при переезде, сейчас стоила как хороший мопед.
Остановился, оглядевшись. Набережная Амура, сейчас укрытого льдом. Надо будет снять комнатку и привезти сюда Илью, говорят, что ледоход на такой реке что-то потрясающее, стоит проверить.
Виднеющийся противоположный берег это, кажется, остров, а за ним начинается “Тарабарова лужа”. Половину Большого Уссурийского и Тарабаров острова, которые передали Китаю по договоренности о новых границах, кто-то утопил еще в самом начале Этой Хрени. Неизвестный патриот до сих пор невыясненным образом макнул все новые китайские территории на три метра вниз под воду, точно по линии границы, одновременно разрушив все, что было построено и на китайской и на нашей половине острова. Рассказывавший мне это местный надеялся, что дурака от напряга кондрашка хватила, и что-то втолковывал про течения, наносы и прочие вещи, из которых я понял только что это было глупо и неправильно.
Ну, ему виднее, наверное, говорил уверенно.
Раньше это было бы делом государственных мужей, долгих переговоров в министерских кабинетах, встреч и прочих саммитов, а теперь случилось и случилось, любой маг, у которого хватит сил, может навязывать свою волю целому государству. Недолго, пока за него не возьмутся всерьез, но может. Даже и не знаю, хорошо это, или плохо?
В сказки о том, что чиновники это такие специально обученные и знающие свое дело люди я уже не верю, так что может и хорошо. С другой стороны вон там, за белым полем, которым прикрыта на зиму река, был поселок, застава, жили люди. Хм, или я не туда смотрю? Абориген все время в ту сторону махал.
Снова оглядевшись, я пошел к выходу из заснеженного парка.
Хороший показатель уровня власти в городе — дорожки парка расчищены. Это хорошо, когда есть ресурсы на такую “бесполезную” работу. Абориген как раз и занимался ей, сейчас много дворников и прочих чернорабочих “из бывших”, власть пытается дать хотя бы такую работу людям. Иначе нельзя, отчаявшись, человек становится слишком опасен, надо давать хотя бы малую надежду — на грядущую получку, после которой можно будет раз в месяц сытно выпить-закусить, отоварив талоны, на то, что когда-то все наладится, и снова понадобятся сидельцы в офисах.
Попинав остатки сугроба я задумался, что же сегодня узнал? Что есть где-то артефакторы, но их подгребают под себя самые сильные структуры? Это и раньше слышал. Что есть ничейный артефактор где- то в Сибири? Зашибись! И как его искать? Отловить мракоборца и “опознать” амуле… Черт. Да, это выход. Хотя, конечно, это будет нелегко. И зачем он мне?
Зачем волшебнику в игре крафтер?
Наварить отваров, укрепить броню? Так отвары мне вполне заменяют собственные заклинания, а броня нужна только в драках, которые я старательно избегаю.
Оружие волшебное? И как высчитывать, сколько прибавят к урону мои “стрелки”?
Была в “Сказаниях” фишка с умением “горное дело” — копаешь в горной местности, выкапываешь разной ценности камушки, а ювелиры их вставляют в разные вещи, наделяя волшебными свойствами. Но в игре работа это одно нажатие кнопки с забитой на нее командой, а в жизни придется долбить скалу киркой, у меня здоровье не то. К тому же где найти ювелира? Заманчиво, вообще-то, но что я с этого получить смогу?
Уловив вкусный запах остановился — в сотне шагов из фургончика торговали пирожками. Рядом в древней “японке” сидели двое охранников, лениво поглядывая по сторонам. Еще одна загадка времени — почему-то у магов считалось неприличным нарушать торговлю едой. Если бы тут спекулировали в обход карточек мукой, то рано или поздно пришел бы какой-нибудь игрун и попытался получить свое “законное”, но нападать на пирожника это дурной тон, не по понятиям. И понятия эти что здесь, что в Питере, куда занесло как-то раз, сходные. Не настолько жестко, как “нефтяное перемирие”, но все-таки старались соблюдать. Понять, откуда это пошло мне не удалось, наверное, отголосок несытого житья в центральных районах.
