затхлых норах, которые вы называете городами, — насмешливо проскрипел Виктор-носферату из-за спины гостя. — Эти заплесневелые смрадные дыры кишат мокрицами и крысами, под ногами ползают черви и слизни, а за шиворот постоянно сыплется помет летучих мышей.
— По крайней мере, даже в самой ничтожной мокрице есть жизнь, а не ее жалкое подобие, как у некоторых, — с гаденькой улыбочкой парировал дроу.
— Хам и скот, впрочем, ты всегда был таким, Хелиоглас. — Вампир обошел гостя по большой дуге и остановился перед ним. — Все как всегда с вашим отсыревшим в пещерах народцем, годным лишь в пищу.
— Я тебе не по зубам, нежить. — Дроу не убирал руки с сабли, исподтишка цепко следя за каждым движением вампира.
— Ты слишком стар и желчен, на ту скисшую жижу, что струится по твоим жилам, польстятся разве что голодные вурдалаки, а отнюдь не мы, аристократы среди бессмертных, — презрительно скривился Виктор, а потом качнул головой в сторону стрельчатого окна с выбитым стеклом. — Вот те, кто помоложе, еще могут на что-то сгодиться, хотя по сравнению с кровью истинных эльфов ваша — как деревенская самогонка против коньяка.
Под башенным окном к стене был привинчен верстак из почерневшего от времени и пролитой на него крови дерева. На верстаке, прибитый гвоздями за ступни и ладони, лежал труп темной эльфийки. Запрокинутая голова перевешивалась через стол, оттянутая вниз и привязанная за косу к ножке стола. На бледном бескровном лице застыл ужас, горло было истерзано и обслюнявлено.
— А я-то думал, куда моя горничная подевалась, — грустно покачал головой Хелиоглас.
— Я пригласил ее на ужин, — скривил рот вампир в гротескном подобии улыбки. — Она все грозила тобой и была жутко занудной. Впрочем, у каждого свои недостатки, и как пища твоя подстилка оказалась гораздо лучше, чем в качестве собеседницы.
— Виктор, ты не боишься однажды проснуться от ощущения некоторого неудобства, вызванного серебряным кинжалом в твоей ненасытной глотке?
— Князь, не надо делать вид, что любил ее или вообще кого-нибудь. Во всей твоей тощей тушке не хватит тепла, чтобы согреть осиротевшую бактерию.
— Девочка была правильно обучена, полезна и удобна, ты сломал хорошую вещь.
— Ай-яй-яй, мне почти стыдно, а ты не припомнишь, что стало с двумя запропавшими девчонками из моего ковена? Между прочим, следы похитителей вели в сторону твоей норы, а ведь я лично обратил каждую из них в бессмертную, тратил время, силы! Так что давай перестанем мериться обидками, ты не агнец, я, кстати, тоже.
— Если тебе интересно, то слушай: твоих шлюх мы продали демонам, кстати, одна из них, кажется, еще жива, а точнее, не мертва. Но ты прав, обсуждать подобные мелочи сейчас не стоит, есть более важная тема. Перемирие?
— Перемирие. — Вампир кивнул в сторону вершины башни, и они прошли наверх, где расположились в потертых кожаных креслах под навесом на открытой площадке, венчающей донжон замка. Пепельно- бледная девица с ярко-красными губами, одетая в какую-то выцветшую хламиду, подала гостю вина и кубок с подозрительной красной жидкостью — хозяину.
— Ты знаешь, наша столица построена над капищем Утрара-пожирателя плоти, — начал дроу, откинувшись в кресле.
— Знаю, этому демону поклонялись когда-то все гоблины окрестных гор, — согласно кивнул вампир.
— Капище на самом деле представляет собой портал в Лимбо — один из миров демонов.
— И это знаю, такой же портал сокрыт на дне пропасти под святилищем Черной ямы, но посвящен он другой нечисти, Фурию-разрушителю. Кстати, в каких они отношениях?
