Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

куда сложнее, и потому их следовало штрафовать. После перемножения всех штрафов за дополнительные усложнения получалось, что при наблюдении «Тёмный Лорд не выиграл войну мгновенно» гипотеза «Тёмный Лорд глуп» гораздо более вероятна, чем гипотеза «Тёмный Лорд умён». Скорее всего, вероятности этих гипотез относились как 10 к 1 в пользу того, что Тёмный Лорд глуп... но, пожалуй, не 100 к 1. Даже при предположении, что Тёмный Лорд умён, никак нельзя сказать, что вероятность события «Тёмный Лорд мгновенно выигрывает» больше 99 процентов. Все возможные контр-аргументы могут в сумме дать больше одного процента.

И ещё было Пророчество... которое в первоначальном виде могло содержать, а могло и не содержать строку о том, что Лорд Волдеморт немедленно погибнет, если сразится с Поттерами. Которую затем Альбус Дамблдор стёр из памяти профессора МакГонагалл, чтобы заманить Лорда Волдеморта в ловушку. Если же такой строки не было, тогда Пророчество действительно скорее говорит о том, что Сами-Знаете-Кому и Мальчику-Который-Выжил суждено противостоять друг другу через неопределённое время. Но в этом случае было менее вероятно, что Дамблдор станет изобретать правдоподобный предлог, чтобы не брать Гарри в Зал Пророчеств...

Гарри задумался, в состоянии ли он в принципе провести байесовское вычисление основываясь на этих данных. Конечно, смысл субъективного байесовского вычисления не в том, чтобы перемножить кучу собранных чисел и получить абсолютно правильный ответ. На самом деле смысл заключается в том, чтобы сам процесс сбора чисел заставил учесть все значимые факты и оценить все относительные вероятности. Например, если уж вы действительно задумались о вероятности того, что Тёмная Метка не исчезает после смерти Тёмного Лорда, можно понять, что вероятность этой гипотезы не настолько низка, чтобы игнорировать её. В принципе, можно было выписать гипотезы, перечислить свидетельства, получить все числа, выполнить вычисления, а затем выкинуть полученный ответ и довериться шестому чувству — но уже после того, как вам пришлось взвесить каждую деталь. Сложность была в том, что сами свидетельства не были условно независимыми: множество незаметных, но важных обстоятельств влияли друг на друга...

...впрочем, одно можно было сказать наверняка.

Если это вычисление в принципе можно произвести, потребуются листок бумаги и карандаш.

Внезапно пламя в камине директорского кабинета ярко вспыхнуло и из оранжевого стало ярко- зелёным.

— А! — профессор МакГонагалл прервала неловкую паузу. — Должно быть, это Шизоглаз Хмури.

— Оставим на время этот вопрос, — сказал директор с некоторым облегчением и тоже повернулся к камину. — К тому же, полагаю, мы услышим сейчас какие-нибудь новости.

* * *

Гипотеза: Гермиона Грейнджер.

(8 апреля 1992 года, 18:53)

Тем временем, в Большом Зале Хогвартса за четырьмя огромными столами ученики, которые не были приглашены на тайное совещание к директору, совмещали ужин с оживлённой дискуссией.

— Забавно, — задумчиво произнёс Дин Томас. — Я не верил, когда генерал говорил, что то, что мы выучили, изменит нас навсегда, и мы никогда не сможем вернуться к прежней жизни. Как только мы поймём. Как только увидим то, что видит он.

— Точно! — воскликнул Симус Финниган. — Я тоже думал, что это шутка. Ну, как и всё остальное, что постоянно говорил генерал Хаоса.

— Но теперь... — печально сказал Дин, — мы ведь уже не сможем стать прежними? Это же всё равно, что, побывав в Хогвартсе, опять пойти в магловскую школу. Нам... нам нужно держаться вместе. Больше мы ничего не можем сделать. Но иначе мы спятим.

Сидящий рядом Симус Финниган лишь молча кивнул и проглотил ещё один кусок степняка.[Здесь подразумевается животное, упомянутое в книгах Г. Бима Пайпера, в частности, в книге «Маленький пушистик» — Прим.перев.]

Вокруг них за столом Гриффиндора продолжался разговор. Он был не настолько бурным, как вчера, но время от времени все возвращались к той же теме.

— Я считаю, что здесь точно не обошлось без какого-то любовного треугольника, — говорила второкурсница по имени Саманта Кроули (она никогда не отвечала на вопрос, не родственница ли она). — Вопрос в том, к чему всё шло до того, как всё пошло наперекосяк? Кто был в кого влюблён, и была ли эта любовь взаимной... Даже не знаю, сколько тут получится возможных вариантов...

