невозможно. То есть он проектировал то, что не смог бы сделать в автомастерской. Спрашивается, для чего?
– Для чего?
– Мы посчитали, что Доктор Шин не случайно рассказал о своей работе хозяину мастерской. Он знал, что тот расскажет главврачу лечебницы, а тот передаст сообщение дальше. И это приведет к просмотру файлов на компьютере. То есть он умышленно создавал проект для нас, чтобы мы могли оценить его и привлечь к работе в наших лабораториях. Доктор Шин, короче говоря, товарищ генерал, рвется на место, где он будет иметь доступ к российской военной документации.
– Да, это возможный вывод. Что предполагаешь делать, Сережа?
– Мы обратились к вам за приказом, товарищ генерал. Вижу целесообразность для начала «игры» с китайской разведкой. Через Доктора Шина мы сумеем, во-первых, гнать дезинформацию, во-вторых, выйдем на китайскую резидентуру.
– Что генерал Воронов советует?
– Ничего. Дать ему трубку?
– Не надо. Он все равно ничего не посоветует.
– А как нам быть с Доктором Шином?
– Забирайте его в Москву. Я думаю, у нас есть косвенные подтверждения активности китайской разведки. В настоящее время здесь, в Чечне, спецназ охотится за группой китайцев, которые, похоже, прибыли на испытания. Да… Вероятно, это все звенья одной цепи… Действуй, Сережа.
Сережа Яблочкин начал действовать. Естественно, вместе с генералом Вороновым, от которого пока требовали только одно: чтобы он не мешал, и полковником Студенцовым, который тоже косо посматривал на помощника с генеральскими погонами. Старший лейтенант, начальник районного отделения областного управления ФСБ, выехал вместе с москвичами в основном в качестве декорации, поскольку дорогу к автосервису Яблочкин помнил и без него.
Рабочий день уже подходил к концу, и машин рядом с автосервисом не было, за исключением внедорожника «Инфинити», принадлежащего большому толстому человеку Виктору Викторовичу. Рядом с ним хорошая и не дешевая «Тойота» майора Яблочкина смотрелась «гадким утенком».
Сам Виктор Викторович стоял на пороге и разговаривал с кем-то, прячущимся за косяком двери. Увидев, как из «Тойоты» вышли офицеры ФСБ и военной разведки, хотя он и не знал, что они представляют военную разведку, Виктор Викторович заспешил им навстречу. Вышел за порог и его собеседник, представ перед глазами гостей.
Доктор Шин выглядел простоватым и очень скромным человеком, хотя однозначно сказать, что это клиент психиатрической лечебницы тоже было нельзя. Полковник Студенцов старался поймать его взгляд, и поймал. Но взгляд китайца не говорил о том, что Доктор Шин узнал его. Вернее, он узнал его, но по-другому поводу.
– Я так и думал, что вы ко мне еще приедете, – сказал вдруг Доктор Шин.
– Отчего такая уверенность? – спросил генерал.
– Клапана стучат… Они днем приезжал, я к окну подошел, послушал… Клапана в машина стучат… Делать надо… Распедвал мала-мала сносилась… Посмотреть бы…
Сережа Яблочкин давно знал, что у него в машине постукивают клапана. И здесь не следует иметь особо музыкальное ухо автомобильного механика, хорошо владеющего своим делом. А полковник Студенцов сразу вспомнил взгляд китайца, но полковника совсем не убедило прозвучавшее объяснение, хотя оно и выглядело логичным. Доктор Шин днем явно смотрел на него, а не слушал двигатель. И смотрел осмысленно, с какими-то своими ожиданиями, с собственным восприятием. Не спокойно смотрел, совсем не так, как сейчас смотрит. Уж что-что, а эмоции полковник, как профессиональный разведчик высокого класса, несмотря на грубую внешность, человек достаточно тонкий, понимал всегда.
– Заезжать будете? – Доктор Шин посмотрел на номер, словно проверяя регион. – Московска машина… В Москва хорошо не сделать… Там дорого и плохо… Тяп-ляп… Там, говорят, вместо болт гвоздь забивают…
Теперь Доктор Шин обращался напрямую к Сереже Яблочкину. Но смотрел не на него, а скромно себе под ноги.
– Доктор Шинкуа… – со спины позвал полковник Студенцов.
Доктор Шин не обернулся, ожидая ответа майора.
– Хуахин Шинкуа… – в свою очередь сказал Сережа.
– Профессор Хуахин Шинкуа… – каркнул генерал зловещим голосом, добавляя в общую ситуацию напряжение.
Доктор Шин, казалось, прислушался, потом оглянулся – нет ли рядом какого-то профессора?
– Хуахин Шинкуа… – сказал он. – Где-то я слышал такой имя… Это кто-то из наши клиенты? – спросил он Виктора Викторовича с наивными интонациями в голосе.
Большой толстый человек, не понимая ситуации и слыша совершенно не знакомое, более того, явно иностранное имя, промолчал.
– Это вас так когда-то звали, доктор, – сказал полковник Студенцов. – Вы были когда-то моим приятелем. А меня тогда звали Глен Рассел. Не помните такого?
Доктор Шин округлил глаза, искусно изображая на лице удивление.
– Глен Рассел… Нет, моя не помнит… Моя много не помнит… Спроси главный врача, он знает хорошо…
– Мы его спрашивали, – сказал майор Яблочкин. – И главный врач говорит, что вы уже почти здоровы. Это мы отправили вас лечиться. И мы теперь забираем вас с собой.
