собственного сына. Что просто провести выходные со мной безумно скучно и для того, чтобы он захотел остаться, требуется завести ему щенка и отвести на треклятый рок-концерт в исполнении тебя и твоих приятелей.
— Так он хорошо провел время? — поинтересовался Ной.
— Дай-ка подумать: он обзавелся питомцем, пообщался с живыми музыкантами, повстречался со звездой бейсбола и — как это я забыла? — покатался на коньках с Тиной Кэлловей, дочерью золотого олимпийского медалиста. О да, он
— Тогда в чем проблема?
— Теперь ты лицемеришь.
— Вовсе нет. Я правда не понимаю, София.
— Проблема в том, что я
— Удовольствуешься ли ты признанием о том, что создала их
— Ты просто пытаешься сменить тему разговора.
— Черт возьми, ты права. Думаешь, мне приятно выслушивать твои упреки за то, что сослужил тебе добрую службу? — Он подошел ближе, настолько близко, что она почувствовала исходящий от него запах морозной свежести, и, понизив голос, произнес: — София, неужели ты и в самом деле станешь упрекать меня за то, что я подарил твоему сыну собаку?
— Да, — прошептала она, позабыв обо всем на свете.
Костяшками пальцев Ной провел по линии ее подбородка.
— Все будет хорошо, — произнес он, беря женщину за руку и ведя ее в гостиную. Там он опустился на диван и заставил Софию сесть рядом. — Обещаю.
— Осознание того, что сама я недостаточно хороша для сына, нанесло большой удар по моему самолюбию.
— Он же учится в средней школе. Я всерьез обеспокоился бы за мальчика, если бы ты и вправду была для него центром мироздания.
С его словами было трудно поспорить.
— Те времена давно прошли.
— Стань для него матерью, в которой он нуждается, — посоветовал Ной. — А не той матерью, которой, по твоему мнению, ты должна быть.
— Боже мой, Ной, где ты набрался подобных идей?
— Всего лишь здравый смысл и ничего более.
— Скорее всего, так и есть. В моей семье… — Она заставила себя замолчать и скептически воззрилась на собеседника. — Не думаю, что тебе это будет интересно.
— Мне интересно все, что касается тебя.
По непонятной причине София сочла эту фразу необычайно сексуальной. Она обняла диванную подушку и отодвинулась от Ноя на некоторое расстояние.
— Поверь мне, не такая уж я и интересная.
— Расскажи мне о своей семье, о родителях. У тебя есть братья или сестры?
— Нет, я единственный ребенок в семье. Мои родители — очень хорошие люди, я многому у них научилась. Например, тому, как важно иметь любимую работу. Жаль только, они не сообщили мне, что карьера вторична по отношению к действительно главным жизненным ценностям.
София все еще была расстроена телефонным звонком. Ее родители верили, что воспитали идеальную дочь, которая ставит перед собой высокие цели и добивается их. Но в конечном счете они получили несовершенную дочь, которая каждый день встречает с сожалениями.
София задумчиво посмотрела на Ноя, удивляясь, что вообще разговаривает с ним на эту тему. За непродолжительное время, что они были знакомы, она стала доверять ему, как никому прежде. Женщина снова прокрутила в голове телефонный разговор с родителями. Прежняя София сохранила бы его в тайне, снова и снова воспроизводя в памяти. Но когда дело касалось Ноя, она хотела пригласить его в потаенные уголки своей души, куда долгое время никому не было доступа. Глядя в его добрые, светящиеся заботой глаза, она испытывала к нему доверие, доселе для нее недоступное. Женщина хотела, чтобы он узнал причину, побудившую ее бросить карьеру, которой она посвятила пятнадцать лет жизни, и оказаться в этом маленьком провинциальном городке. Она хотела, чтобы он понял, что она нуждается в какой-то привязке к земле, и нуждается настолько сильно, что переехала в Авалон, где Грег Беллами считается одним из столпов общества, а сама она — всего лишь холодной и бесчувственной бывшей женой.
Софии очень хотелось бы рассказать Ною о самом сокровенном — о том вечере в Гааге и случившемся с нею во Дворце мира, об ужасе, обуявшем ее тогда, и о поездке с террористами, оказавшейся путем к спасению. Ей очень хотелось бы поведать Ною обо всем этом, когда, как ей казалось, у нее отняли все и каждый следующий вздох она воспринимала как последний. В те мгновения она не могла думать ни о чем ином, кроме своей семьи — о том, сколько раз она ею пренебрегала, об упущенных возможностях и неиспользованных шансах.
— Как ты считаешь, то, что я только что сказала о своих родителях, — ужасно?
— Вовсе нет. В какой-то момент все начинают воспринимать своих родителей как реальных людей.
— Они до сих пор считают, что мой переезд сюда — временная мера. Полагаю, это их способ отрицания. Они всегда так со мной поступали — заставляли сомневаться в принятых мною решениях. И не важно, сколько мне лет, я до сих пор чувствую потребность угождать им.
София глубоко вздохнула и замолчала, чтобы дать Ною возможность перебить ее, сменить тему беседы или даже с криком убежать куда глаза глядят. Но он ничего этого не сделал, а просто ждал, когда она снова заговорит, готовый слушать.
В том, как он слушал, было что-то неотразимое. София сплела пальцы вместе и произнесла:
— Когда я узнала, что беременна Дэзи, то намеревалась в одиночку поднимать ее на ноги, но мои родители оспаривали это решение до тех пор, пока у меня самой не возникли сомнения. Папа и мама обладают отличным даром убеждения. Им нравилось, что Грег родом из семьи Беллами и что он будет продвигаться по служебной лестнице. В конце концов я и сама уверовала, что лучшее, что я могу в данной ситуации сделать, — это рассказать обо всем Грегу и выйти за него замуж ради блага ребенка. Мы так и сделали. Однако одной силы воли недостаточно, чтобы сохранить брак.
Она крепче прижала к себе подушку.
— У меня родилось двое прекрасных детей, которые очень нуждались во мне, но меня никогда не было рядом. Даже когда я работала в Организации Объединенных Наций на Манхэттене, меня никогда не было дома — и физически, и умственно. Теперь мне не дает покоя мысль о том, как сложились бы жизни Макса и Дэзи, уделяй я им больше внимания.
— Знаешь, — сказал Ной, — когда я был маленьким, то часто фантазировал о том, как было бы здорово, если бы мой папа был астронавтом, а не фермером. Я и до сих пор думаю о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы мои родители работали в космосе.
София стукнула его подушкой:
— Очень смешно.
— Просто пытаюсь изложить свою точку зрения. Со своей семьей — и при цельной настоящей жизни — тебе не нужна контрольная группа. Ты просто не станешь задумываться о том, как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты сделала что-то по-другому, выбрала бы иной путь. Хочешь совет? Ты меня, конечно, не спрашивала, но я все равно выскажу свое мнение. Научись принимать ситуацию такой, какая она есть, и перестань пытаться все изменить.
— Спасибо, доктор Фрейд.
— Утром вышлю счет за услуги.
Как это ни странно, разговор с Ноем помог Софии. Этот мужчина привык открыто смотреть на мир, а ее собственные мысли были подобны паутине, в которой каждое решение вело к сотне различных опасных возможностей.
— В самом деле, — сказал он, — постарайся не предугадывать свои действия — ни касательно
