– Я не служил в Афгане… – напомнил Капустин. – Сначала в училище был, потом, когда собирался рапорт с просьбой подать, война кончилась…
– Ах, да… А я там срочную проходил… Это у нас в роте три чеченца было… Пол в казарме драить – пока пинка по праву старшинства не дашь, проблема заставить… А в бой – первыми… Ну, я продолжу… Значит, собрались в батальонах обычные вояки, вчерашние бандиты… Но для сегодняшних бандитов они, понятное дело, не просто отступники, они – предатели… И потому те и другие друг друга ненавидят страшно… Друг другу головы при встрече режут… Но командиры их – ребята хитрые и желают чужими руками воевать… Нас подставляют туда, где обстановка хреновая… А сами и прикрыть нас забыть могут, и вообще… Только что в спину не стреляют, но иногда и этого ждать можно, если какие-то их интересы затронуты… По крайней мере, у меня такое ощущение… Я на них не надеюсь в целом… Если случается заварушка, лучше обходиться без них…
– Первый вопрос понял, – кивнул подполковник. – Переходим ко второму…
– Второй вопрос… Наши дорогие коллеги… Здесь вообще ситуация, как когда-то у нас в КГБ была… Никогда не знаешь, кто чем занимается и кого считать другом, кого врагом, кто тебе помогает, кто мешает… В местном управлении наиболее ярко проявляются черты восточной жизни – хитрость, интриги, клановость, родственные и дружеские отношения, коррупция и все сопутствующее ей… И невозможно понять, с кем сотрудничаешь, кому выкладываешь планы завтрашней операции, другу или врагу… Есть и честные парни, есть и полная им противоположность… И всегда есть возможность нарваться на предательство…
– Этого и у нас хватает… – заметил Капустин.
– Согласен. Но не в таких пропорциях…
– Ладно, перейдем к третьим…
– Третьи повторяют вторых, только с меньшим интеллектом… Вот, в принципе, и все, что я имел сообщить новичку. Теперь мой вопрос – что у тебя на уме?.. Может быть, я смогу тебя вовремя остановить… Я понимаю, что про местных силовиков ты спрашивал не случайно…
– Не случайно, – согласился Игорь Евгеньевич. – Но останавливать меня не надо, меня надо только правильно направить, чтобы я дорогой не ошибся…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Подполковник Чередниченко руками развел:
– Ума не приложу, куда они могли запропаститься… Если бы возникла конфликтная ситуация, могли бы успеть доложить… Должны были бы успеть, поскольку на информатора выходит один, трое его страхуют с разных направлений… Ситуация стандартная…
Четыре офицера, что отправились на встречу с информатором, не успели вернуться. А мне пора уже было ехать, поскольку я по телефону предупредил о своем скором визите. Я еще раз повторил просьбу Чередниченко – передать мне сведения, как только сведения будут. В голове сидела нехорошая мысль и покоя не давала. И требовала проверки. И оттого я чувствовал себя не совсем уверенно. Почувствуешь, когда такие мысли в голове…
Я поехал на том же БМП, что был выделен для сопровождения колонны с вновь прибывшими сотрудниками ФСБ. Обратную колонну до аэродрома машина должна была сопровождать через четыре часа. Через четыре часа я уже должен был дважды вернуться, потому и не приказал подготовить другую машину. Но, чтобы не сидеть командиру отряда в неудобном положении на полу между ящиками с боеприпасами, поскольку больше в БМП-2 лишнему человеку поместиться негде, пришлось высадить одного из автоматчиков и занять его место. На командирское место я не претендовал, потому что командиру экипажа в случае какого- то обострения ситуации командовать своим отделением, а вовсе не мне. Следовательно, высаживать командира экипажа было нецелесообразно.
В разведуправлении РОШа меня уже ждали, как старого знакомого, с которым работается привычно легко. В действительности, за полгода мы с сотрудниками разведуправления хорошо сработались и легко друг друга понимали, провели множество операций, которые можно признать удачными. И потому представление начальнику разведуправления полковнику Бахметову вылилось в простую формальность. Мой рапорт был прерван на первых же словах легким взмахом руки, потом последовало рукопожатие и обязательное:
– С возвращением… Как там твой предшественник? – спросил Бахметов.
– Отправлен самолетом в Москву… Куча осколков в ногах…
– Это я знаю. А состояние?
– Вот это мне совсем неизвестно… Он не из нашей бригады… Мы познакомились, когда я дела ему сдавал… Не думал, что так скоро придется их снова принимать… Я даже не знаю, когда его ранило…
– На четвертый день по прибытии… Второй выезд… Местные врачи хотели сразу ноги ампутировать, он не захотел… Отправили в Москву… Там сказали, вообще ни о какой ампутации разговора не идет, все вылечат, только ходить долго будет с палочкой… Это последняя информация, которой я располагаю… – рассказал мне Бахметов то, что должен был бы рассказать еще подполковник Чередниченко. Но я слишком торопился, и Сергею Сергеевичу было, видимо, не до разговора.
– Мне, наверное, пара дней понадобится, чтобы личный состав изучить… – сообщил я. – Только нескольких человек знаю… Начальника штаба – давно, двух командиров взводов из нашей бригады – они сейчас на выезде, двоих с собой привез, и все… Изучу, пойму, кто на что способен, включусь полностью в работу…
– Двоих, что с собой привез, всегда держи при себе… – сказал полковник строго. – Мне Баргузинцев звонил, рассказал о твоей ситуации. Так что при себе держи… Сейчас они с собой?
