современное российское общество". Мы сейчас привыкли к тому, чтобы отождествлять слова "духовное" и "богословское", на самом деле эти вещи, по крайней мере, в современном их состоянии оказываются очень и очень различны. Здесь обозначено "духовное", и мне хочется сказать прежде всего несколько слов об этом, чтобы мы увидели, что это значит и в какой, может быть, степени мы следуем тому, что сказано. У святого Исаака Сирина можно встретить очень интересные слова: "Но явно, что обучение и познание таинств духовного мира при страстях не приносят пользы и недостаточны для того, чтобы открыть дверь, заключенную пред лицом чистоты. Если же отъяты от души будут страсти, то ум просвещается и устрояет на чистом месте естества, и не имеет нужды в вопросах потому, что ясно видит благо, обретающееся на своем месте. Слепому сколько не говори о славе солнца и луны, о сонме звезд, о блеске драгоценных камней, и приемлет, и судит, и представляет себе красоту, какую имеет о ней, только по названию. Знания же и рассуждения его далеки от сладости доставляемым самим видением. Подобным сему образом представляй себе и о созерцании духовном".
Мы привыкли к тому, что духовное образование заключается в получении каких-то знаний в разных дисциплинах и разных направлениях, и, к сожалению, забываем об истории того, что подразумевалось под духовным образованием и даже под самим богословием. Сам термин "теология" имеет очень древнее происхождение, дохристианское. Тогда теологами, т. е. богословами называли просто тех людей, которые писали о боге, богах; писали о них, независимо от того, кто они были, какие они были по жизни, по своему духовному состоянию — это не важно. Они писали о боге, о богах! Гомер писал? Вот вам и богослов. Десет писал? Пожалуйста, вот вам и богослов. Это были дохристианские представления о богословии. Когда возникло христианство, то на первых порах понимание самого термина и, если хотите, самой задачи и самой сути теологии радикальным образом было изменено. Богословами стали именовать совсем не тех людей, кто пишет о богах, а исходя из евангельских, Христовых слов, что чистые сердцем — Бога узрят, стали понимать и под богословами только тех, кто правильной христианской жизнью достигал вот того ведения, непосредственно ведения, о котором писал Исаак Сирин. Тот же Исаак Сирин говорил что, "совершенство чистоты — есть начало богословия". Оказывается, что сама по себе чистота еще не является даже достаточным условием для того, чтобы самого человека можно было назвать богословом. Многие достигали, как мы знаем, в древности чистоты, достигали даже высоких даров Божьих: чудотворения, прозрения, но их не ставили ни начальниками, ни игуменами, никто не называл их богословами, кроме этого и еще что-то требовалось, еще нечто. Но это вопрос уже другой. Важно то, что христианство совершенно изменило понимание содержания самого слова "богословие". Богослов — это тот, кто приобретает непосредственное внутреннее ведение о Боге, а не тот, кто много знает о богах или о Боге. И вот здесь исторически сложилось так, что мы к настоящему моменту можем говорить о трех пониманиях богословия: о богословии опытном, богословии теоретическом, о богословии схоластическом, — три, причем эти вещи очень существенно различаются между собой. Богословие опытное говорит о том, что человек при правильной духовной жизни, постепенно очищаясь, занимаясь богомыслием, занимаясь молитвой, занимаясь правильным подвигом, действительно достигает того, что начинает постигать, что такое "Царство Божие внутрь вас есть". Действительно, открывается ему ведение Бога, снимаются с его глаз эти шоры, которые закрывали ему видение истинного Света Божия. Об этом пишут все святые отцы единогласно. Вот кто только богослов!
Но есть и богословие теоретическое. В чем его задача и в чем его смысл? Оказывается, для того, чтобы приобрести вот это боговедение и боговидение, необходимо знание духовного пути жизни, правильного пути жизни. Необходимо знание.… Где получить это знание? Его можно, по-видимому, получить в опыте отцов, которые прошли этот путь, которые указали, что на этом пути встречается, какие признаки верного пути, какие, напротив, встречаются ошибки, затруднения, где они эти критерии, по которым мы можем судить о правильном или ложном пути духовной жизни. Все это мы можем найти в замечательных творениях святых отцов. Теоретическое, да, чисто теоретическое, если хотите, рассудочное даже изучение этих вещей совершенно необходимо тому человеку, кто хочет действительно приобрести боговидение, т. е. стать и богословом.
