type="note">[21] — Он углубился в повествование об истории своей страны.
Медали были вручены с произнесением хвалебных речей. На черном платье Софии этот дар от благодарной нации смотрелся особенно эффектно. Интересный выбор одежды, отвлеченно подумала она. Почетные гости предпочли облачиться в наряды, имеющие потайные карманы для удостоверений личности, а также вырез горловины, который бы наиболее выгодно подчеркнул висящую на груди медаль. Тут София осознала, что она пытается абстрагироваться от происходящего. Она ничего не могла с собой поделать. В ее жизни чего-то недоставало, и она не могла притворяться, что не замечает этого. Как она могла наслаждаться мгновениями своего триумфа, когда ее семьи не было рядом, чтобы разделить ее радость? Эта мысль принесла с собой новый виток ненависти по отношению к Грегу. Для него этот день тоже являлся совершенно особенным, но София очень хотелось бы не зацикливаться на этом. Однако не каждый день мужчина, который был ее мужем, женится во второй раз.
Сцена и микрофон превратили обычных людей в многоречивых помпезных ораторов, и София оказалась запертой в толпе почетных гостей. Нынешним вечером она безрассудно позволила себе выпить два с половиной бокала шампанского, и в результате выступления об исторических событиях она слушала, с силой сжимая зубы, чтобы хоть как-то справиться с дискомфортом, вызванным полным мочевым пузырем.
Гости не спешили расходиться, и женщина поняла, что не может больше ждать ни секунды. Нужно было срочно решить, что станет более тяжким faux pas[22] дипломатии — преждевременно покинуть сцену или обмочиться прямо перед королевой.
София сделала шаг назад и, минуя людей ожидающих своей очереди к микрофону, последовала за тянущимися по полу черной змеей электрическими проводами, отвечающими за освещение и звук. В задней части сцены она проскользнула в неприметную дверь и оказалась в пустом коридоре.
Завернув за угол, София столкнулась с двумя облаченными в черное мужчинами, чьи плечи были влажными от растаявшего снега. Они резко обернулись к ней, и женщина замерла на месте, подняв руки вверх. Агенты службы безопасности, подумала она. Всех-то они вечно подозревают.
— Прошу прощения, — пробормотала она, — я ищу туалет.
Следуя указателям, она отправилась в дамскую комнату, миновала вестибюль, в котором пожилая женщина из числа обслуживающего персонала читала голландский развлекательный журнал. София улыбнулась ей.
Воспользовавшись туалетом, София подошла к раковине, чтобы освежиться. Из одной из кабинок донесся звук, который ни с чем не перепутаешь, — кого-то рвало. Как мило, подумала женщина. И какой идиот вздумал напиться на таком важном мероприятии? Дамской сумочки у нее с собой не было, поэтому пришлось пригладить волосы мокрой рукой и поправить макияж бумажной салфеткой.
Из кабинки показалась Фату, та самая девочка, обладающая прекрасным голосом. Несмотря на темный цвет кожи, лицо ее было бледно, но глаза сохраняли осмысленное выражение, они не были затуманены алкоголем или наркотиками. Девочка подошла к одной из раковин и уперлась руками о ее бортик. Волосы ее пребывали в полном беспорядке. Пустив воду, Фату прополоскала рот и вымыла лицо, но каким-то непостижимым образом от этого стала выглядеть еще хуже.
— Выглядишь неважно, — по-французски обратилась к ней София. — Тебе нужна помощь?
— Нет, благодарю вас, madame, — отказалась Фату. — Я не больна, — добавила она, кладя руку на живот.
София не сразу нашлась с ответом. Девочка была еще очень юна, и ей рано было создавать семью, но было в ее облике что-то знакомое, что женщина безошибочно распознала, — проблеск радости, смешанный с отчаянием. София и сама испытывала подобное, а потом наблюдала у своей дочери Дэзи.
— У тебя будет ребенок, — спокойно произнесла она.
Фату потупилась.
— О тебе есть кому позаботиться? — спросила София.
