подменялись другими, фразы составлялись в обратном порядке, слова не дописывались.
Но уже при Петре Первом была изобретена тайнопись с использованием симпатических чернил. Чтобы прочитать текст, бумагу следовало прогреть утюгом. Это было куда надежнее всех азбук.
Сейчас же, в век науки и техники, все усложнилось и получило еще большую надежность. Разведчик, резидент, и даже секретный агент используют не только тайнопись, но и радио, сложное цифровое кодирование, оптику и фотопленку, безличную связь через тайник, подобранный в самом невероятном, но всегда надежном месте.
Подходя к машине и незаметно осмотревшись, Буслаев подумал: «хоть бы на этот раз обошлось без слежки…»
Для Елены подобная поездка была вновь, и она несколько волновалась. На выезде из города спросила мужа, всматриваясь в происходящее на дороге:
— Тебе не кажется подозрительным обилие полицейских, мотоциклистов на нашем пути?
— Да, многовато их сегодня, — ответил Антон, посматривая то в одно, то в другое зеркало, чтобы ощутить складывающуюся вокруг обстановку и понять, что происходит.
— Может быть, стало известно о твоей поездке?
— Сомневаюсь. Но ты но волнуйся, все будет нормально.
Припарковав машину на стоянке у входа на кладбище, супруги купили букет цветов и прошли на его территорию. Могила почитаемого ими немецкого поэта находилась на противоположном конце. Накрапывал дождик, пришлось раскрыть зонты. Шли среди хорошо убранных, засаженных цветами захоронений, останавливаясь возле интересных обелисков, чтобы прочитать, кто здесь похоронен. Кругом было зелено. Лишь клены да рябина наливались золотом и багрянцем.
Надо было убедиться заложена, ли агентом закладка в тайник, о чем должна была свидетельствовать отметка на отдельно стоявшем дереве. Пройдя мимо него, Антон не обнаружил ее, хотя по времени она должна была бы быть произведена.
Это наводило на разные мысли: не случилось ли чего с агентом? Возможно, он просто опаздывает? Главное, не было бы беды! Чтобы потянуть время, Антон продолжал осматривать все, что вызывало интерес.
В голове проскочило: «А вдруг опять Лодейзен?» Беспокойство его почувствовала и Елена.
— Возможно, следует приехать в другой раз? — спросила она.
— Все нормально, — ответил Антон. — Посмотри, какие ухоженные могилы. А дорожки будто коврами выстланы. В этом я вижу уважение людей к своим корням, к собственной истории. Нам бы такой порядок иметь на родных кладбищах.
— Да, конечно, — согласилась Елена. — Немцев объединяет христианская вера в бессмертие. Да и аккуратность во всем с пеленок прививается.
По параллельной аллее навстречу им шел Фридрих. Антон и он заметили друг друга издалека, поравнявшись, встретились глазами и пошли каждый в своем направлении. Антон видал, как Фридрих подошел к заветному дереву и прилепил к нему шарик из жевательной резинки. Значит, все в порядке, путь открыт. Даже на сердце отлегло. Надо сказать, Фридриха он особенно ценил. Как человека, как агента. За его преданность и честность. За умение завоевать доверие профессионалов — ученых, дипломатов, военных. Он не вытягивал из них секретную информацию, а создавал обстановку доверительности, когда они сами начинали посвящать его в тайны. Ну и умело расширял круг знакомств. Двое высокопоставленных деятеля с его подачи, после дополнительного изучения были привлечены к негласному сотрудничеству с нашей внешней разведкой и давали ценные материалы.
— Пойдем, — сказал он Елене и направился к могиле поэта.
Елена возложила цветы. Постояв несколько минут, супруги направились и выходу. Прошли вдоль кладбищенской ограды. В нужном месте Антон подобрал «случайно оброненный» агентом контейнер и незаметно сунул его в карман брюк.
— Что-нибудь случилось? — спросила Елена, подходя и автостоянке.
— Наш друг, видимо, пришел с запозданием, — ответил Антон. — Теперь волнения позади. — Он обхватил Елену за плечи. — Вот и сделали мы с тобой большое и важное дело!
Уже в машине он сказал:
— Поедем другой дорогой.
— Тебя смущают полицейские?
— Ты же сама не раз говорила — береженого Бог бережет.
Елена удобно устроилась на заднем сиденье. Антон спокойно вел «фольксваген», но мысли его вертелись вокруг удачно проведенной операции. Чертежи и описание авиационного мотора для бомбардировщиков, которые готовят на Западе к серийному производству. Подумал: «Это поможет нашим генералам и ученым. Сопоставят уровень науки и военной техники в странах НАТО и у нас. Встретится что-то, заслуживающее внимания, позаимствуют».
Но что это? На въезде в город — полицейский кордон. Антон сбавил скорость. Теперь четко видно: идет поголовная проверка машин и документов у людей, едущих в них.
— Давай вернемся, — сказала с беспокойством Елена.
— Поздно, дорогая.
— Тогда надо освободиться от «груза». Иначе тебе грозит гильотина. Я не хочу лишиться мужа.
— Это невозможно, — отверг Антон. — Ты не представляешь, какая это ценность! Засветим пленку, другой случай может не представиться.
— Но человеческая жизнь дороже, родной. Тогда давай этот «груз» мне. Я спрячу его под бюстгальтером. Не станут же меня обыскивать. Я ведь — жена дипломата.
— Право экстерриториальности на атташе по культуре не распространяется.
— Я прошу тебя, родной, — умоляла Елена.
— Не могу подвергать тебя опасности, дорогая. Ты — мать двоих детей. В случае чего, я тебя ни во что не посвящал и ты ничего не знаешь. А цветы возлагать на могилу никому не возбраняется.
— Я волнуюсь за тебя. Пойми.
Нервы у Антона тоже были напряжены, но внешне он был спокоен.
— Есть выход, — сказал он.
— Какой же? — обрадовалась Елена.
— Ложись и изображай приступ стенокардии. Ты врач и симптомы ишемической болезни сердца знаешь.
Антон подъехал вплотную к ближайшему полицейскому, резко остановил машину, быстро произнес:
— Пожалуйста, воды! Моей жене плохо.
— Что с ней? — спросил немец.
— Сердечная недостаточность. Если можно, быстрее.
— Айн момент! Отъезжайте в сторону, — приказал полицейский и удалился к себе на пост.
Антон отъехал, чтобы не мешать движению транспорта. Вышел из машины. Подложил под голову и в самом деле побледневшей Елены плащ, чтобы выше и удобнее было лежать. Полицейский принес воды.
Елена выпила какое-то лекарство из дорожной аптечки.
— Благодарю вас, — сказал Антон полицейскому, возвращая стакан. — Разрешите побыть здесь, пока жена придет в себя.
— Натюрлих! Само собой разумеется!
Минут через десять полицейский снова подошел.
— Ну как, вашей жене лучше?
— Спасибо, лучше.
Антон полез в карман пиджака, протянул ему паспорт, но полицейский не стал его смотреть. Козырнул:
— Счастливого пути!
— Вы очень любезны. И моя жена, и я признательны вам.
— Не стоит благодарности.
