подумал Гарри.
— Я не верю, что есть какая-то связь между теми анализами на совместимость и операцией Риддла, — вслух произнес он, выискивая взглядом скамейку у причала.
— Поттер, а может, включишь мозги? — грубовато сказал Блэк. — Тридцать первое число — воскресенье. С каких пор плановые операции по выходным делают?
— У Риддла терминальная стадия, — пожал плечами Гарри.
— Ты не видел, как он со своей терминальной по сцене скачет, — фыркнул хирург.
— Видел. Северус сказал, что Малфой имплантировал Риддлу сердечную помпу. На батарейках.
— Это временно. Помпу часто ставят перед трансплантацией, чтоб не окочурился, — буркнул Блэк.
Наконец, обнаружилась пустая лавка, не занятая влюбленными парочками. К великому облегчению Гарри, Сириус снял люмпенскую кепку и затолкал в карман комбинезона. Собеседники устало повалились в деревянные объятья скамейки.
— Поттер, ты вообще понимаешь, что происходит? Или витаешь в облаках? — вполголоса спросил хирург. — Или ты, или Забини. Раз уж я им не подошел.
Гарри откинулся на спинку скамьи и уставился в дымчато-черное беззвездное небо.
— Доктор Блэк, вы не обижайтесь, но я не верю, что Малфой на такое способен, — вздохнул он.
Хирург недобро усмехнулся.
— Ты не знаешь, на что он способен. Впрочем, лучше и не знать.
— Допустим, Забини идеально подошел реципиенту тридцать один-двенадцать. Зачем после него тестировать вас, сэр? Где логика? — Гарри не замечал, как невольно копирует мимику и интонации Северуса. — Возможно, эти цифры что-то другое означают. Малфой говорил про синтезированную кровь. Может, эта кровь понадобится Риддлу во время операции, и поэтому…
— Поттер, ты знаешь, что такое терминальная стадия дилатационной кардиомиопатии? Это показание к срочной пересадке донорского сердца. С искусственным пациент протянет от силы год. У меня есть версия, почему Забини не подошел.
— Почему? — безучастно спросил Гарри.
— Этот американский пастор — расист. Когда я тусовался на служении в слежке за Крысой, пришла кучка чернокожих студентов. Чувачки молились тихо, никому не мешали. Пасторские служители эдак аккуратненько вывели их из зала к чертям собачьим. Якобы шумели, но это брехня. Видно, Риддлу глаза мозолили. Думаю, крысиному начальнику не нужно сердце негритоса.
— Сердце у всех одинаковое! — возмутился Гарри. — Да и вообще это ерунда. Наверное, пастор ждет сердце из реанимации. Если б это все было правдой, Риддл бы давно меня убил.
— Ну, это ты так считаешь, одуванчик божий, — ухмыльнулся Блэк. — У тебя рядом Сопливус, не подступишься.
— Его зовут Северус, сэр. И… его больше не будет рядом, — тихо сказал Гарри.
Доктор Блэк приблизил к нему удивленное лицо.
— Так я угадал? Поссорились?
Впоследствии, вспоминая этот нелепейший вечер в обществе полубезумного хирурга, Гарри так и не понял, что подвигло его на откровенность. Может быть, неподдельное участие, которое читалось в глазах собеседника. Перемежая пламенную речь восклицаниями «дурак» и «болван», Гарри пересказал историю с грантом.
Хирург задумчиво пожевал попорченные пивом усы.
— Дурак ты будешь, если поедешь в Фултон, — сказал он вдруг, к полной неожиданности Гарри.
— Вы так думаете? — опешил молодой человек.
— Сопливус тебя любит, ясно и ежу. Это, конечно, не мое дело, и если честно, мне на вас, геев, плевать. С твоим дружком у нас вообще отношения сложные, — с некоторой досадой проворчал он. — Но… в любом случае, Северус мне не чужой. Думаю, что знаю его получше, чем ты, Поттер. Не вздумай никуда ехать.
— Я и сам решил остаться в Лондоне. Возьму кредит и буду учиться здесь, — взволнованно сказал Гарри, обрадованный неожиданной поддержкой. — Вот только не знаю, где теперь дешевую квартиру искать. Петтигрю выкупил мою комнату в «Электре», — огорченно прибавил он.
— Слушай, Гарри, можешь жить у меня, — неожиданно предложил доктор Блэк. — Места — навалом. Не шикарно, но…
Гарри вытаращил глаза.
— Вы это серьезно? — ошеломленно спросил он.
— Вполне, — кивнул Сириус. — Тем более, я скоро уеду.
— В Брюссель?
Хирург покачал головой, задумчиво глядя на скользящие отражения огней на поверхности реки.
— В Сирию. В составе бригады хирургов «Красного Креста». Давно хотел отсюда смыться, тут мне ничего не светит, — вздохнул Блэк. — Вот только с Крысой разделаюсь, — прибавил он.
— Это же типа… горячая точка? — испугался Гарри. — Зачем вам туда, профессор?
— Душа у меня такая. Бродячая, — оскалился Сириус. — Так что собирай шмотки и переезжай ко мне. Интересно, насколько Сопливуса хватит.
— Я мешаю ему быть свободным, — с горечью сказал Гарри.
Доктор Блэк с досадой хлопнул себя по колену.
