на ее жизненном пути. И с нынешней ситуацией тоже справится.
Подняв телефонную трубку, София набрала номер Брукса. Он не делал секрета из того, что испытывает к ней определенный интерес, и они часто разговаривали. Женщина пыталась оценить по достоинству его внимание, но не преуспела в этом. Оба они были, однако, слишком хорошо воспитаны, чтобы признать очевидное. Как бы то ни было, они стали друзьями, и София обнаружила, что может говорить с ним абсолютно искренне.
— Мне нужно немного отвлечься, — сообщила она, когда Брукс ответил.
— Могу тебе в этом помочь, — предложил он.
Этот тон невозможно было ни с чем перепутать.
— Ничего такого делать не нужно. Просто… поддержи меня. Мне кажется, я ступила на извилистую тропу. Не то чтобы я жалуюсь. Я и не ожидала, что будет легко.
— Возможно, ты оказалась в неправильном месте, — предположил Брукс. — Переезжай в Нью-Йорк. Там ты сможешь работать в ООН и жить, как цивилизованный человек, в привычном для тебя мире. Тебе отлично известно, что международные суды прекрасно отстаивают права детей. И тем не менее ты будешь жить достаточно близко от своей семьи, чтобы принимать активное участие в их жизни.
— Я уже это проходила, Брукс. Это не одно и то же. Я дала обещание, которое намерена сдержать.
— Отлично. Но ответь мне на один вопрос: твоим детям нужна мученица или мама?
— Я думала, что звоню тебе, чтобы отвлечься.
— Ты звонишь мне, — возразил он, — потому что тебя одолевают сомнения относительно того, правильный ли ты сделала выбор.
Все еще пребывая в беспокойном состоянии, София убрала дом, который совсем не нуждался в уборке, потому что она являлась единственным его обитателем и не слишком его засоряла. Однако она обнаружила, что, стирая пыль с мебели и наводя порядок на кухне, она находит в этом некое успокоение — по крайней мере на несколько минут. Доставая пылесос, женщина наткнулась на одну из любимых игрушек Чарли — ярко раскрашенного клоуна-неваляшку. Играя с ним, малыш всегда смеялся. Вспоминая смех своего внука, София заулыбалась, но тут же ощутила душевное томление. Она задумалась о том, как изменилась бы ее жизнь, появись в ней еще один ребенок. Смогла бы она воспитать его вместе с Ноем? Но желанию ее не суждено было исполниться, поэтому бессмысленно было даже мечтать об этом. Раздосадованная, женщина оттолкнула от себя клоуна, но он конечно же тут же снова принял вертикальное положение. На его физиономии была нарисована глупая улыбка, словно он издевается над ней. София схватила игрушку и спрятала ее в шкаф, затем осмотрела сверкающий чистотой дом. Ей стало жутко от того, как сильно это ее жилище напоминало обезличенную квартиру в Гааге. Возможно…
Раздался телефонный звонок, и София вцепилась в трубку, как утопающий хватается за спасательный круг.
— Мам! — услышала она голос Дэзи.
— Привет, дорогая. Как там Лонг-Айленд? — поинтересовалась София. — Как поживает мой внук?
— Ответ на оба вопроса — великолепно. Знаешь, мам, О'Доннелы оказались очень милыми людьми. У них потрясающий дом в Монтоке. Я рада, что приехала в гости.
— Отлично.
— Но мы скучаем по тебе, — добавила Дэзи, вызвав на лице Софии улыбку.
С тех пор как София перебралась в Авалон, они с дочерью стали лучшими подругами. Наперсницами. Дэзи была мудра не по годам, и София полностью ей доверяла.
— Я тоже. Мне кажется, зима никогда не закончится.
— Именно поэтому я и позвонила. Когда я ехала сюда на поезде, мне в голову пришла одна идея… Возможно, тебе тоже нужно уехать, — сказала Дэзи. — Я в самом деле так считаю, мам. И я знаю, куда тебе следует отправиться.
Глава 33
Мелкая красная пыль равнин Умойи закручивалась маленькими водоворотами и оседала на всем, чего касалась. Прищурившись, София сумела различить напоенные дождем высокогорья, которые из-за обилия обитателей дикой природы были превращены в заповедник, находящийся под охраной ООН. Земли Умойи будут защищать от разграбления и жестокости, совершаемой во имя алчности. Возможно, цель эта кому-то и покажется слишком идеалистичной, но за свою долгую карьеру София усвоила, что идеалы являются очень мощным оружием.
Биби Латиф, юрист, которую София в последний раз видела в Гааге, стала теперь министром по социальному обеспечению в столице страны — городе Носсоб. В честь приезда Софии мадам Латиф устроила ей экскурсию по городу, жители которого заново строили свою жизнь. Женщина ужасалась при виде стольких обездоленных людей. Приют для сирот «Детская деревня» был переполнен детьми, которые из-за войны лишились всего. Некоторые из них потеряли родителей в совсем юном возрасте, поэтому даже не могли сказать своим спасителям, как их зовут. Детей-сирот было так много, что усыновление являлось задачей государственного значения. Однако, занимаясь повседневными делами, взрослые и дети пели, и их высокие чистые голоса напомнили Софии о вечере в Гааге, но здесь, при свете яркого африканского солнца, ее ночные кошмары держались на расстоянии. Для женщины устроили небольшую благодарственную церемонию, по окончании которой ей вручили буклет с фотографиями, тканое настенное украшение и ожерелье из разноцветных бусин. Одного визита в приют было явно недостаточно, поэтому София пообещала приехать еще раз нынешним вечером, чтобы поужинать с детьми в столовой.
Закат окрасил окружающий пейзаж в яркие цвета, придавая особое очарование разрушенным зданиям и памятникам в центре города. По улицам сновали трехколесные бело-зеленые такси, из-под колес которых летели столбы пыли, сияющей, точно золото, в лучах заходящего солнца. Водитель Софии доставил ее в отель «Парадиз», где удобства были просты, но номера чистые, а проживание безопасно. У нее было немного времени на то, чтобы принять душ.
Волосы Софии еще были влажными, когда она, нагруженная пакетами с продуктами, вышла из отеля на мощенный кирпичом тротуар, ожидая, когда за ней заедет водитель. Мимо нее в город привычным рейсом проследовал автобус из аэропорта, везущий сотрудников социальных служб да случайных журналистов. Время от времени София встречала людей, с которыми работала, когда собирала материалы дела.
Несмотря на разорение и бедность, столица все же сохранила неподвластное времени величие построенных из туфа зданий, образующих улицы и аллеи. Круглые крытые соломой башенки дворца Нарина смотрели на каменный вход в шахту, загоны для скота и сочные пастбища, лежащие за пределами города. Софии очень хотелось привезти в Умойю Макса, Дэзи и Чарли, чтобы открыть для них мир, разительно отличающийся от того, в котором жили они.
До отъезда у нее оставалось еще три дня. Возвращение в Авалон было для Софии и горьким, и сладким одновременно. Она тосковала по своей семье, но также чувствовала опустошенность. Теперь в Авалоне у нее было уже два
Внимание Софии привлекла свора тощих собак, затеявших потасовку. Сражаясь за объедки, они подняли густое облако пыли, за которым вдруг проступили очертания высокого широкоплечего мужчины, идущего прямо к ней. Его силуэт был подсвечен лучами заходящего солнца. Вероятно, это работник социальных служб. На плече у него болталась сумка, а раскованная походка мужчины вдруг показалась Софии очень знакомой.
София стояла, не в силах сдвинуться с места, пока мужчина приближался к ней по пыльной площади. Боже всемогущий, неужели это?.. Она прижала руки ко рту, подавляя крик удивления.
