенные длинные ресницы.
– Сейчас, сейчас, Артемушка, поторопись.
– Алло, – наконец Даша услышала голос Артема.
– Привет!
– Привет, рад тебя слышать.
– Спасибо за цветы. Очень мило с твоей стороны.
– Они тебе понравились, я угадал? – Артем был на седьмом небе от счастья.
– Ты умеешь удивлять. Жаль, что меня не было дома, – солгала Даша.
– Ничего. Послушай, я хотел пригласить тебя завтра к нам на дачу, – после секундного замешательства сказал Артем. – Мама и отец присоединяются. День обещает быть чудесным. Позагораем, поплаваем. У нас там неподалеку от дома есть замечательный, чистейший пруд, – Артем говорил, говорил, словно боялся остановиться и услышать отказ. Поэтому он торопился описать все преимущества его приглашения. – В любой момент можем уехать – машина в нашем распоряжении.
При одном упоминании слова «дача» у Даши испортилось настроение. Она понимала, что Артем ни в чем не виноват, но разговаривать с ним больше не было желания. Его приглашение звучало насмешкой. К тому же оно предполагало знакомство с родителями Артема, а Даша не была к этому готова. Она всегда считала, что так нужно поступать только в случае серьезных отношений. А что у нее с Артемом? С ее стороны – ничего, бегство от себя, топтание на месте.
– Даша, алло! – Артем стучал по трубке, не слыша ничего в ответ.
– Извини, задумалась, – Даша закусила губу. Ей так не хотелось огорчать Артема. У него был такой счастливый голос. – Не знаю, что тебе и ответить. Планов у меня никаких на завтра не было, но твое предложение застало меня врасплох.
– В чем проблема? – Артем улыбнулся, а Даша почувствовала это, даже не видя его лица. Она всегда ощущала это, разговаривая с собеседником по телефону. – Родители не будут докучать нам своим присутствием. Выполним необходимый вежливый минимум общения – и свободны! Мама станет копаться в саду, отец – рыбачить направится, а мы получаем полную свободу.
– Купальника нет, – тихо сказала Даша, заметив, что в проеме двери показался мамин силуэт. Ирина погрозила дочери кулаком, а потом молитвенно сложила руки. Губы ее беззвучно произнесли «поезжай». Даша запрокинула голову и, шумно выдохнув, добавила: – И вообще я море люблю, куда и собираюсь в ближайшее время. А дач я не люблю, понимаешь. Мещанство какое-то: садик, прудик, беседочка, обвитая виноградом. Есть беседка?
– Есть, – недоуменно ответил Артем.
– Ну, вот. А камин у вас там есть? – дрожащим голосом спросила Даша.
– Да, на первом этаже.
– Зашибись! – прищелкнула Даша языком, чуть не плача.
– Дашуня, прекрати, – прошептала мама, присаживаясь у ног дочери.
– Да что с тобой происходит?! – Артем вскочил, недоуменно повел рукой, делая жест отчаяния, полного непонимания. – Даша, милая, я не хотел тебя обидеть. Ты что подумала?
– Ничего, прости. Прости меня, пожалуйста, Артем. Только я пока не готова к тому, чтобы знакомиться с твоими родителями и греться у огня камина на вашей даче. Я позвоню тебе, хорошо? Спасибо за цветы. Ты удивительный, правда. Ты очень хороший.
– Даша, давай проведем время так, как ты хочешь, – в голосе Артема больше не чувствовалось радости первых минут общения.
– Давай. Ты занимайся своими делами, а я – своими. Я позвоню. До свидания.
– Я буду ждать, – Артем услышал гудки и положил трубку. Он сидел на стуле в коридоре, не желая идти в свою комнату. На душе было скверно.
– Она не поедет, – погладив сына по жестким светло-русым волосам, сказала Алла Васильевна. – Не огорчайся, сынок. Не в этот раз, так в другой. Скромная девушка, не хочет торопить события.
– Не в этом дело, мама, – покачал головой Артем.
– А в чем же?
– Не знаю. Она вообще странно себя ведет. Но я не отступлюсь. Она мне нравится, больше чем нравится. Если бы ты только увидела ее глаза! Два голубых озера, и утонуть в них не страшно.
– Ну-ну, зачем так грустно? – Алла Васильевна вздохнула. – Ты никогда не говорил так ни об одной из своих девушек.
– А ничего и не было, мам. Даша – первая и настоящая. Только она, как призрак, исчезает, как только к ней пытаешься приблизиться.
– Не торопи ее, сынок. Все наладится, вот увидишь, – Алла Васильевна поцеловала Артема в макушку. – Спокойной ночи, иди ложись.
– Спокойной ночи, мам, – Артем медленно поднялся и направился в свою комнату, но вдруг остановился.
– Что, Артемушка?
– Ты знаешь, какой вопрос она мне задала во время нашего первого свидания?
– Нет.
– Она спросила: какого цвета любовь?
– И что ты ответил? – заинтересованно спросила Алла Васильевна.
– Цвета желания – алого.
– Ого, мой сын никогда не был простаком! Надеюсь, ее удовлетворил твой ответ.
– Не знаю. По ее лицу трудно было это понять. Глаза чуть вспыхнули, но сразу погасли, – Артем развел руками. – С ней нелегко, но она так нужна мне.
– У вас все сложится, – уверенно произнесла Алла Васильевна. – Только не перестарайся. Женщины любят, чтобы их завоевывали, но во всем нужно придерживаться золотой середины.
