уже висели в кладовой у Скорбо. Может, Скорбо потому и решили убрать, поскольку знали: он отвечает за исчезновение соплеменников? Тогда для меня все бы стало на порядок яснее. Прибившее Скорбо дерево должно было быть посажено по меньшей мере год назад или даже раньше. И в то время у них не было причины убивать Скорбо, он был просто охранником личной стражи Смертоносца-Повелителя.
— Тогда кого же они думали убить?
— Тебя.
— Меня?
Найл впервые заметил у Дравига растерянность и рассмеялся.
— Я только так, прикидываю. Ну а кого еще? Смертоносец-Повелитель никогда не выходит из обиталища. А кроме него, у кого еще такое высокое положение в городе?
— Но с какой стати им было со мной расправляться?
— С той же самой, что и с любым другим. Мне кажется, эти люди — вернее, тот, кто их послал, — одержимы всепоглощающей ненавистью к паукам и их слугам.
— Но чего они хотели этим достичь?
Найл, криво усмехнувшись, уловил, что Дравиг начинает наделять его каким-то поистине сверхъестественным даром провидения.
— Остается лишь гадать. Если они ненавидят всех вас, то, видно, жгучее их желание — уничтожить вас и воцариться на Земле.
Тут Найл вспомнил, с какой ненавистью относился с самого рождения к паукам. Дравиг же если и понял, о чем сейчас подумал Найл, то из тактичности не указал на это и намеком. Единственно лишь ненавязчиво заметил:
— Затрудняюсь представить, как они могут этого достичь.
Найл пожал плечами.
— Что бы они себе ни планировали, полагаю, что Скорбо все им сорвал. Поэтому они стали дожидаться подкрепления и решили прежде всего убрать Скорбо. И вот тут все пошло наперекосяк. Одного из них Скорбо убил, и пришлось прятать тело. Они сняли с него одежду, дабы мы не узнали, что тот маскировался под раба. А Скорбо в ту пору возьми и притащись на площадь, поднялась тревога. Они никак не могли уйти по свежему снегу, не наследив, поэтому попытались смешаться с бригадой рабов-дворников. Даже и тогда они еще могли бы уйти; одному, по сути, действительно удалось ускользнуть незамеченным. К счастью, Симеон догадался, что к чему, и мы поймали его в больнице.
— А теперь все они мертвы, — подытожил Дравиг.
— Не все. Есть еще девушка.
— Ах да. Мне все еще так и не ясно, какую роль могла играть в их планах та девушка.
— И мне, — сознался Найл, покачав головой. — И она пока тоже не может нам сказать.
— Мы должны зорко ее стеречь.
— Непременно. — Найл оглядел комнату. — Думаю, есть смысл оставить здесь стражу на случай, если кто-то из них вздумает возвратиться.
— Думаешь, в городе может скрываться кто-то еще?
— Сейчас, может, и нет. Но когда их хозяин узнает, что попытка сорвалась, он захочет взять реванш. — И тут до Найла неожиданно дошла вся двусмысленность положения. — Но, именем богини, откуда они все-таки берутся?
— Нашим дозорам было дано задание прочесать пространство в полсотню миль вокруг города. Сообщений о нарушителях не было.
— Да я не о нарушителях. Где они обитают?
— Сведений о больших людских скоплениях в землях, подвластных Смертоносцу-Повелителю, не поступало.
То, с каким флегматично отрешенным видом Дравиг все это излагал, вызвало одновременно и беспомощное отчаяние, и улыбку.
— Каковы размеры владений у Смертоносца-Повелителя?
— Не могу сказать точно. У моих сородичей никогда не было интереса к таким частностям. Я б тебе советовал переговорить с нашим начальником воздушной разведки.
Найл умолк под впечатлением. Пауки никогда по своей воле не рассказывали о своем общественном или военном устройстве, так что в этом отношении Найл даже спустя полгода знал немногим больше, чем вначале.
— Как его зовут?
— Твои сородичи называют его Асмаком.
— Где его можно найти?
— В обиталище. Мне за ним послать?
— Не надо. Я уже возвращаюсь, здесь больше делать нечего.
Дравиг застыл в позе повиновения.
— В таком случае я пошел к Повелителю на доклад.
Найл дождался, пока Дравиг окончательно уйдет из помещения, и вынул из ящика одну из каменных фигурок — Дравиг, само собой, стал бы отговаривать. Фигурку Найл опустил в карман туники. Затем, накинув на остальные фигурки тряпицу, закрыл ящик. Подумав, вынул плоскую деревянную коробку с водорослями и обернул ее одним из рубищ, чтобы не капала вода.
Бойцовый паук по-прежнему стоял на посту (теперь, под взглядами гужевых, неподвижный как статуя). От чайки осталась единственно горсточка перьев в водостоке.
— Надо бы, чтобы ты караулил внутри помещения, за закрытой дверью, — обратился к нему Найл. — Я скоро подошлю тебе смену.
Неясно было, понял паук или нет: два основных глаза и четыре вспомогательных каменно таращились куда-то вдаль. Но когда гужевые поворачивали в конце улицы за угол, перед домом никого не было, а передняя дверь была закрыта.
Когда проезжали по главной площади, Найл велел остановиться у зеленой лужайки, окаймляющей Белую башню. Гужевых Найл отправил перекусить: заглянув к ним в умы, он понял, что они изнывают от голода.
Едва приблизившись к башне, Найл с тревогой понял: что-то произошло. Обычно, приближаясь, он чувствовал некое отрадное вожделение, влекущее словно магнитом. А теперь это знакомое ощущение отсутствовало, будто тело облекал слой изоляции. И даже когда протянул руку, чтобы коснуться стены, то не почувствовал, как раньше, эдакого погружения в воду — под рукой была просто твердая поверхность.
Странно. Найл вкруговую подошел к северной стороне, где вибрации обычно сильнее. Никакой разницы; молочно-белая, полупрозрачная на вид стена оставалась твердой. Даже цвет будто сменился, став более плотным, вместо перемежающегося дымчатого, как раньше.
Может, из-за коробки, которую принес? Найл поставил ее на мраморную платформу, окружающую основание башни; хотя, даже не успев поставить, уже понял: никакой разницы. Следующим делом вынул из кармана каменную фигурку. Едва коснувшись ее пальцами, он почувствовал то же, что тогда, когда взялся за нее впервые, — легкую вибрацию, чем-то похожую на трепет живого существа, — все равно что какое-то плотоядное растение Дельты. А как только поместил фигурку на землю, сейчас вернулось знакомое покалывание, издаваемое силовым полем башни. Но чувствовалось оно как-то глуше, не так четко, как обычно. И лишь поставив фигурку на траву, ощутил физическую вибрацию с прежней полнотой, словно атомы его собственного тела мягко резонировали с атомами башни, пульсируя на той же частоте.
Найл подобрал коробку, все так же завернутую в намокшее уже рубище; похоже, ничего не изменилось. Тогда Найл шагнул в странно зыбкие электрические объятия стены, слегка покалывающие живой энергией. Спустя секунду он появился по ту сторону, в знакомой комнате со светящимися изогнутыми стенами.
Подобное было с Найлом впервые за много месяцев. Обычно он оказывался среди какого-нибудь странного и нередко пугающего пейзажа. Раз его упекли в желтые сернистые туманы Венеры; был случай, когда он очутился в кипящем водовороте под стеной водопада Виктория, а однажды и вообще сунули его под бок какому-то земноводному в залитый солнцем пруд. Видно, Стигмастер, всегда первым затевавший эти игры в загадки-отгадки, чувствовал, что сейчас явно не до шуток.
