очень расстроенной.
— Что случилось? — встревожено спросил Гарри, разглядывая припухшее от слез лицо Гермионы. — Я как раз собирался к вам.
— Поздно, уже все закончилось. Мы так и не вмешались, — со вздохом сказала она. — Но этот фильм... Ты зря ушел, Гарри.
— Я не смог бы... досмотреть до конца, — ответил юноша, и это не было ложью. — А что?
— Когда они занимались э-э... содомским грехом, — тяжко вздохнула сестра Гермиона, — Дух Святой мне подсказал... пока будут идти титры и люди еще не разойдутся, взять микрофон и предложить всем покаяться. Но потом я стала смотреть дальше и... — она сокрушенно покачала головой.
— Фильм плохо закончился. Их убили. Ну, Герми разревелась и не пошла призывать к покаянию, — с досадой сказал брат Рон.
— Убили? — переспросил Гарри.
— Ну да. Этот тип, сотрудник, что вынюхивал. Я так понял, что ему геи поперек горла, короче, он эту парочку в гостинице подстерег и стал стрелять, хотел пацана убить. Ну а тот, старший, парня собой закрыл. Все равно, пуля его достала. Кровь по всему номеру, оба голые, старший к пацану еще полз. Гадость фильм, — мрачно заключил брат Рон.
Гермиона всхлипнула.
— Ты чего? — удивился Рон. — Это же не по-настоящему.
— Не знаю. Подействовало, — сестра Гермиона быстро вытерла глаза. — Паренька жалко. Тем более, что он не преступник оказался.
— Если б ты не разревелась, могла бы выйти и обратиться к нечестивцам, — с осуждением сказал Рон. — Ты же знаешь, я не оратор.
Гермиона покачала головой.
— Я подумала... «Поймать Радугу» — за себя говорит. Грешник не избежит наказания. Каждому мужеложцу должно быть очевидно, что фильм только подтверждает слова Писания: «Возмездие за грех — смерть. Душа согрешающая да умрет». Гарри, что ты так смотришь?
— Да нет, ничего, — тихо сказал юноша.
Его сердце сжала холодная рука страха. Сердце приговоренного к смерти может спасти только один кардиохирург — Дух Святой, отсекающий грешные чувства. А грешное юное сердце как никогда хотело жить.
* * *
12. Недобрый понедельник
Утро понедельника было солнечным и ясным, но настроение у Гарри было невеселым. Он не шел, а плелся на работу, удивляясь собственной слабости — казалось, он устал уже с утра.
Ночью его опять мучили страшные сны — за ним и профессором Снейпом охотился пастор Дамблдор, вооруженный пистолетом. Юноша и профессор пытались спрятаться в киноаппаратной, но пастору каким-то образом удалось вскарабкаться по стене и просунуть дуло черной Беретты в проекционное окошко. К счастью, Гарри проснулся до того, как прогремел фатальный выстрел.
Одно, несомненно, радовало — за исключением вчерашнего случая, когда он едва не согрешил под воздействием дьявольского фильма, бес мастурбации оставил его в покое, но в глубине души Гарри подозревал, что всему виной его постоянная усталость.
Перед входом в санпропускник Гарри ждал сюрприз. Взволнованная женщина нервно теребила пуговицы на криво застегнутом халате и растерянно оглядывалась по сторонам. Увидев Гарри, она бросилась к нему, как утопающий к спасательному кругу.
— Молодой человек, я вас умоляю, скажите мне правду, — захлебываясь словами, проговорила она. — Мой ребенок, моя малышка, она у вас! Меня туда не пускают, — в голосе женщины слышались рыдания.
— Ради Иисуса, не переживайте вы так, — слегка растерялся Гарри. — Сюда никого не пускают, вы спросите вашего врача, он вам скажет, когда вы сможете увидеть ребенка.
— Доктор Блэк сказал мне пойти отдохнуть! — гневно воскликнула она. — Таблетки мне дал! — Гарри увидел, что женщина судорожно сжимает в руке пластинку с таблетками. — Мне не нужны таблетки, мне нужна моя дочь! Я хочу знать, что с ней, почему ее забрали ночью из детского отделения!
Гарри знал, что этажом ниже находится родильное отделение, совмещенное с детским: там были дети, нуждающиеся в постоянном наблюдении — многие из них были недоношенными, либо имели врожденные патологии. Почти все плановые пациенты детской кардиохирургии попадали к ним оттуда.
Женщина с отчаянием и надеждой смотрела на Гарри. На ее груди висела цепочка с маленьким католическим крестиком, и, оставив в покое пуговицы халата, женщина теперь взволнованно перебирала пальцами цепочку.
— Скажите, как фамилия ребенка, я выясню, — уступил Гарри. Его согласие означало, что теперь ему придется проходить через санпропускник дважды — просто так выходить из отделения было запрещено.
— Лаура. Лаура Мэй, — сказала женщина, и по ее щекам покатились крупные слезы. Она вдруг с благодарностью сжала руку Гарри. — Благослови вас Господь, молодой человек.
Гарри улыбнулся. Приятно иметь дело с верующими людьми.
