Смерть Гаяны была иной: старшая дочь матери Марии, как некогда она сама, хотела послужить Богу, служа своей земной родине, но это кончилось трагически. В ответ на эту смерть мать Мария только усилила свой подвиг спасения людей от зла.
Наконец, сын Юрий сам пошел вслед за матерью путем исполнения заповедей любви к Богу и людям и тем во Христе победил зло. Имя Юрий – краткий эквивалент имени Георгий – и дано было Е. Скобцовой своему сыну не случайно – не только в память об ее отце, но, очевидно, в связи с именем святого мученика Георгия Победоносца, победившего по преданию змия (символ дьявола) и спасшего царевну (образ души). Судьба и смерть Юры Скобцова оказалась не такой, как смерть героя ранней повести Кузьминой– Караваевой Юрали, воплощавшего тогда ее представления о"знающем"(гностике) – Юрали удалился в пустыню и исчез. Еще св. Климент Александрийский писал в"Строматах", что истинные гностики – это христианские мученики[199]. Мученичество – это свидетельство об Истине и победа над злом.
Последние произведения матери Марии: поэма"Духов День"(1942), мистерия"Семь чаш"(1942), вышивка Богоматерь с распятым Младенцем Христом[200], над которой она работала до конца своей жизни в лагере Равенсбрюк, – несут на себе печать такого христианского гнозиса. Они могут быть поняты и истолкованы только в контексте Откровения Иоанна Богослова. Мы еще обратимся к этим произведениям, в частности, к последней вышивке матери Марии, во второй главе, когда будем говорить о ее богословии.
Заключение к первой главе
Прослеживая судьбу матери Марии, как она осмыслялась и выстраивалась ею самой, мы могли убедиться, что эта необычная судьба имела вполне определенную внутреннюю логику. В целом, эта логика (или, лучше сказать,"логос") судьбы соответствует парадигме Библии. В самом деле, в жизни матери Марии один за другим следовали периоды:
Разбирая отдельные периоды жизни и творчества Кузьминой–Караваевой, мы убедились, что ее жизненный и творческий путь представляют собой пример осуществления цельной синтетической личности, становление которой произошло в результате перехода от гностической символистской культуры Серебряного века к народническому мессианизму, а затем – через покаяние – к культуре церковной, евангельскому христианству и христианскому гнозису, явленному в мученичестве.
Творчество матери Марии – уникальное явление в русской культуре. Она предприняла попытку того воцерковления жизни, поэтического творчества, изобразительного искусства и религиозно–философской мысли, о котором так много говорили и спорили русские мыслители. Но еще более впечатляет судьба матери Марии, которая всю свою жизнь"вылепливала свою душу", чтобы в минуту"посещения Божия"(перед лицом смерти) сказать:"Готово мое сердце, готово"и войти"в пасхальную радость воскресения"[201].
ГЛАВА II: РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ МОНАХИНИ МАРИИ (СКОБЦОВОЙ)
ВВЕДЕНИЕ
Уже в письме, направленном русскими писателями в защиту Е. Ю. Кузьминой–Караваевой во время суда над ней, было сказано, что она не только поэт, но и"мыслитель, философ, первая из русских женщин окончила Духовную академию и прочилась в ректоры предполагавшейся женской Духовной академии"[202]. Конечно, здесь было"легкое преувеличение"и некоторая"неточность", обусловленная остротой момента. Тем не менее, после выхода в 1992 г. в Париже двухтомника избранных статей матери Марии (Скобцовой) стало ясно, что она действительно была одним из самых глубоких и оригинальных русских религиозных мыслителей ХХ века. К сожалению, именно эта сторона личности матери Марии не была отражена в книге о. Сергия Гаккеля"Мать Мария", ставшей главным источником сведений о ней. В результате получился односторонний портрет, представляющий ее лишь как поэта–любителя и церковного деятеля, а не как религиозного мыслителя.
Мать Мария, впрочем, никогда не была профессиональным философом или богословом, хотя ее религиозно–философское образование было лучшим из того, что русская женщина могла получить в то время[203]. Она не оставила какого?то систематически изложенного богословского или философского учения, но и несистематический философ, а тем более религиозный мыслитель, может играть важную роль в истории мысли.
В эмиграции мать Мария входила в круг таких русских мыслителей, как о. Сергий Булгаков, Николай Бердяев, Георгий Федотов, Константин Мочульский, Василий Зеньковский и другие деятели русского религиозно–философского Возрождения. Место матери Марии в этом кругу было особенным. Ее религиозно–философское, равно как и художественное творчество, рождалось в непосредственной связи с проблемами"жизненно важными для нее"[204]. Конечно,"парижское богословие", его определенные"родовые черты"сказались на матери Марии. Тем не менее, как мы постараемся показать, она по–своему решала многие из тех теоретических проблем, которые ставились в русской религиозно–философской мысли.
В своих статьях мать Мария обсуждает такие темы, как русская мессианская идея (статьи"Наша эпоха","Мыслители","Российское мессианское призвание"(1927–1931 гг.?), богословие творчества ("Рождение и творение"(1931),"Истоки творчества"(1934)), мариология ("Святая земля"(1927),"Почитание Богоматери","О подражании Богоматери"(1939)), проблемы монашества и аскетизма (более 10 статей периода полемики с о. Киприаном (Керном) (1936–1939 гг.)), христианство и вопросы политики и идеологии ("Религия и демократия","Расизм и религия"(1938),"Четыре портрета"(1939),"Прозрение в войне"(1939)), культуро- и историософия ("В поисках синтеза"(1929),"Размышления о судьбах Европы и Азии"(1941)). Кроме того ей принадлежат небольшие книги о Ф. Достоевском, Вл. Соловьеве и А. Хомякове, опубликованные в 1929 г. Религиозно–философская мысль матери Марии в очень емкой форме содержится и в ее поэзии, но об этом речь еще предстоит.
В этой главе мы рассмотрим лишь самые важные идеи матери Марии, связанные с усвоением наследия Ф. Достоевского, с русской софиологией, с ее пониманием творчества, с критикой тоталитаризма и демократии и с так называемым"еврейским вопросом". Мы покажем, что в своем религиозно– философском творчестве мать Мария сумела дать оригинальные ответы на вопросы, поставленные в русской мысли, исходя из собственного опыта и осмысления церковной традиции.
Особенность мысли матери Марии состоит в том, что она зачастую выражена в символической форме (ведь она была еще и поэтом, художником). Нередко используемые ею символы совпадают с символами языка христианского богословия, но к матери Марии они обычно приходили не прямо из Церкви, а через русскую культуру, например, от А. Блока или Ф. Достоевского, а значит, и понять их можно лишь в соответствующем контексте.
