Лекции по истории Древней Церкви. Том IV

22 ноября, наконец, явился на собор Евтихий. Светская власть приняла все меры для его охраны. а) На собор прибыл в качестве представителя императора консуляр патрикий Флорентий; в грамоте императора об этом слышалось глухое недоверие к православию отцов собора, б) Евтихий явился под прикрытием не только своих монахов, но и солдат и полицейских чиновников (praefectiani), в) которые не прежде отпустили архимандрита на собор, как взяв с отцов формальное обещание отпустить Евтихия на свободу, чем бы ни кончился соборный суд.

{стр. 248}

Учение Евтихия представляло странную смесь светлых воззрений и обскурантизма. Любопытно, что он первый (на соборах) сжато формулировал положение об отношении св. Писания к св. Преданию: «я следую изложениям св. отцов и соборов — Никейского и Ефесского и готов подписаться под ними; если же мне случится встретить в отеческих изречениях какую-нибудь обмолвку (??????????) или ошибочное мнение (???????????), то я не осуждаю (???? ??????????) его и не принимаю, a исследую (???????) одно св. Писание, как более твердое (?????????, ???????????), чем изложение отцов» (Mansi, VI, 700 В). Очевидно, мысль правильная, но это — не более как резерв, ограда, за которою можно спрятаться с излюбленными воззрениями. Вот, напр., как Евтихий пользуется символом никейским. «Исповедуешь ли ты, что Христос единосущен Отцу по божеству и единосущен нам по человечеству?» спрашивал Евтихия один делегат собора (Иоанн). — «А что сказано в символе? как там читается?» {стр. 249} ответил Евтихий. Тот, конечно, сказал, что в символе только сказано: «единосущна Отцу». — «Вот так и я верую; так веруй и ты», — заключил Евтихий. А к св. Писанию он обращался затем, чтобы своих противников смущать вопросом: «а где в Писании сказано: „два естества“?» Но его собеседник, предложив обратный вопрос: «а где в Писании сказано: „единосущный“?», принудил его сойти на почву отеческих изложений (788С).

До появления Евтихия на соборе выяснено было следующее:

?) Некоторые подозревали Евтихия, что он думает, будто плоть Христова не заимствована от Девы, а принесена с неба. На Ефесском соборе 449 г. он анафематствовал это мнение и на соборе 448 г. (на суде) объявил такое подозрение клеветою на него (700С). Однако, в Ефесе в 449 г. от Евтихия не могли получить категоричного ответа, откуда же плоть Христова? признает ли он, что Бог Слово соделался человеком чрез восприятие?

?) Делегат собора довел Евтихия до того, что он признал, что Христос единосущен Своей Матери, но не мог довести его до признания, что Христос единосущен и нам. По-видимому, свое заключительное суждение Евтихий даже прямо формулировал так: «И. Христос единосущен Матери, но не имеет плоти, единосущной нам» (785С).

?) Он признавал, что «И. Христос есть совершенный Бог и совершенный человек». Но кажется, это последнее выражение у него значило не более того, что он не держится аполлинарианского мнения, что Слово восприяло одушевленную плоть, но без человеческого ума. Во всяком случае, Евтихий заявлял прямо: «мнения, что И. Христос есть или составился (??????????) из двух естеств, соединившихся по ипостаси, он не встречал в писаниях отцов и не примет его, если ему укажут что-либо подобное, так как он следует св. Писанию, как лучшему источнику вероучения» (784CD). Из последних слов ясно, для чего Евтихию нужен принцип о превосходстве св. Писания над св. Преданием. Выдвигая начало превосходства св. Писания, он обеспечивал себе отступление, если бы ему предъявили места из «?????????????» или «??????????????».

Таким образом Евтихий — монофисит и высказался за монофиситство по всем пунктам его диалектического разви{стр. 250}тия. Он покланяется, по рождестве И. Христа, единому естеству, и именно естеству Бога Слова, воплотившегося и вочеловечившегося. Двойство же природ Евтихий отрицает и в формальном и в материальном смысле.

1) В формальном, когда выражает решительное отвращение к счету естеств, так сказать, к самой цифре «2», и не принимает даже слабо дифиситской (1. IIb) формулы: «из двух естеств, соединенных по ипостаси» [60]. Таким образом, Евтихий — противник количественного различия естеств.

2) В материальном смысле, когда говорит, что плоть Христова не единосущна нам. Этим устанавливается качественное различие человечества Христова и нашего, предполагаемое различием их по источнику, так как Евтихий, не допуская, что плоть Христова принесена с неба, весьма неохотно признавал, что она воспринята от Девы.