— Молитесь, и Господь все устроит, — сказал он и скрылся за дверью санпропускника.
Пройдя все круги очищающего ритуала, взбодренный душем и свежестью, Гарри направился к кабинету доктора Блэка, размышляя, на месте ли тот. Внезапно из кабинета вылетел не кто иной, как профессор Снейп, за ним доктор Блэк и две незнакомых женщины в хирургических костюмах. Все они быстро пронеслись мимо Гарри, даже не поздоровавшись, и тут же скрылись в шлюзе, ведущем в приемную. Это означало, что доктора Блэка Гарри теперь увидит нескоро — путь обратно для всех покинувших блок лежал опять же через санпропускник. Удивляясь, что они все делали тут в столь ранний час, юноша поспешил к палате интенсивной терапии — наверняка ребенок там.
Из раздвижных дверей плавной неторопливой походкой вышла Луна.
— О, Гарри, — меланхолично сказала она, жуя жвачку. — Ты вовремя. Ты помнишь, что сегодня обойдешься без меня?
— Привет, — торопливо сказал Гарри. — Помню, конечно. Послушай, к нам ребенка привезли, Лауру Мэй, а там ее мать переживает, что случилось и почему...
Луна с минуту молчала, жуя жвачку.
— К ней уже пошли. Только что.
— К кому? — не понял Гарри.
— К матери. Сообщить.
— Что сообщить? — нахмурился юноша.
— Что, что. Умер ребенок, — Луна смотрела на Гарри водянистыми спокойными глазами.
— Как?.. Что... — прошептал тот.
— Полчаса назад.
— О, Боже, — выдохнул Гарри.
— Богу пофиг, — без выражения сказала Луна и поплыла по коридору.
Гарри похолодел. Он бы не смог сказать несчастной матери о том, что произошло. Тяжело, как старик, он опустился на обтянутую клеенкой коридорную кушетку и обхватил голову руками.
— Господи, — взмолился он. — Благослови эту женщину, Отец. Ты забрал в рай ее ребенка... Зачем? Зачем, Господи, — прошептал он, чувствуя, как его начинает душить горечь и непонимание.
— Гарри, — на его плечо вдруг легла рука профессора Люпина. — Успокойтесь, дорогой, — ласково сказал он. — Когда вы шли сюда работать, понимали вообще, что тут не каждый день праздник?
Юноша поднял на доктора полные отчаяния глаза.
— Почему этот ребенок умер? Здесь был даже профессор Снейп, разве ничем нельзя было помочь?
Профессор Люпин покачал головой.
— Недоношенный ребенок, открытый боталлов проток, масса осложнений... Гемолиз, кровь уже не сворачивалась, — он безнадежно махнул рукой. — Чудес не бывает, Гарри.
Профессор выглядел усталым и постаревшим.
— А его мать? Она ко мне подходила, — кусая губы, сказал Гарри.
— Северус к ней пошел. Профессор Снейп то есть, — вздохнул Люпин. — Идите, займись делом, дорогой. Жизнь продолжается.
«Не для всех», — с тяжелым сердцем подумал Гарри, медленно переставляя ноги по коридору.
— Гарри, в десять чтоб были как штык в оперблоке, — вдогонку ему напомнил доктор Люпин. — Вы сегодня у нас один, не забывайте.
На этот раз как Гарри ни спешил с уборкой, провозился очень долго и ужасно устал, несмотря на то, что Луна успела вымыть операционную после несчастной маленькой Лауры.
Он опять сходил в душ, но бодрости уже не прибавилось. До плановой операции, на которой необходимо было его присутствие, оставалось около получаса, и Гарри уселся в коридоре на кушетку, подпирая стену и бессмысленно глядя перед собой.
— Психиатрическую бригаду вызывали, — донесся до него разговор проходящих мимо сотрудников. — Чуть Снейпа не убила, впятером не могли удержать.
— На окне решетка, она бы все равно не выпала, — это говорил Крам.
— Убилась бы наверняка, — сказала Тонкс. — С такой силой броситься. Теперь точно стекла поставят непробиваемые. Это уже второй случай на моей памяти. Если бы Снейп не среагировал...
— Надо же, слушала-слушала молча, а потом ка-ак кинется! Никто не ожидал...
— Хорошо неделя началась, — буркнул Крам.
Вслушиваясь в разговор, Гарри, наконец, понял, что несчастная женщина, мать Лауры, попыталась выпрыгнуть в окно, причем с нечеловеческой силой отбивалась от пятерых человек, и если бы не радикальное вмешательство психиатров, неизвестно, чем бы дело кончилось.
Буквально через минуту юноша увидел и самого профессора Снейпа. Его скула и подбородок были заклеены пластырем.
— Профессор Снейп, — взволнованно окликнул он.
Тот резко остановился. Взгляд черных тревожных глаз скользнул по лицу Гарри, будто пытаясь что-то отыскать.
— Вы себя хорошо чувствуете, мистер Поттер? — без всякого приветствия спросил он.
— Спасибо, все нормально, — торопливо ответил Гарри. — А вы... вы... — от волнения Гарри едва не заикался. — Вы не пострадали?
— Пострадал, — сквозь зубы
