устраивала откровенность Пирата.
— Я хочу форсировать запись книги, — сказал Пират, когда я закончила читать. — Вы владеете компьютером?
— Да.
— Тогда вы больше не будете перепечатывать с диктофона, этим займутся другие. Вы будете получать дискету и на компьютере вносить свою правку.
— У меня нет компьютера.
— Вам его привезут. Последовательность будет следующая. Утром мы работаем, и пленка отправляется на компьютерную распечатку. Во второй половине дня я диктую один, вы занимаетесь издательскими проблемами. Вечером вам доставляют дискеты с текстом. Вас это устраивает?
— Конечно.
— Вы уже что-то предприняли по изданию романа?
— Да.
Я рассказала о проделанной работе.
— Не вижу отваги и веселья победителя. Ведь все замечательно. Вы уже как минимум на треть сократили расходы на производство.
— За счет воровства. Я раньше никогда не воровала…
— А вот это неправда, — усмехнулся Пират. — Все воруют или подворовывают. Вы таскали конфеты из буфета в детстве?
— Немного, — вынуждена была согласиться я.
— Вы приносили из типографии бумагу, ручки, карандаши, папки?
— Да. Вы считаете, что все подворовывают?
— Да.
— И вы тоже?
— Конечно, — подтвердил Пират. — Я этим занимался большую часть своей жизни.
Я почувствовала, что могу задать главный вопрос.
— Скажите, мы украли секрет американской атомной бомбы?
— Конечно украли, — спокойно ответил Пират. — В американском проекте участвовал немецкий ученый Фукс, он передал материалы супругам Розенберг, которых впоследствии казнили как наших шпионов.
— Вы чувствовали угрызения совести, когда узнали о казни супругов Розенберг?
— Нет. Это нормальная судьба разведчика или агента.
— Вы участвовали в этой операции?
— Нет. Я крал немецких разведчиков.
— Мы могли создать атомную бомбу сами?
— Да. Но не в тысяча девятьсот сорок девятом году, а лет на пять позже. Мы сэкономили миллиарды долларов. Водородную бомбу мы уже взорвали раньше американцев.
— А ракеты, значит, мы тоже украли? И наше первородство в космосе и гений Королева тоже миф?
— С ракетами нам повезло меньше. Я руководил захватом, можете это назвать и кражей, немецких ракетчиков, мы взяли и фон Брауна, генерального конструктора немецких ФАУ, но солдат, который выводил фон Брауна в туалет, упустил его. Кстати, не будь у американцев фон Брауна, они не высадились бы первыми на Луне. Я узнал о побеге фон Брауна через полчаса. Я мог напасть на американцев и отбить его. В таких случаях решение должно приниматься мгновенно. Но решение приняли только через сутки, когда фон Брауна уже переправили в Америку. В прошлом веке Бисмарк сказал: «Россия медленно запрягает, но быстро ездит». И сегодня еще повторяют эту утешительную чушь. При сегодняшних скоростях, если задержишься на старте, догнать невозможно. Когда мы сами разгромили генетику, опомнились только через несколько лет, но уже отстали от Америки и всего мира настолько, что теперь никогда не догоним. Как никогда не догоним весь мир в электронике и компьютерах, потому что когда-то запретили кибернетику. С ракетами этого не произошло. Мы вывезли немецких ракетчиков, и они воссоздали ФАУ-2, но Королев быстро понял, что это тупик, надо искать новые пути, и он их нашел, поэтому и первый спутник, и первый человек в космосе — это наши достижения.
— Но сейчас мы все равно проигрываем, и американцы первыми высадились на Луну, первыми полетят на Марс.
— Да, — согласился Пират. — Мы надорвались.
— Навсегда?
— Да. С этим надо смириться. Мы страна третьего мира, и в этом нет ничего позорного, мы проиграли, но всегда кто-то проигрывает.
— Значит, мы никогда не будем великой державой?
— Великих держав в двадцать первом веке вообще не будет.
— А в чем была ваша роль в ракетной гонке?
— Добывать сведения о работах американцев.
— И подворовывать?
— Конечно.
— Удавалось?
— Редко. Как нам, так и им. Мы все научились хранить секреты. И мы подкупали американцев, и они подкупали наших.
— Вы были знакомы с отцом атомной бомбы Курчатовым?
— Это тот случай, когда отцовство установить трудно. Когда мы взорвали атомную бомбу, то американские газеты вышли под заголовками «Наконец бомба Берии взорвана!».
— Я читала, что Берия в политбюро курировал наш атомный проект.
— Берия был великим организатором.
— Он организовал ГУЛАГ.
— ГУЛАГ организовали до него, еще в двадцатых годах. Берия раньше других понял: чтобы человек хорошо работал, его надо поощрять.
— Как при дрессировке собак: хорошо выполнил команду, получи кусочек колбасы?
— Да. Наши физики, которые работали над атомной бомбой, да и по ракетам тоже, получали все. Я вам дам список, в котором было учтено все, вплоть до галош на ботинки.
— И еще был страх: не выполнишь — посадят.
— Да. Если директор завода говорил, что это изделие будет готово седьмого сентября в шестнадцать часов, то в пятнадцать сорок пять на завод подавалась машина или железнодорожный состав, в зависимости от величины изделия. Если изделие было не готово, то вместо него увозили директора завода, и он исчезал бесследно. Поэтому все делалось в срок, точно и очень высокого класса.
— А Королев и Курчатов боялись?
— Да. Королев посидел в лагерях и знал, что это такое. Курчатов сгорел раньше времени не от лучевой болезни, а, по-моему, от страха. Инсульты и инфаркты в основном из-за страха.
— А вы боялись?
— Да.
— У вас были инфаркты?
— Нет.
— А страхи остались? В подсознании, в снах?
— Нет. Я перестал бояться, когда погибли жена и дочь. Когда человек остается один, у него пропадает страх. Первый страх у меня пропал, когда умерла моя мать. Я боялся ее огорчить. Последний страх — после гибели жены и дочери. Мне больше некого огорчать.
— А родину?
— Не ерничайте.
— Вы верили, что Америка может на нас напасть?
— Неточный вопрос. Мы, и я в том числе, нас было немного, не верили, а точно знали, что могут напасть.