Очереди не наблюдалось, дороговато, и я потратил серебряк, купив пирожков с картошкой и сладких, с повидлом (не то чтобы я против кошек или собак, мясных просто не хотелось), и начал один есть здесь же, прикрывшись машиной от внезапно поднявшегося ветра. Водитель легковушки внимательно меня осмотрел, чуть сузил глаза, но вежливо кивнул. Молодой, лет двадцати, мужик, с зеленой аурой над головой. Я кивнул в ответ, отсалютовав пирожком.
Нахлынувшие воспоминания заставили мечтательно улыбнуться — вот я тогда, еще до обретения, сижу на остановке, вот подбегает собака и смотрит на меня почти так же внимательно. И я тогда точно такой же курьер как сейчас, ловящий возможность подработать, и все у меня точно так же нормально, пусть и не блестяще.
Люди меняются, значит? А по мне так ни хрена.
— Угостите пирожком?
Рядом стоял какой-то пацан. Гхм, что-то я задумался.
— С какой стати?
— Жрать охота. А у вас есть.
— Есть-то есть, да не про твою честь.
Парень лет четырнадцати шмыгнул носом, не унывая пожал плечами.
— Могу отработать!
— Я женщин предпочитаю. — Я старательно растягивал пирожок, давая парню время на правильные слова. Какие? Да я и сам не знаю, но милостыню подавать не собирался, вот если развлечет, тогда куплю еще, его угощу и Илье принесу, очень удачная выпечка.
— А я и не в этом смысле! — Норов держит при себе, это ему в плюс. Проверив округу (чисто, он один) я прислушался. Парень предлагал экскурсию, посредничество в съеме жилья (как понял, что я не местный?), местные сплетни и, почему-то, сувениры из дерева.
— Не интересует. — И мы оба задумались, похоже, над одним и тем же — что может сподвигнуть меня на расставание с пирожком? Мне же не критично, просто жаба давит отдавать просто так.
— А чего вы хотите? Я могу решить любую проблему!
Скептически посмотрев на пацана я протянул прислушивающейся тетке монетку. Она, поняв без слов, начала накладывать печево в пакет, два пирожка словно случайно положив отдельно.
— Один возьми. Это не за наглость, это за настойчивость. — Я кивнул на прилавок, и пацан тут же схватил свою награду. — А хочу я к теплому морю! Пальмы, песок, смуглые фигуристые туземки.
— Э, меня тоже возьми? — Сидевший в глубине фургона мужчина поднял руку.
— Ну что ты, как можно — торговля дело такое, только отвернись, — я кивнул на женщину, — как сразу место займут.
Продавщица фыркнула, мужик хмыкнул. Пацан стремительно дожевывал пирожок, и только промычал, замахав ладонью. Наконец, облизнув пальцы, предложил:
— В Китай можно съездить, тут контора рядом, отправка два раза в день!
И этот туда же.
— А как насчет закрытой границы?
Хмыкнули все трое. Ну да, указы из столицы это одно, а жить как-то надо.
— Не хочу, не нужно мне это. Так что мимо второго пирожка ты пролетаешь.
Я положил пакет в карман рюкзака, и он проводил его не голодным, но отчетливо сожалеющим взглядом.
— Он у вас тут на подработках?
— Та не, он домашний. Возраст такой, кушать хочет. — Тетка мельком оглянулась на мужа. Что, подкармливала? Или парень у нее на еду краденое менял?
— Песок есть в солярии в центре, там и пальмы. А туземки только за речкой.
— Фигуристые китаянки? Это фантастика, пацан.
Мужик согласно кивнул, не замечая грозного взгляда торговки.
— Тогда не знаю.
— Ладно, последний шанс — где можно спокойно просидеть три часа, чтобы никто не дергал?
— У Ашота. — Хором прозвучало от пацана, продавщицы и мужика.
Кивок на прилавок, пацан схватил награду:
