землю.
В кузове последнего грузовика находились старейшины-рэнсники и Гарс с воздетыми к небу руками. Не в состоянии передвигаться на больных ногах без посторонней помощи, старики оказались в бедственном положении.
— Не бойтесь! — восклицал чародей в молитвенном экстазе. — Вознесите хвалу всесильному Браску, и земля вас пощадит! Земля — наш друг. Если мы будем молиться, с нами ничего не случится.
Грузовик медленно погружался под землю. Искореженные колеса превращались в пыль. С бампера отвалились зажженные фонари и тоже исчезли в черной пучине. Старики кричали от страха и, цепляясь друг за друга, пытались удержаться в кренящемся набок кузове.
— Не бойтесь! — продолжал призывать чародей. — Помолимся нашему всесильному Браску, попросим у него спасения!
Голос Калайялла Гарса дрожал, а лоб покрыла испарина. Заклинатель был бледен как смерть.
Не выпуская детей, Луддич бросился на помощь старейшинам, среди которых был и старый вождь.
— Держись, отец! — крикнул он.
Но уже в следующую секунду кузов грузовика раскололся пополам. Кабина ушла под землю, а задняя часть кузова задралась вверх. Не удержавшись на ногах, Калайялл Гарс перелетел через борт и в одно мгновение исчез в черном месиве. Следом за ним скатилось еще двое рэнсников. Кузов накренился набок еще сильнее, и старый вождь заскользил вниз — и тоже пропал в черной пыли. Остальные старики отчаянно звали на помощь.
Громко всхлипнув, Луддич отшвырнул в сторону детей и ринулся вперед — прямо по бурлящей земле. Но, не успев сделать и трех шагов, увяз и, медленно уходя под землю, с протяжным стоном простер руки туда, где только что исчез его отец…
Вдруг все успокоилось. Черная пыль разгладилась и потеряла свою силу, а земля снова стала обычной землей. Ушедший по пояс в землю и замурованный в ней, словно в застывшем цементе, Луддич безуспешно пытался выбраться наружу.
Воцарилась удивительная тишина. Не веря своим глазам, Тайя и Локрин сорвались с места и понеслись мимо вождя по поляне, как будто проверяя землю на прочность, а потом остановились и принялись рассматривать друг у друга подошвы: пятки были испачканы обыкновенной глиной. От черной пыли не осталось и следа.
Большинство стариков уцелело, но они все еще боялись спуститься на землю и звали на помощь родственников. Увидев, что Локрин и Тайя как ни в чем не бывало разгуливают по земле, рэнсники со слезами радости поспешили к старикам.
— Значит, он все-таки успел! — многозначительно промолвила Тайя.
Локрин кивнул: после долгих странствий Тряпичник наконец-то отыскал свой настоящий дом.
ЭПИЛОГ
Рэнсники оставили мьюнан и их товарищей в покое. Настало время залечивать раны. Вытащив тело Казиль из пещеры на поляну, Калам сказал, что ничья помощь ему не требуется и он похоронит ее один. Вместо надгробья он воткнул на могиле арбалет.
Отдав последний долг отважной женщине-воину, все отправились разбивать лагерь. Измученные приключениями, они мечтали только об одном — хорошенько выспаться.
Прошло немало времени, прежде чем рэнсники спохватились выкопать Луддича, вросшего в землю, словно морковь. Вождь зыркал по сторонам, но не проронил ни слова. Спирой раздобыл лопату и принялся его откапывать.
Когда взошла луна, рэнсники двинулись обратно в поселок. Молодые катили стариков на креслах- каталках или несли на носилках. Ежась под презрительными взглядами соплеменников, униженный и развенчанный монарх плелся последним.
Локрин и Тайя еще долго не могли заснуть. Несмотря на усталость, они любовались звездами и темным силуэтом величественной горы и мечтали о том, как вернутся на Абзалет. Наконец заснули и они.
Друзья проспали почти до полудня. Первым проснулся Дрейгар. Парсинанин отправился к засыпанной пещере и принялся отыскивать между камнями вещевые мешки. Когда проснулись остальные, он уже успел развести костер и в воздухе аппетитно запахло жареной грудинкой и бобами. Путешественники с трудом поднялись на ноги, но, взглянув друг на друга, покатились со смеху: такой жалкий и измученный был у них вид.
— Ума не приложу, как мы доковыляем до дома, — заметил Эмос, набрасываясь на еду. — Видно, придется сначала навестить тетушку Шельду…
— Вы только посмотрите! — с набитым ртом воскликнул Нуган, протягивая руку. — Ну и картина! Ничего подобного я в жизни не видывал.
У подножия холма, насколько хватало глаз, простиралось громадное свежеперепаханное поле. Кое- где виднелись осколки камней, щепки и сломанные ветки.
— Интересно, что случилось с нашим поселком? — пробормотал бригадир. — Если и его сровняло с землей, то лучше уж мне сразу отправиться домой — к жене и детишкам…
— Да уж, — печально вздохнул Эмос, — много горя обрушилось на эти места.
— Теперь это совсем другая страна, — сказал Локрин. — По крайней мере, не нужно будет снова продираться сквозь чащу…
— На редкость уродливый пейзаж! — покачала головой Найялла. — Впрочем, после тех ужасных пещер я чувствую себя здесь, как в раю.
— Мы вам обязаны жизнью! — воскликнул Микрин, улыбаясь своим спасителям. С особенной гордостью он смотрел на Тайю и Локрина. — Когда вернемся домой, можете просить что угодно, — пообещал он детям.
— Значит, мы получим обратно свои инструменты? — обрадовалась Тайя.
— Само собой, — улыбнулась Найялла.
— А вы научите нас делать крылья с перьями? — поспешно поинтересовался Локрин.
— Почему бы и нет?
— А собаку?.. — пролепетала Тайя. — Вы купите нам собаку?
— А это не будет слишком, молодые люди? — добродушно улыбнулся Микрин.
— Нет! — в один голос вскричали дети и бросились совещаться друг с другом, чего бы попросить еще.
Счастливые родители обнялись и с умилением смотрели на своих чад.
Дрейгар, глядя на перепаханные просторы, размышлял о том, что теперь у него прибавится работы: для составления новых карт потребуется уйма времени. Калам бросал печальные взгляды в сторону могилы Казиль. Рудокопы молчали, погруженные в воспоминания о своих погибших товарищах.
Эмос встал и, потянувшись, устремил долгий взгляд к темному провалу пещеры.
— Ты нам когда-нибудь еще расскажешь об Огарте, дядя? — спросила Тайя, проследив его взгляд.
— Я расскажу вам все легенды, которые знаю, — с улыбкой кивнул Эмос. — Впрочем, теперь вы сами стали частью легенды: ведь вам посчастливилось встретить живого Огарта. Когда-нибудь, вспоминая о священной горе Абзалет, люди будут рассказывать и о вас…
— Вот-вот! — расхохотался Дрейгар. — За такую прекрасную историю мне всегда поднесут кружечку медовухи!.. Эй, никто не возражает, если я доем эту сардельку?
Позавтракав, все снова улеглись отдыхать. Целый день только и делали, что отсыпались и отъедались. Время от времени Тайя и Локрин многозначительно переглядывались друг с другом. Еще бы: каждому приятно чувствовать себя хоть маленькой, но важной частью настоящей легенды!