— Ха! Свободным! Никто из нас не может быть свободным, — скривился он. — Это болтология. Да и вообще, у каждого своя свобода. Что такое свобода для Снейпа, я догадываюсь.
— И что же? — с любопытством спросил Гарри.
— Его свобода — это контроль, — без раздумий ответил Блэк.
— При чем тут одно к другому? — изумился Гарри. — Свобода означает быть хозяином своей жизни, когда ты сам принимаешь решения и ставишь себе цели…
— Принцип «Свобода щуки — смерть для пескаря», — хмыкнул Блэк. — Знаем мы этих хозяев жизни.
Гарри нахмурился, на мгновение ощутив себя пескарем.
— Нет, Северус имеет в виду внутреннюю свободу личности, — не слишком уверенно сказал он.
— Снейп считает, что нельзя быть личностью, если не контролировать себя. Свой выбор, решения, действия. Если человек не контролирует ситуацию и окружение, то ОНИ будут контролировать человека. Это как на войне. Или ты, или тебя. Для Снейпа свобода — это самоконтроль. А ты его из колеи выбил своими зелеными глазами, — хохотнул Блэк.
Гарри ощутил, что неумолимо краснеет. К счастью, скамейка освещалась тусклыми фонарями, и собеседник не заметил его смущения.
— Глупый маленький Монах, — с неожиданной теплотой сказал Сириус.
С минуту оба молчали.
— Спрашиваешь, почему я присоединяюсь к «Красному Кресту»? — задумчиво продолжил хирург. — По той же самой причине. Свобода. Только, видишь ли, она у каждого своя. Тебе нравится, когда тебя кто-то контролирует, а мне — нет. Снейп из себя царя и бога строит. В Пентонвилль меня засадил, потом вытащил. Захотел — принял в бригаду, захотел — уволил. Теперь вот в общую хирургию зовет. Да пошел он к черту! — сердито буркнул Блэк. Он повернулся к Гарри и прищурился. — Интересно, а если бы ты в самом деле решил в Фултон ехать? Какой удар для любящего сердца мистера Контролера, — насмешливо протянул он.
— Вы думаете, Северус этого не хочет? — с надеждой спросил Гарри.
— Если бы он хотел от тебя избавиться, сказал бы прямым текстом, — Блэк покрутил пальцами слипшиеся усы. — А свобода… для меня самого больной вопрос. Есть два вида свободы: «свобода от чего-то» и «свобода для чего-то». Первая — это так, для рабов. Например, свобода от вредных привычек. Не улыбайся, Поттер, если ты подумал про мое пьянство…
— Я ничего такого не подумал, — смутился Гарри, вновь краснея: увы, доктор Блэк был достаточно проницателен.
— А вот другая свобода, «свобода для»… — Сириус мечтательно уставился куда-то вдаль. — Это возможность быть собой и творить что-то новое… Я вот пишу втихаря. «Записки кардиохирурга», — доверительно сообщил он. — Уеду, посмотрю мир, напишу «Записки военного хирурга».
— А как насчет «Записок детектива»? — не без ехидства спросил Гарри.
— Пока в набросках, — невозмутимо ответил Сириус.
Гарри слабо улыбнулся.
— Зачем вам ключ от комнаты в «Электре»? — вспомнил он.
— Видишь ли, я не могу ни в чем обвинить проклятую Крысу, — Блэк понизил голос до шепота. — Свидетелей нападения нет, все знают, что я был пьян, и слушать меня не желают. Недавно, наконец, добрался до негодяя, когда этот гад мордатый из «Электры» выходил. Попытался схватить Крысу за шиворот и вытрясти признание, даже диктофон прихватил, вооружился, — с досадой прибавил хирург. — Петтигрю поднял крик, что он-де меня не знает и вообще впервые видит. Черт знает откуда бобби набежали. Сутки отсидел за дебош, ни за что ни про что. Так что всё, что я могу сделать против Крысы — сорвать чертово служение «Упивающихся Духом». Тем более, раз оно последнее, как ты говоришь. Сам Бог велел, — ухмыльнулся он. — Мошенничество грех не наказать. Откровение от Сириуса Блэка: недалек, бля, Армагеддон!
Глаза Гарри округлились от любопытства.
— И как вы думаете сорвать проповедь? — прошептал он.
— Элементарно, Ватсон, — осклабился Блэк. — Но тебе придется мне помочь.
Пригнувшись к самому уху Гарри и обдавая его лицо прогорклым запахом пива, детектив- энтузиаст принялся делиться подробностями плана субботнего Армагеддона.
* * *
Коттедж был темен и пуст. Гарри прошел на кухню, не включая свет, бросил на стол пакеты с продуктами из «Тэско Экспресс» и тяжело опустился на стул.
Все удручающие мысли, терзавшие его весь день, вновь нахлынули тяжелой гнетущей волной. Северус не спешил с ним поговорить. Остался в клинике, хотя суббота не его день. Забини сказал, что профессор заперся в кабинете, как медведь в берлоге, и не выходит.
Свобода. Проклятое слово.
Гарри невидяще уставился в темноту.
Возможно, теперь он свободен от своих заблуждений. Свободен от бесов, от бесконечного чувства вины и самоосуждения. Быть может.
Но можно ли быть свободным от своих чувств? От любви, которая