— Шестьдесят четыре, — ответила Сара Варябил, цветущая красавица, которой, скорее, следовало оказаться в Когтевране или Пуффендуе. — Нет, постойте, я ошиблась. Если, например, никто не любил Малфоя и Малфой никого не любил, то он бы вообще не был частью любовного треугольника... Так, тут нужна арифмантика. Подождите, пожалуйста, пару минут...

— Это так грустно, — у Шерис Нгасерин в глазах действительно блестели слёзы. — Они же... они же буквально были предназначены друг для друга!

— Ты имеешь в виду Поттера и Малфоя? — спросила второкурсница по имени Колин Джонсон. — Ну, да... их семьи так сильно ненавидели друг друга, они просто не могли не влюбиться...

— Нет, я имела в виду всех троих, — ответила Шерис.

Это заявление ненадолго приостановило сбивчивое обсуждение. Дин Томас захлебнулся лимонадом и теперь сидел тихо, чтобы не забрызгать всех вокруг. Лимонад капал у него изо рта и пропитывал рубашку.

— Ух ты, — воскликнула темноволосая ведьма по имени Нэнси Хуа. — Шерис, твоя теория такая... изощрённая.

— Люди, нужно мыслить реалистично, — заявила Элоиза Розен, высокая ведьма, которая была генералом в своей армии и потому говорила с ноткой авторитетности в голосе. — Мы знаем, что Грейнджер была влюблена в Поттера — ведь она его поцеловала. Поэтому единственная причина, почему она могла попытаться убить Малфоя, заключается в том, что она узнала, что Поттер бросает её ради Малфоя. Не нужно всё настолько усложнять — вы ведете себя, словно речь идёт о пьесе, а не о реальных людях!

— Но даже если Грейнджер была влюблена, странно, что она вот так вот сорвалась, — заговорила Хлоя, чья чёрная мантия в сочетании с чёрной, как ночь, кожей превращали её в тёмный силуэт. — Не знаю...Я думаю, что здесь, возможно, было что-то большее, чем трагическая история любви. Подозреваю, большинство даже понятия не имеет, что происходит.

— Да! Спасибо! — выпалил Дин Томас. — Послушайте... как вы не понимаете... нам Гарри Поттер так и говорил... если вы оказались не в состоянии предсказать, что что-то случится, если что-то полностью застало вас врасплох, значит, ваших старых представлений о мире недостаточно, чтобы объяснить... — Дин остановился, поскольку понял, что его никто не слушает. — Совершенно безнадёжно, да?

— А ты ещё не понял? — откликнулась Лаванда Браун, которая сидела напротив двух бывших легионеров Хаоса. — Как тебя вообще сделали лейтенантом?

— Ой, да помолчите вы! — рявкнула на них Шерис. — Очевидно же, что вы оба сами хотите эту троицу!

— Я серьёзно! — воскликнула Хлоя. — Что, если на самом деле происходит что-то совсем необычное, о чём не догадываются обычные люди? Что, если кто-то... заставил Грейнджер напасть на Малфоя, как и пытался всем сказать Поттер?

— Я думаю, Хлоя права, — сказал похожий на иностранца ученик, который всегда представлялся как Адриан Турнепс, хотя на самом деле родители назвали его Чокнутый Дронго. — Мне кажется, тут всё время был... — Адриан зловеще понизил голос... — некто в тени... — Адриан опять заговорил по-нормальному, — из-за которого всё и случилось. Человек, который стоял за всем этим с самого начала. И я совсем не о профессоре Снейпе.

— Ты же не хочешь сказать... — ахнула Сара.

— Да, — заявил Адриан. — На самом деле за всем этим стоит... Трейси Дэвис!

— Я тоже так думаю, — сказала Хлоя. — В конце концов... — она быстро оглянулась по сторонам. — После всей этой истории с хулиганами и потолком... даже деревья в лесах вокруг Хогвартса выглядят так, словно они дрожат... словно они напуганы...

Симус Финниган задумчиво нахмурил брови.

— Кажется, я понимаю, откуда у Гарри его... ну, вы понимаете... — Симус понизил голос, чтобы его слышали только Лаванда и Дин.

— О, я прекрасно поняла, что ты хочешь сказать, — Лаванда даже не старалась говорить тише. — Удивительно, что он не сломался и не начал убивать всех подряд ещё несколько лет назад.

— Лично меня, — Дин тоже заговорил тихо, — больше всего пугает, что на их месте могли бы быть мы.

— Ага, — ответила Лаванда. — Как хорошо, что мы теперь в полной мере разумны.

Дин и Симус серьёзно кивнули.

* * *