Однако случилось так, что чисто теоретические знания постепенно стали считаться достаточными для того, чтобы человек именовался богословом. Об опытном познании практически перестали говорить. И вот, мы встречаем такое явление, которое затем получило свое определенное наименование, и которое мы все прекрасно знаем, которое возникло, будем говорить, первоначально — так называемое схоластическое богословие. Возникло оно, это слово от латинского словаschola— школа, возникло на Западе. Для нас очень важно: чем характеризуется схоластическое богословие? Это наука ради науки. Изучение христианских истин ради знания самих, что такое они есть, как их понимать, какие могут быть варианты понимания того или иного вопроса. То есть чисто теоретическое изучение всех вопросов, забыв о цели богословия. Ведь единственная цель богословия, как мы все прекрасно понимаем, она только та, ради которой пришел Христос, Он же пришел только ради одной цели — спасение человека. Ап. Павел, когда был вознесен до третьего неба, потом сказал: "Их же — он слышал глаголы, слова — их же не есть человеку глаголати, не возможно передать", — там совсем иной мир, иные реальности, которые абсолютно не соответствуют нашим реальностям и передать их невозможно. Также, как пишет Исаак Сирин, невозможно слепому показать, глухому — дать услышать, — это невозможно. Так вот, задача богословия и состоит в том, ради чего пришел Христос, ради чего только, только ради чего учреждена Им Церковь, только ради этой цели — помочь человеку в этих земных условиях, в условиях колоссального количества наших различных проблем, вопросов, скорбей и радостей, в этих условиях помочь человеку пойти верным путем — путем спасения. Богословие как наука и должна дать вот эту всю базу, все знания, которые были бы ориентированы только на эту цель. Ведь правда же, беда будет с тем человеком, который взялся строить дом и забыл о том, что он строит дом, и давай себе заниматься не знаю чем: изучением того, вот мне нужно дерево — а что такое дерево, а как оно возникло, а где они растут, а какой химический и физический состав, и чего только нет, а история его — можно чем угодно заняться, правда? И только на одном дереве, изучение только дерева и больше ничего, можно потратить всю жизнь. Скажут: "Простите, а дом-то, дом-то? Ты забыл, что дом строишь или нет?" Забыл, бедный! Вот это да! Вот что произошло, постепенно произошло. Вот что называется схоластическим богословием — когда забыло богословие о цели, ради чего оно вообще существует. Схоластика отсюда, отсюда и схоластик — кто занимается богословием ради богословия, изучением вопросов ради самого какого-то вопроса.
Это увлечение богословием ради богословия, вот эта игра, шахматная игра в богословские проблемы привела западную церковь к тому, что мы можем назвать духовным оскудением, духовным ослеплением; привела к нарождению там массы заблуждений, которые в конце концов привели к материализму, нигилизму, атеизму, марксизму и так далее. Вы обратили внимание? Все там произошло — не у нас. Ведь сам атеизм пришел к нам оттуда, материализм — с запада. Где в результате потрясающего развития богословия, схоластического богословия произошло то, чего никто никогда не ожидал — развал, духовный развал, произошло полнейшее обмирщение.
Парадокс, не правда ли? Удивительные вещи, какие мы наблюдаем в истории духовного образования. Сейчас, пожалуй, нам трудно уже говорить о духовном образовании. Оно могло бы быть в храмах, хороших монастырях, где есть действительно духовный руководитель, опытный человек, который мог бы подсказать правильный путь. Это было бы духовное образование.
Наш образовательный процесс, в основном, носит характер рациональный — мы запоминаем, зубрим, нас заставляют учить, когда какой папа родился, когда крестился, да и сколько их было на свете; какие патриархи, какие митрополиты, в общем, массу исторического материала, причем в таких деталях, что если вы спросите человека: "Простите, а зачем это нужно?", вам ответят: "Для истории". Великолепно! Круг замыкается. Беда какая: мы действительно забываем о цели, о цели духовного образования! Вот это и основная беда, которая имеет место уже давно. Становление нашего богословского образования в России находилось под сильнейшим влиянием, сильнейшим влиянием западного богословия: католического, протестантского. Это же факты, бесспорные факты, которые совершенно очевидны. И доходило до того, что комиссии духовных училищ, например, в 1825 году прямо постановили преподавать богословию (тогда богословие было женского рода) только по учебнику Буддея… Буддей — это лютеранский богослов, чтобы никто своих богословий не читал. Ну, там сказано иначе: по богословию Феофилакта, которая вся списана с богословия Буддея. 1825 год! А потом вот на латинском языке все это шло. Какой отрыв от народа, от мысли, какая схоластика!
