человеку ума. Но, как выяснилось, ошибался: тупицы и недотепы, все как один.
На глаза то и дело попадались обширные пустыри, где посередине кучами были навалены строительные блоки — хаотично и вразброс, как из громадного самосвала.
— А это для чего? — указал Найл.
— Блоки, строительные, — сжато ответил Герек.
— Но у вас и без того, похоже, зданий куда больше, чем нужно, при теперешней вашей численности.
— Потому и блоки нетронуты.
Они проехали по еще одному каменному мосту, освещенному по всей протяженности фонарями. Вдали проглянула городская стена с ее жутковатыми шестиугольниками башен и бойниц. Там были еще одни городские ворота — но явно не те, через которые Найл с капитаном попали в город: нигде не видно тех самых конусов.
— Не понимаю, — признался Найл. — Ведь населения здесь когда-то было гораздо больше, чем сейчас?
Вопрос, похоже, привел Терека в некоторое замешательство, но он откликнулся непринужденным тоном:
— Ну да. Даже сто лет назад здесь было вчетверо больше народу.
— Так куда же все девались?
Герек ответил лишь после некоторой паузы.
— Я тогда еще не родился. Но, подозреваю, карвасид в ту пору сделал одну из своих редких ошибок. Он испугался, что растущему населению перестанет хватать продовольствия, и приказал стерилизовать большинство женщин. После этого уровень рождаемости резко упал. А стерильность, наоборот, распространилась. Последние двадцать лет здесь вообще не родилось ни одного ребенка. Я был в числе последних.
Герек удрученно смолк, а Найл пожалел, что задал этот, как оказалось, бестактный вопрос.
Через несколько минут они подъехали к воротам. Их незамедлительно открыл стражник, вставший перед Тереком навытяжку. От Найла не укрылось, что паука он проводил настороженным взглядом. И вот их вновь окружает безликий пейзаж Страны Призраков — плоская пустошь с щербатой коркой застывшей лавы. Единственным отличием от того, что Найл видел на подходе к городу, была протянувшаяся к горизонту серая лента дороги. По бокам ее, в черной тверди, то и дело попадались трещины, над которыми курился пар.
— Ты обещал рассказать, как стал властителем пауков, — негромко напомнил Герек.
Уходящая в бескрайнюю унылую даль дорога обешала быть долгой, и Найл, протяжно вздохнув, повел рассказ.
— Родился я в пустыне, на гой стороне моря, которому ни конца ни края…
Вздумай он излагать подробности своего путешествия в подземный город Каззака да как потом раздвижной трубкой нечаянно убил паука, на повествование ушел бы весь день. Поэтому Найл, многое выкинув, ограничился лишь тем, что описал свое возвращение с охоты, когда обнаружил труп отца, и то, как пауки угнали его семью в неволю. Герек внимал, не пропуская ни единого слова. Как ни странно, точно так же слушал и капитан, к этому времени значительно поднаторевший в понимании человеческой ментальной образности.
Найл упомянул о морском путешествии из Северного Хайбада, когда он во время шторма спас упавшего за борт паука, что обернулось для него вполне сносным приемом по прибытии в город. На описание Белой башни и всего, что там ему открылось, понадобилась бы уйма времени, так что Найл сразу перешел к своему походу в город жуков-бомбардиров. Рассказав в двух словах, как Доггинз в самый канун их главного фейерверка лишился всего порохового запаса, Найл более подробно поведал, как они с группой парней отправились на поиски арсенала, скрытого где-то в Крепости. Рассказ о «жнецах» Терека попросту восхитил.
— У нас есть несколько таких в оружейной при замке. Я-то думал, это изобретение карвасида.
— Нет, их изобрели еще в приснопамятные времена, до прихода пауков.
Час такого монолога, и Найл утомился от собственного голоса. Поэтому рассказ о путешествии в Дельту пришлось сократить. Когда он заговорил о растении-владычице, Терек изумленно вскинулся:
— Так ты и вправду разговаривал с богиней?!
Найл молча кивнул.
— И какая она?
— Овощ, — произнес Найл, смазывая впечатление от рассказа, — Огромный такой гриб, торчит над холмом.
Когда повествование дошло до разговора с богиней, некий инстинкт подсказал не вдаваться в детали. Подобному инстинкту Найл всегда повиновался, а потому ограничился лишь краткой выкладкой, что растение попало на Землю с кометой из другой галактики.
В это время повозка ехала вдоль озера, поверхность которого почти сплошь покрылась ярко-желтыми водорослями. На другой его стороне вздымался метров на триста утес, его синеватая вершина терялась в клубящейся дымке испарений. Карнизы обрыва были усеяны птицами.
Найл ужас как проголодался, а потому рассказ сократил еще больше. Он не обмолвился о том, что Смертоносец-Повелитель оказался женского рода, нутром чуя: этого не следует произносить перед капитаном. Не упомянул и о прямом вмешательстве богини, сказав вместо этого, что поведал Совету пауков о своей аудиенции с Нуадой, после чего был выдвинут на пост властителя города.
— И тебе поверили? — неподдельно изумился Герек.
— А как же. Ведь они могут читать в моем уме.
Герек умолк, явно оттого, что ему теперь было над чем поразмыслить.
Через несколько минут он остановил гельбов.
— Проголодались? — спросил он у спутников.
Берег озера был оторочен густым синим мхом, мягко облекающим ноги. Герек распряг гельбов, которые тут же взялись этот мох щипать. Вскоре они забрели в озеро, набивая полные пасти желтыми водорослями, бородами свисающими с отвислых губ.
— Это жарн, — сказал Герек. — Между прочим, считается деликатесом. Вы попробуйте.
Сняв башмаки, он зашел в воду и выдернул толстый пучок этого самого жарна. Найл принял угощение с осторожностью. Впрочем, вкус у водорослей оказался весьма приятный: хрусткие, что-то вроде поперченной сладкой кукурузы.
— Кстати, по привозе в город вкус у жарна пропадает, — сообщил Герек, — Дело, вероятно, в какой- то электрике, исходящей от этого утеса.
И в самом деле, водоросли чуть пощипывали язык, будто слабым током.
Найл снял сандалии и зашел в воду, тут же ощутив пульсацию электричества. Она лишь усилилась, стоило опустить в воду руки.
Капитан тоже попробовал жарн, но он вряд ли понравился пауку.
— Здесь и рыбы в достатке, — успокоил его Герек.
Капитан тут же оживился и пошел на глубину, вскоре увяз ногами в водорослях, толстым ковром устлавших всю поверхность. Тогда Герек, возвратившись к повозке, откинул сиденье и вынул из потайного ящичка что-то вроде синеватого металлического листа. Лист снабжен был ручкой вроде той, что у пилы. Найл и капитан с любопытством наблюдали, как Герек, осмотрительно пройдя туда, где гельбы сделали полынью, на длину руки окунул металлическую штуковину. Раздалось негромкое жужжание: судя по всему, он нажал на какой-то рычажок или кнопку.
— Зачем это?
— Приманивает рыбу.
Не прошло и минуты, как Герек сунул в воду другую руку и, вынув рыбину, протянул ее капитану. Точно так же, как ее близняшка из другого озера, эта толстуха длиной с полруки даже не пыталась сопротивляться. Капитан выбрался на берег и, повернувшись из вежливости спиной, принялся жадно поглощать улов.
