достаточно четко. Стоило расколоть фигурку, как силовое поле исчезло и девушка очнулась. Но вот через несколько секунд Симеон совместил половинки, и у него появилась возможность убрать лишних. Что толку сердиться на Симеона. Если его вина в том, что совместил половинки, то вина Найла в том, что вовремя не предостерег.
Ужас пронизывал от мысли, что ведь и брат тоже мог стать жертвой силы, убившей девушку. Проходя через двор, Найл зарекся. Если брат мертв, то весь остаток дней будет посвящен поискам мага.
Ноги Найла, когда он, заглянув в комнату, переставлял их через порог, были словно каменные. Мать обнимала Вайга, прижавшись щекой к его лицу. Стоящая возле кровати Дона беззвучно плакала. И тут на глазах у ошеломленного и растерянного Найла рука Вайга шевельнулась, лаская волосы матери. Вот Дона повернулась, и стало видно, что она сквозь слезы улыбается. Найл перевел дух в неимоверном облегчении. Через секунду Вайг растерянно, словно не узнавая, посмотрел на брата. И… улыбнулся!
— Привет, брат.
Увесистая волосатая рука слабо шевельнулась в приветствии и упала обратно на стеганое покрывало.
Найл не мог поверить своим глазам. Стало как-то стыдно за свой страх.
— Теперь с ним все в порядке, — сказала Дона. Было в ее голосе что-то, заставившее Найла понять: чувства у нее глубже, чем кажется со стороны.
— Когда он очнулся? — спросил Найл.
— Несколько минут назад.
— Врач ушел? — поинтересовалась Сайрис.
— Ни в коем случае.
Это произнес уже сам Симеон, входя в комнату. Сзади в проходе топтался Грель, Симеон, положив ладонь Вайгу на лоб, другой рукой обхватил брату запястье.
— Просто замечательно. Температура снова в норме.
— Это все твое лекарство, — благодарно улыбнулась Сайрис.
— Не совсем так, — ответил Симеон, повстречавшись глазами с Найлом.
— Теперь он пойдет на поправку? — спросила Дона.
— Да уж, пожалуй. Яд, видимо, вышел из организма. Как ты себя чувствуешь? — стал выпытывать Найл у Вайга.
— Лучше. Намного лучше.
— Дайте ему бульона. Через несколько дней попробуем встать.
Дона, порывисто обняв Симеона за шею, поцеловала его в щеку. Доктор блаженствовал.
— Ты не меня, ты его благодари. — Он указал на Греля. — Это он выяснил, в чем причина.
Дона смотрела на Греля, распахнув глаза.
— И что же за причина?
Найлу очень не хотелось вдаваться в разъяснения.
— Схожу-ка я на кухню, распоряжусь насчет бульона.
Когда проходили через дворик, Грель сказал:
— Твой товарищ не прав. Брат все так же плох.
— С чего ты взял?
— Его кровяное русло полно жизнесосов.
Сопроводивший слова образ напоминал пиявок. Симеон уловил, что они перебросились меж собой.
— Ты понимаешь, в чем дело?
— Думаю, да. Каменная жаба была опаснее, чем я предполагал.
— Понимаю, — кивнул Симеон и добавил угрюмо: — Понимаю и то, что девушка погибла по моей вине.
— Нет, по моей. Стигмастер предупреждал меня, что статуэтка живая. А я, дурень, думал, что она обезврежена.
Симеон пожал плечами.
— Ничего уже не воротишь. Любопытно только, что на твоего брага она подействовала иначе. Ведь могла же убить и его? Но почему-то не убила.
— Может, потому, что ты успел вовремя раскидать половинки.
— А ты что думаешь? — спросил Найл у Греля.
Грель некоторое время собирался с духом.
— Мне кажется, господин, твой брат в любом случае умрет.
— Как?! — ошарашенно выдохнул Найл, — Но почему? Ведь он, похоже, пошел на поправку.
Грелю, судя по всему, стоило немалых сил говорить прямо.
— Враг отравил его. Так же как и Мадига. Боюсь, его уже ничто не спасет.
— При чем здесь Мадиг? Да и разве он был отравлен?
— А ты не заметил?
Грель соткал образ, каким-то образом вплавив вместо Мадига самого Найла, так что тот словно смотрел через глаза пленника. Он стоял в холодном зале. Маг спускался с трона, слышался мягкий шелест одежд. А вот и голос:
— Передашь также, что твоих товарищей я оставляю в заложниках и, если ответ твоего хозяина будет отрицательный, они все умрут.
Руку Найла стиснула холодная и шершавая длань. Он, даром что знал все наперед, чуть не вскрикнул от такой мошной хватки, способной раздробить кости. Вот тут обнаружилось нечто, ранее ускользнувшее при разговоре с Квизибом. Что-то острое проткнуло ладонь возле указательного пальца, похожее на шип перстня.
Голос мага шипел возле самого уха:
— И вот еще что. Скажи своему хозяину, что, если он не воспримет мое предостережение, его подданных ждет такая беда, что бойня Айвара Жестокого в сравнении с ней покажется пустяком. — Рука разжалась, — Тебе дается один месяц, тридцать дней.
Симеон смотрел на Найла во все глаза, догадываясь, что происходит что-то не совсем обычное.
— Тридцать дней… — негромко выговорил Найл.
— Что?
— Тридцать дней. А началось все два дня назад. Моему брату осталось жить еще двадцать восемь дней.
— Ты о чем? — хрипло вытеснил Симеон. — Он уже идет на поправку.
— Не идет. Мадиг протянул тридцать суток. Этот маг способен убить на расстоянии. Потому-то колдун и сказал, что у него «длинные руки» и что он не ослабляет хватки.
Найл подумал о матери, сестренках и Доне и почувствовал себя уязвимым и беспомощным. Обидно все же: бороться с бедой, не представляя, откуда она нагрянет. Тут взгляд упал на смазливую кухарочку, спускавшуюся по лестнице с подносом в руках.
— Нира, отнеси, пожалуйста, суп моему брату.
Девушка просияла; видно, она, как и Дона, была неравнодушна к Вайгу.
— Слушаюсь, господин.
Кухарка грациозно поклонилась, и от этого поклона стало как-то легче: девушка словно напомнила, что, как правитель этого города, он не имеет права на уныние. Дождавшись, когда за ней закроется дверь, он сказал:
— Я должен разыскать этого мага.
Симеон бросил из-под кустистых бровей напряженный взгляд.
— С войском?
— Нет, готовить войско нет времени. Я должен пойти один.
— Это будет очень трудное и опасное путешествие.
— Согласен. Но я должен выяснить, чего он добивается.
— Ты знаешь чего. Это маньяк, напрочь лишенный жалости и скорый на расправу.
— Да, знаю. Но я по-прежнему не знаю, к чему он стремится. А выяснить иначе никак нельзя. — Он