Объяснения Евтихия с отцами Константинопольского собора отчасти выяснили сокровенные мотивы его стремлений и опасений, отчасти оттенили его богословствование несколькими тонкими штрихами. Когда Евтихий явился на собор, то приступили к чтению акта от 12 ноября. Когда дошли до слов «??????????????», где содержалось антиохийское вероизложение, Евсевий заявил, что Евтихий именно этих слов и не признает. Флавиан спросил Евтихия: «Скажи, признаешь ты единение из двух естеств?» «???, ?? ??? ??????», ответил Евтихий. Но Евсевий сейчас же поставил вопрос ребром: «Признаешь ты, господин архимандрит, два естества по соединении, называешь Христа единосущным нам по плоти, или нет?» — Евтихий сейчас же и начал лавировать. Он засвидетельствовал веру в Отца и Сына и Св. Духа, что Христос сошел для нашего спасения, и заявил, чтобы его не спрашивали более ни о чем. Таким объяснением, конечно, не удовлетворились.

Тогда опять начал Флавиан, архиепископ константинопольский: «Теперь ты исповедуешь, что из двух?» Евтихий пресвитер сказал: «Так как я исповедую Его Богом моим, Господом неба и земли, то до сего дня я не позво{стр. 251}лял себе расследовать естество Его (???????????). Сознаюсь, доныне я не называл Его единосущным нам». — Флавиан: «Ты не говоришь, что Он единосущен Отцу по божеству и единосущен нам по человечеству?» — Евтихий: «До сего дня я не говорил, что тело Господа и Бога нашего единосущно нам; но я признаю, что Св. Дева единосущна нам и что из Нее воплотился Бог наш». — Флавиан: «Итак, Дева, из которой воплотился И. Христос, единосущна нам?» — Евтихий: «Я сказал, что Дева единосущна нам». — Василий, митрополит селевкийский: «Если Мать единосущна, то единосущен и Он. Ведь Он называл Себя Сыном человеческим (???? ??? ???????? ??????). Следовательно, если Мать единосущна нам, то и Он единосущен нам по плоти?» — Евтихий: «Так как вы говорите это, то я во всем согласен». — Флорентий патрикий: «Коль скоро Мать единосущна нам. то, конечно (??????), и Сын единосущен нам». — Евтихий: «До сего дня я не говорил этого. Так как ведь я признаю его (тело Христово) телом Бога — понимаешь ли ты, что я хочу этим сказать)? — то тело Бога Я И не называл телом человека, но я признавал, что тело есть нечто человеческое и что Господь воплотился от Девы. [61] Если же должно говорить, что Он от Девы и единосущен нам, то я говорю и это, господин мой (????). Однакоже (????) Сын Божий единородный — Господь неба и земли, соцарствует Отцу и с Ним прославляется. Ибо я называю Его единосущным нам не в том смысле, будто я отрицаю, что Он есть Сын Божий. Прежде я не говорил этого. До настоящего часа я боялся говорить это. Но так как теперь это сказано вашим святейшеством, то говорю и я».

Евтихий устанавливает различие между понятиями: «тело человека и «тело человеческое». Этот оттенок чувствуется напр., в русском языке в словах: «это розовый цвет» и «это цвет розы». Когда мы говорим: «это розовый цвет», то выражаем только, что наш глаз воспринимает известное количество колебаний эфира (выражаясь научно); выражением же: «это цвет розы» — мы допускаем, кроме того, еще и то, что видимый нами предмет есть цветок роза. {стр. 252} Выражение: «тело Христа есть тело человека» — указывает не только на качество природы, но предицирует и самого её носителя: полагается основа для заключения, что Христос есть человек. Но так как Евтихий всегда мыслил, что Христос — Бог единосущный Отцу, Господь неба и земли, то и испытывал страх перед мыслию, что Христос — человек; это казалось Евтихию унизительным для Божества Христова. Таким образом, Евтихий не оспаривал, что тело Христа, взятое абстрактно, есть нечто человеческое, но боялся признать, что Христос есть человек, и определял Его как Бога. Теперь Евтихий уступил. Выясняя свои сокровенные мотивы перед отцами собора, он заявил, что если из того факта, что Христос родился от Девы, следует и то, что Он единосущен нам по человечеству, и такое заключение не находится в противоречии с тем, что Христос есть Господь неба и земли, то он согласен с ними, принимает те выражения, какие они употребили, под условием, если они примут это на свою совесть.