– Я понимаю, – грустно сказал Артем. – Спокойной ночи.
Когда он закрыл за собой дверь, Алла Васильевна прижала руку к сердцу. Там что-то неприятно кольнуло, разливаясь ноющей болью по всей груди. Это было не в первый раз. Давно нужно было обратиться к врачу, но все не получалось. Алла Васильевна была не из тех, кто любит лечиться. Однако за последнее время слишком часто сердце напоминает о себе. Сегодня – как результат огорчения за сына. «Мальчик страдает – это действительно с ним впервые. Что за девушка такая Даша Черкасова? Почему она не видит очевидных достоинств Артема? Женская хитрость? – Алла Васильевна зашла на кухню и накапала себе валокордина. Мятный вкус и запах действовали успокаивающе. – Позвоню Олегу. Пырьев должен рассказать, что за девица такая лишила покоя моего мальчика…»
Третья поездка Даши в колхоз состоялась в начале сентября. Лето как обычно закончилось быстро, но предстоял еще один месяц, отделяющий отдых от предстоящей учебы. На этот раз студентов отправили не в ближний колхоз, а за сто километров от ***торска собирать яблоки. Веселую армаду поющих, смеющихся третьекурсников с биофизического и филологического факультетов с университетской площади провожали родители, знакомые. Артем позвонил вчера и извинился, что не приедет провожать ее. Он вел себя так, как будто она не дала ему понять, что не хочет продолжать отношения. Но вежливости ради Даша поблагодарила его и пообещала объявиться сразу после возвращения из колхоза.
Ирина тоже находилась среди провожающих. Она все время беспрерывно говорила что-то, часто повторяя, что не любит долгих проводов. Однако уйти намеревалась в числе последних и заполняла минуты бесконечной болтовней. Даша давно не замечала за ней такого красноречия, но несколько раз она задумывалась о своем и теряла нить длинного монолога матери.
– Одним словом, доченька, я не знаю, что между вами произошло, но Стас – единственный на этом свете человек, который помогает мне в трудную минуту, выручает, оказывает услуги. Называй как хочешь!
– Ты это к чему? – встрепенулась Даша, перекладывая тяжелую сумку из одной руки в другую. Уже объявили посадку по автобусам, но последние слова Ирины насторожили девушку.
– К тому, что я не смогу не видеть тебя так долго, а из моих знакомых машина только у Стаса. Хочу, чтобы у тебя на лице было нормальное выражение, если в один из выходных мы приедем. И вообще, я намерена наведываться к тебе каждую субботу или воскресенье, как будет удобно Стасу.
– Мам, я ведь уже вышла из детсадовского возраста. Не беспокойся, все будет нормально. Не нужно устраивать образцово-показательные выступления, а? – Даша уже представляла, как трудно ей будет перекинуться парой-тройкой слов с Дубровиным. Она физически не могла сейчас представить этого.
– Нет, дорогая, я приеду, и ничто меня не остановит. Да, прошу тебя звонить по возможности. Если вдруг меня не застаешь, перезванивай Стасу – мы об этом заранее договорились.
– И не проси, я не стану туда звонить, – зло сказала Даша. Ишь, что придумала! – Когда вы только успели пообщаться по этому поводу, друзья-приятели?!
– Тебя злит, что он говорил со мной, а не с тобой?
– Чушь! Как до тебя не дойдет, что мне меньше всего хочется нарваться на его супругу. Кажется, он очень дорожит семейными узами? Как бы не получилось свинства с моей стороны.
– Ничего здесь такого нет, милая. Стас предупредил Тамару, что ты можешь позвонить в крайнем случае. А на самом деле – звони, как только почувствуешь какую-то нужду, – Ирина увидела, как у Даши вытянулось от негодования лицо. Женщина быстро наклонилась и поцеловала дочку в щеку. Улыбнулась и добавила менее нравоучительным тоном: – Любая ссора когда-нибудь заканчивается, но всегда нужно оставаться людьми, понимаешь?
– Это ты не понимаешь, о чем говоришь! – чуть не плача, ответила Даша, но, совладав с голосом, добавила: – Ладно. На месте разберусь, кому и когда звонить. Все, пока. Мне пора.
Даша бросила последний взгляд в мамину сторону, уже поднимаясь по ступенькам автобуса. Ирина курила, аккуратно стряхивая пепел на серый асфальт. Она выглядела маленькой, одинокой, беззащитной, пряди белых волос едва шевелились от дуновений жаркого воздуха. Даша пожалела, что не прижалась к ней покрепче напоследок. Вот так всегда – умная задним числом! Ирина подняла руку и помахала, складывая пальцы в жест, означающий, что все будет в порядке. Даша улыбнулась в ответ и быстро прошла в душный салон. Провожающие остались на пыльном автовокзале, а колонна автобусов медленно вырулила с площадки и потом долго везла студентов по назначению.
Поездка оказалась более утомительной, чем представлялось Даше. Городской пейзаж вскоре остался позади. За окнами сменяли друг друга бескрайние поля подсолнечника, кукурузы, капусты, свеклы. Потом появлялись стройные ряды сельских домов, низкие, длинные строения коровников, птицеферм. Снова овраги, поля, посадки, дома, хозяйства. Дорога сделала последний поворот, и взорам студентов открылся уже ставший привычным сельский пейзаж, в котором главным
