— Посмотри в ключнице возле входной двери, — ответил Нао, все так же продолжая смотреть в глаза Мариссе.
Стэн снова скрылся в коридоре.
— Она в виде часов! — крикнул Нао ему вслед. При этом он отвел взгляд в сторону, и Марисса уже было разочарованно вздохнула, но Нао вновь заглянул в ее глаза. И снова Марисса ощутила себя парящей в воздухе.
— Я нашел, — сообщил Стэн. — Фиби, подойди сюда, пожалуйста.
Из коридора доносился разговор между Стэном и Фиби, но слов было не разобрать. К тому же Марисса и Нао не очень-то и прислушивались, занятые своими эмоциями. Они продолжали смотреть друг другу в глаза.
— Нао! — мяукнуло откуда-то снизу. Разумеется, это была Люси. Она снова каталась по полу у ног Нао.
— А я ведь уже думала, что мы вчера ошиблись с выводами, — вздохнула Марисса. — Днем она вела себя очень спокойно.
— Надо бы дать ей капли, — сказал Нао.
— Я их купила. Помоги мне, пожалуйста.
— Конечно.
Марисса вскрыла упаковку с каплями и еще раз внимательно прочитала инструкцию. Выполнив указанные в ней предписания, она кивнула Нао, и тот взял Люси на руки. Марисса открыла ей пасть и влила туда растворенные в воде капли. Недовольная Люси вывернулась из рук Нао, царапнув Мариссу, и, возмущенно чихнув, убежала из кухни.
— Ну вот, — облегченно вздохнула Марисса. — Капли мы ей дали. Надеюсь, сегодня ночью она будет вести себя тихо.
Марисса вздрогнула, почувствовав мягкое теплое прикосновение — Нао взял ее руку и взглянул на сочащуюся кровью царапину.
— Люси тебя поцарапала.
— Пустяки, — отмахнулась Марисса.
— Кошачьи царапины долго заживают, — покачал головой он. — Надо ее обработать. Так, где тут у нас аптечка?
Марисса с легкой улыбкой наблюдала, как Нао роется в одном из ящиков кухонного стола в поисках медикаментов. Ей была приятна его забота. Благодаря ей Марисса чувствовала себя ближе к Нао, особенно ярко чувствовала их крепкую связь. Теперь она не могла называть ее дружбой, потому что с одной стороны дружбы уже не было.
Это была любовь.
Нао достал из ящика раствор йода и обработал царапину.
— Ай! — поморщилась Марисса.
Вдруг Нао наклонился, и в следующую секунду руку Мариссы обожгло его горячее дыхание. Нао слегка, почти неощутимо задел кожу Мариссы губами, после чего она ощутила на месте ранки приятный холодок: Нао дул на царапину.
У Мариссы закружилась голова. Нао был так близко от нее… Она чувствовала приятный запах его одеколона, который словно окружил ее со всех сторон, тепло тела Нао… Мариссе захотелось прижаться к нему, оказаться в его теплых объятиях, спрятать лицо у него на груди.
Нао перестал дуть на царапину и отпустил руку Мариссы. Это было почти что больно. Ведь Мариссе так хотелось продлить этот момент!
Нао распечатал упаковку с бинтом и спросил:
— Помнишь, как-то раз на дне рождения моего отца, когда ты тоже порезала палец, мы с тобой сбежали на пляж? Помнишь, какая тогда была хорошая погода?
— Конечно, — кивнула Марисса.
Взрослые веселились, говорили о делах, о работе, ели и пили шампанское. Мариссе и Нао быстро стало скучно, поэтому они сидели в комнате Нао и играли в компьютерную игру. Сначала это занятие показалось им обоим увлекательным, но потом начало надоедать. Марисса оторвала взгляд от монитора компьютера и посмотрела в окно. Над океаном кружили белые чайки, и синее небо, отраженное в океане, сливалось с ним, стирая границу горизонта.
«Может, позвать Нао погулять на пляж?» — подумала Марисса.
— Может, пойдем погуляем к океану? — спросил Нао, словно прочитав ее мысли.
Марисса повернулась к нему с выражением полнейшего восторга на лице.
— Как ты узнал?!
— Узнал что?
— Что я хотела именно этого?
— Я не знал, — улыбнулся Нао. — Просто мне самому безумно захотелось к океану.
Они сбежали с праздника и не спеша шли по раскаленному асфальту вдоль пышущих летним жаром домов в сторону узкой желтой полоски пляжа и синего океана.
— Красиво, — улыбнулся Нао.
Марисса посмотрела вперед. На необозримую ширину перед их взорами простиралось закатное бирюзовое небо. Солнце уже наполовину окунулось в воду, придавая редким облачкам оранжево-розовый оттенок.
— Красиво! — восхищенно выдохнула Марисса, соглашаясь с Нао. — Если бы я умела рисовать, я обязательно изобразила бы закат.
— Если бы я умел рисовать, я обязательно нарисовал бы тебя с кошачьими ушами.
Марисса засмеялась и сорвалась с места, крикнув:
— Кто быстрее до пляжа?!
Марисса смотрела, как Нао ловко бинтует ей рану, но не видела этого. Перед ее глазами мелькали милые сердцу картинки прошлого. Наполненные чем-то теплым и светлым воспоминания, почти в каждом из которых — Нао. Неудивительно, что он стал для нее больше чем другом.
Внезапно на Мариссу обрушилась вся нелепость ситуации. Она находится на кухне лучшего друга, в которого по дурости своей умудрилась влюбиться. У него есть девушка, которая приехала к нему мириться из другого города. А сам Нао сейчас бинтует какую-то пустяковую царапину, которую оставила ее же, Мариссы, кошка.
Мариссе показалось, что даже краски вокруг как-то потускнели. Словно какая-то радужная пелена, что окружала ее до этого, рассеялась, вернув Мариссу к суровой реальности.
Мне пора взрослеть, подумала Марисса. Да, а еще оставить глупую мечту о принце, о настоящей любви и изначальной предназначенности друг другу.
— Нао, — в голосе Мариссы сквозило раздражение, которое всего лишь прикрывало душевную боль разочарования, — перестань, это всего лишь царапина!
— Помнишь, как мы шли по берегу, держась за руки? — невозмутимо спросил Нао.
Марисса вздрогнула. Мир вокруг снова начинал сиять красками.
Конечно, она помнила. Это ведь чуть ли не самое счастливое воспоминание, которое у нее есть. Мягкий горячий песок, волны лижут босые ноги, и за руку ее держит соседский мальчишка со смуглой кожей.
— А мне как раз недавно приснился такой сон, — прошептала Марисса и смущенно добавила: — Хотя вообще-то не совсем такой. Но в чем-то очень похожий.
— Давай как-нибудь снова повторим прогулку на пляж? — предложил Нао и взял Мариссу за пораненную руку.
Прикосновение его красивых горячих пальцев отозвалось в Мариссе дрожью. Мир вокруг стремительно расцветал, разгораясь все ярче, и этот жар словно впитывался в тело Мариссы. Она завороженно следила, как Нао перебинтовывает ее царапину, хотя в этом не было никакого смысла, ведь рана уже давно покрылась корочкой, и кровь не текла. Или смысл все-таки был?