— Эти два демона ненавидят друг друга больше, чем отцов-инквизиторов, что поделаешь, конкуренция.
— А зачем вам это древнее орочье капище?
— Мы используем портал для путешествий в мир демонов. Дело это, конечно, опасное, но только там можно найти некоторые редкие вещи, которых больше нет вообще нигде, а еще мы торгуем с обитателями Лимбо, обмениваем у тамошней публики секреты и заклинания на рабов, ну и так далее.
— И что? Это все знают, тоже мне откровение!
— Откровением было то, что недавно сообщил Утрар. Демоны встревожены, они боятся потерять не только наш мир, но и тот, из которого все мы когда-то сюда пришли, под названием Земля.
— В смысле «потерять»? Они же и так не могут надолго приходить сюда, даже когда вызваны, вскоре проваливаются к себе в преисподнюю, ибо их астральный вес слишком велик для наших миров.
— Все верно, но если на планете становится больше существ, источающих злобу, зависть, ненависть и прочие подобные эмоции, такой мир астрально тяжелеет, и настает момент, когда демоны могут поселиться в нем насовсем. А вот если планета становится легче, то обитатели ада уже не могут добраться до нее, и это для них даже хорошо. Ибо если демонам удастся просочиться в посветлевший мир, то они будут испытывать там ужаснейшие муки, примерно как ты, если выйдешь на яркое солнце без защиты. Такой мир для рогатых потерян.
— Это значит, что на планете будут жить одни праведники? Жуть!
— Верно, кстати, при таком раскладе нам с тобой тоже крышка, но, с другой стороны, позволить победить демонам — не менее скверно. Стоит миру потемнеть настолько, что сюда прорвутся рогатые, и мы сразу превратимся в их рабов — это в лучшем случае.
— Так что, наш мир готовится стать раем?
— Пока нет, но может сильно полегчать, а это для ада как кость в горле. А вот за счет чего такое может произойти — ни я, ни демоны пока не знаем. Но ад не привык медлить и колебаться, они уже предложили нам сделку: помочь демонам пробраться сюда, взамен пообещали разделить с нами власть.
— И?
— Темным эльфам появление в этом мире чертей без надобности, да и верить демонам — себе дороже, мы отказались, но, похоже, такое же предложение сделано сектантам Черной ямы. Утрар долго шипел и плевался, а потом поделился опасениями, что этот мир может достаться Фурию, чего совсем не нужно Утрару, для него лучше уж совсем потерять планету, соперничество, однако!
— Продолжай.
— Фурий готовится появиться в этом мире лично и надолго, есть ритуал, который может придать ему нужную легкость на срок до ста лет. Сила же этой твари очень велика, вряд ли у нас ему найдется достойный противник.
— И как же быть?
— Что бы мы ни надумали, пришла пора действия, а значит, надо подготовить почву. Светлые и неподконтрольные нам темные государства должны погрузиться в смуту и разлад, пора провоцировать войны, где только сможем.
— Ты прав, при таком раскладе проще будет работать потом…
— Командир, вернулись лазутчики с Тролльих гор, есть очень-очень срочные новости, — сообщил Снупи, как всегда материализовавшийся из ниоткуда. — Я осмелился объявить общий сбор вождей. Это, конечно, самоуправство, мой лорд, но сильно сэкономит время, я нахал, мои извинения.
— Все, что идет на пользу клану, оправдано, извинения приняты, — понимающе кивнул я.
Волчья жизнь на границе темных и светлых земель научила орков оперативности, народ собрался быстрее, чем наш кот Барсик, заслышавший звон своей миски.
— Командир, люди графа Штрайна основали несколько поселений на Диких землях и восстановили древний каменный форт, настоящую крепость, перебив семью огров и где-то с сотню гоблинов, что обосновались там, — доложил разведчик. — Численность гарнизона сейчас составляет триста семь воинов-людей, солдаты графа патрулируют весь запад наших владений…
— Снупи, это у короля Таннии начался территориальный зуд или граф сам такой умный? — поинтересовался я по окончании доклада.