Последующего не ожидал никто. Доктор Шин вдруг сорвался с места и помчался мимо мастерской через широкий луг, отделяющий дорогу от района стандартных панельных пятиэтажек. Быстрее всех среагировал старший лейтенант. Как самый молодой по возрасту, он припустил вдогонку за китайцем. Чуть позже среагировал майор Яблочкин, но, как человек, много лет прослуживший в спецназе ГРУ, Сережа обладал хорошей физической подготовкой, и легко обогнал старшего лейтенанта. Но китаец далеко не убежал. Он выбрал в лугу среди травы пригорок, упал в него лицом, и стал бить плотно сжатыми маленькими кулачками в землю.
– Хуахин Шинкуа… Хуахин Шинкуа… Хуахин Шинкуа… – повторял он раз за разом. – Кто ты такая, Хуахин Шинкуа, кто ты такая?..
Яблочкин остановился рядом.
– Успокойтесь. Мы выясним, кто такой Хуахин Шинкуа. Выясним и скажем вам, чтобы вы вспомнили и остальное.
Доктор Шин ответил майору длинной фразой на иностранном языке. Владеющий португальским языком Сережа понял, что тот говорит по-испански. Это сразу подтвердило, что Доктор Шин вступил в игру. Только он не должен пока знать, что и против него тоже «играют».
– Что вы сказали?
– Моя не знает… – встрепенувшись, ответил китаец. – Что-то сам сказалось… Нечаянно… Моя не понимает… Кто-то тут говорит…
Маленький кулачок постучал по груди в районе сердца, и Сережа увидел, как на глазах Доктора Шина навернулись крупные для этого маленького сухонького лица слезы. Но ведь и слезы можно искусственно вызвать.
– Вам долго собираться? – спросил Сережа, стараясь, чтобы его голос звучал участливо.
– Кто я? – спросил Доктор Шин, глядя на майора глазами побитой, но по-прежнему преданно любящей хозяина собаки.
– Вас зовут доктор Хуахин Шинкуа. По национальности вы – колумбиец, а не китаец, – старательно врал Яблочкин. – И мы поможем вам вернуться к нормальной жизни, вернуться к тому, что вы хорошо умели делать и любили делать…
– Что моя делала? – вопрос прозвучал естественно.
– Вы были когда-то талантливым физиком. Ваша нынешняя работа, я не имею в виду работу в автосервисе, я имею в виду ту работу, что вы выполняли после окончания рабочего дня на своем компьютере – подтверждает это. Сами того не зная, вы вернулись мыслями к своей прежней деятельности и не изобретали, а просто вспоминали то, что сделали раньше…
– Вы не видела, что я делал, – возразил Доктор Шин.
– Есть люди, которые видела. То есть видели. – Незаметно для себя Сережа Яблочкин начал подстраиваться под манеру разговора Доктора Шина. – Вам помогут многое вспомнить. Что не сумеете вспомнить, тому вас заново научат. Вы же любите это делать?
– Моя любит работать на компьютер… Придумывать любит…
– Пока вы не придумывали. Вы восстановили в памяти генератор неравномерной плазмы, который сами же сделали раньше… Вам долго собираться? – еще раз повторил майор вопрос.
– Заехать домой взять зубную щетку и покормить попугаев в клетке. У Шина два красивых волнистый попугайчик.
– Попугайчиков возьмите с собой. Сюда вы больше не вернетесь.
– Ваше лечение, доктор Шинкуа, закончено, – сказал, подойдя со спины к Яблочкину, полковник Студенцов. – Я надеюсь, что вы снова станете приятелем Глену Расселу. Только зовут его теперь Алексей Васильевич, а не Глен.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Сохно радовался, как ребенок, что «сплавил» уже утомившую его «попутчицу» полковнику Согрину. Пусть тот теперь объясняет девчонке, как следует ставить ступню, чтобы передвижение было неслышимым. И от ощущения свободы подполковнику казалось, что он научился летать. Ноги сами несли его к дну ущелья, и он не слышал не только своей легкой поступи, но даже и своего дыхания. При этом прекрасно слышал и видел все, что происходит вокруг. Правда, видеть становилось все труднее и труднее, поскольку темнота сгущалась, а внизу ущелья она становилась совсем уже непроглядной, и, кажется, там начал скапливаться туман, который пришелся бы ему весьма кстати. Именно темнота и туман и требовались подполковнику Сохно.
Времени прошло немного, а событий, наоборот, много, чтобы «чайники» успели похоронить первого убитого и предположительно второго. Но второй мог бы оказаться и просто раненым, что еще лучше, потому что раненый мешает быть мобильными всем остальным, его еще следует перевязать, приготовить для него носилки или волокушу. И рытье могилы, и помощь раненому, при соблюдении максимальной осторожности и тишины, – все это требует времени и сил. Если там, внизу, сидят настоящие китайские спецназовцы, они не бросят тело своего товарища на растерзание шакалам. Обязательно закопают поглубже. Бросить тело товарища не позволит воинская честь. Они вытащили его, чтобы похоронить. И тут же устроили засаду на победителя. И потом еще кто-то пострадал на растяжке, так вовремя сооруженной подполковником. Все эти события становятся обузой и помехой для «чайников», задержкой в выполнении задачи. И Сохно решил эту задержку растянуть как можно дольше, воспользовавшись моментом. По его расчетам, все «чайники» или часть их в настоящее время находятся все в тех же кустах, откуда они наблюдали его вместе с «попутчицей». Скорее всего, часть, потому что остальные должны в это время следить за группой Абу Обейды,