Девочка кивнула:
— Я здесь на стажировке, живу в семье в Лилле. Думаю, при сложившихся обстоятельствах я еще легко отделалась. Но мои хозяева явно не обрадуются этой новости.
— Обрадуются. Возможно, не сейчас, но… со временем, — авторитетно заявила София, чувствуя, как сердце ее переполняют печаль и сожаление. Ее не было рядом со своей дочерью Дэзи, точно так же, как и ее собственной матери не было с ней, когда она была беременна.
Фату отступила на шаг назад и поправила свое национальное платье, которое очень шло ей.
— Тебе лучше? — спросила София.
— На какое-то время.
Женщина положила два евро на тарелочку для чаевых служительницы и вышла в украшенный колоннами коридор. Через окно она заметила, что снег все еще идет, валит пушистыми хлопьями, подсвеченными в свете наружной иллюминации. Скоро двор и сад будут полностью укутаны белым покрывалом.
— Какой снег на ощупь? — чуть слышно спросила за ее спиной Фату.
— Снег? — София мгновенно приняла решение, совсем ей не свойственное. Она взяла девочку за руку и повела ее к выходу во двор. — Идем. Сейчас сама узнаешь.
София отлично понимала, насколько рискованным было даже на несколько минут уходить с официального мероприятия, но сегодня вечером ею овладело странное безрассудство. Дело, которому она отдала два года своей жизни, официально закрыто. Дети находятся на другом конце света — на солнечных Карибах, присутствуют на церемонии бракосочетания своего отца. Никогда еще не приходилось Софии ощущать столь острое чувство собственной обособленности. Также она понимала, что многое в жизни непрочно и мимолетно, как снегопад на побережье Голландии. Приветствие королевы. Гимн, исполняемый хором сирот. Или девочка, которая забеременела, еще не распрощавшись с собственным детством.
Аркообразная дверь, над которой нависли две камеры слежения, являлась окном в изменяющийся на глазах мир. Фату вскрикнула от удивления и произнесла что-то на своем родном языке, затем осторожно вышла под навес над входом. София проследовала во двор, поднимая лицо к небу, чтобы почувствовать на коже прикосновение снежинок.
— Видишь, он безобиден, — сказала она. — И гораздо приятнее, чем дождь.
Фату подошла к ней. На лице ее, освещенном светом фонарей, застыло выражение восхищения. Она радостно засмеялась, ловя снежинки, которые все падали, образуя на земле белую пелену.
— Да, madame, — ответила Фату, — это удивительно.
В памяти Софии запечатлелся образ девочки, со смехом танцующей по двору и ловящей лицом снежинки. Это напомнило женщине о том, что в мире еще остались красота и радость, даже в самых неожиданных местах. Она принялась рассматривать отдельные снежинки на низкой садовой стене, каждая из которых была прекрасна в своем совершенстве.
— Они похожи на крошечные цветы, — заметила Фату.
— Да. — София снова взяла ее за руку. И она сама, и девочка начали замерзать. — Пора возвращаться обратно во дворец.
В этот момент до ее слуха донесся звук шагов и тяжелое дыхание — к ним приближалась большая неясная тень.
— Иди внутрь, — настойчиво повторила она Фату. — Скорее. Я тебя догоню через мгновение.
София узнала силуэт в свете искусственных огней. Андрэ? Она нахмурилась. Спотыкаясь, он шатающейся походкой пробирался вдоль стены здания, оставляя за собой волнообразный след. Женщина недоумевала, что на него нашло. Андрэ исповедовал ислам, запрещающий употреблять спиртное. Она поспешила вперед.
— Andre, — воскликнула она, — qu'est-ce qui ce passe? Что произошло?
— Madame… — запинаясь, пробормотал он и упал на колени в снег, затем завалился на бок, как медведь, подстреленный охотником.
В какой-то промежуток между тем моментом, как он заговорил и как голова его коснулась камней мостовой, София отчетливо осознала произошедшее. «Нет, — подумала она, понимая, однако, что отрицать очевидное бессмысленно, — о нет!»