– Оставил устраиваться… Я на БМП приехал… Охрана хорошая…
– Тоже правильно, но про персональную охрану не забывай…
– Мне сегодня еще надо представиться полковнику Башаеву. Что за человек?
– Трудно сказать… Мне он не по душе… Везде лезет, все знать хочет… Вчера пытался к нам в шифровальный отдел войти… Его там прапорщик чуть не пристрелил… жалко, не успел, хотя погон и несколько пуговиц сорвать умудрился… В этот кабинет только я один входить имею право… И мой заместитель, которого сейчас нет… Не назначили пока… Так что я один… Долго потом пришлось убеждать этого мента, что он еще легко отделался и что прапорщик имел полное право застрелить его… Я думаю, к военному прокурору он все равно обратится… Я в прокуратуру уже позвонил на всякий случай…
– Ладно, познакомимся… Разрешите идти?
– Позвони сначала… Этого Башаева поймать трудно… Все время где-то носится… Но он тобой интересовался уже дважды. Спрашивал, когда прибудет сменный командир в спецназ… Записывай номер… – Полковник продиктовал.
Записывать я, естественно, не стал, потому что для офицера-разведчика пять цифр запомнить не трудно, а не запомнить стыдно.
– Он знал, товарищ полковник, что именно я прилечу на смену? – Вопрос мой вырвался нечаянно.
– Это не военная тайна… Я сразу просил тебя прислать…
Выйдя из кабинета Бахметова, я сразу позвонил с мобильника. Ответила мне секретарша, достаточно плохо для такого «разговорчивого» поста разговаривающая по-русски:
– Ачемеза Хасановича в министерстве нет… У него сегодня неприемный день…
– А когда будет приемный?
– Завтра до обеда прием…
– Мне не на прием надо. Запишите мой телефон. Это говорит новый командир сводного отряда спецназа ГРУ подполковник Буслаев. Пусть он мне позвонит, если хочет сегодня познакомиться… После обеда я буду свободен… – Я продиктовал номер своего мобильника.
Конечно, я слегка хамил, и перед представлением заместителю министра, пусть и не министра обороны России, а только заместителя министра МВД республики, не говорят «если», не говорят «буду свободен». Но секретарша все равно по-русски понимает плохо, и тонкости лексики для нее недоступны. Отчего же не похамить…
Там же, в здании РОШа, я посетил и соответствующие отделы, отвечающие за снабжение всех уровней… Конечно, по большому счету, это дело начальника штаба, но я невольно повторял манеры командира своей бригады полковника Баргузинцева, который любил за все отвечать сам. Таким образом, потратив время с пользой, я не дождался звонка от полковника Башаева, и тогда решил распоряжаться своим дальнейшим временем самостоятельно – позвонил подполковнику Капустину:
– Игорь Евгеньевич, у меня сейчас есть свободное время… Готов передать себя в твое распоряжение. Если ты свободен, объясни мою задачу…
– Мне тут подсказывают, что в управление ФСБ можно и завтра съездить… А наше дело отлагательств не терпит… Сначала я хотел бы, чтобы ты поставил «уазик» так, как он стоял во время покушения на тебя… И люди, что там присутствовали, пусть выстроят конфигурацию… Пусть не боятся лазерного прицела… Это только прицел приборов нашего эксперта-трассолога… А сам на той же БМП приезжай сразу к трубе… Проведем следственный эксперимент…
– Я готов. Только в отряд заскочу, и сразу к трубе. Рассчитывай время…
Не искушая без необходимости судьбу и привычно избегая ненужного показного риска, я приказал, чтобы БМП высадила меня у двери черного хода.
– Ждите здесь, скоро снова поедем… К строящейся трубе котельной дорогу помнишь? Туда и поедем… Двоих еще придется высадить… Со мной два офицера отправятся… Подготовь места… – приказал я командиру экипажа и вошел в здание.
Подполковник Чередниченко был встревожен и нервно стучал тупым концом карандаша по столешнице. Отправленные на встречу с осведомителем офицеры не вернулись и к моему приезду, и их «подснежники» не отзывались на сигналы вызова на всех возможных диапазонах волн. Последнее обстоятельство особенно волновало Сергея Сергеевича.
– Может быть, это как раз обнадеживающий фактор? – предположил я. – Если бы «подснежники» попали в лапы к боевиками, нам наверняка ответили бы… Они никогда не упускают возможности похвастаться совершенной гадостью… Скорее всего, ребята вышли из зоны связи… Я пока с парнями из ФСБ поработаю, а ты посади специально человека, чтобы постоянно вызывал их. И на узле связи пусть эфир слушают… Милицейскую волну отследить надо. Если будут какие-то происшествия, мы должны знать раньше, чем туда менты прибудут…
– Ментов мы с самого утра слушаем, как только группа на встречу выехала… Я даже приказал, чтобы исключить человеческий фактор – мало ли, в туалет радисту захочется! – записывать все разговоры на милицейской волне на магнитофон… Рядом с радистом наш переводчик. Он все записи прослушивает…
– Нас за это не «нагреют»? – наивно поинтересовался я.
– Не «нагреют», если ты рапорт писать не будешь… Вообще-то «нагреть» могут и за простое прослушивание… Запись, конечно, вещественное доказательство… Я прикажу стереть пленку после прослушивания… Но, может быть, что-нибудь выудим, хотя я бы предпочел вариант, при котором нам ничего выуживать не пришлось бы…
– Прекрасно… Чтобы не мешаться, я со своими буду работать на следующий фиксированной волне. Будет что для меня, переключись…
«Подснежник» имеет пять фиксированных волн для связи. Отдельные группы, не желая вклиниваться в общую связь, работают на своих волнах…
