39. Установи для себя своеобразный чекан и тип характера, который и наедине с собой будешь сохранять, и сталкиваясь с людьми.
[40.] Молчание да преобладает, или говорится необходимое и вкратце. Редко все же — когда призывают обстоятельства — доходим мы до того, чтобы брать слово, но не о чем попало — ни об единоборствах, ни о конских ристаниях, ни об атлетах; ни о пище, или питье, или обыкновенном; особенно же — не о человеке, порицающее, или хвалящее, или сравнивающее. [41.] Итак, если можешь, переведи речи свои и собеседников на подобающее; если же, паче чаяния, останешься в одиночестве среди чужеплеменных, молчи.
42. Смеха да будет ни много, ни по многим поводам, ни безудержного. [43.] С клятвой распростись, если возможно, совсем, а если нет — насколько возможно. [44.] Угощения внешние и обывательские отвергай; а если возникнет когда стечение обстоятельств, да будет у тебя внимание напряжено, чтобы как?нибудь в обывательщину тебя не затянуло. Ибо знай: если в компании окажется погрязший, то и общающемуся с ним необходимо грязниться вместе с ним, даже если случится самому быть чистым.
45. Относящееся к телу принимай в меру голой полезности — както еду, питье, жилье, обслугу; а все относящееся к удовольствию, или славе, или роскоши, исключай.
46. Если кто тебе донесет, что такой?то говорит о тебе плохо, не оправдывайся, опровергая сказанное, но отвечай, почему: «Не знал ведь он о иных мне присущих плохих качествах, иначе и не такое бы сказал».
[47.] Пошло посещать зрелища. Чтение некоторых не посещай ни наобум, ни по легкомыслию; посещая же, сохраняй торжественность, внутреннее равновесие и вместе с тем непринужденность.
48. Когда бы ни собирался ты беседовать с кем?нибудь, особенно — из кажущихся выдающимися, представь себе, как повел бы себя кто?нибудь из доблестных, и не затруднишься использовать случай подобающе.
49. Когда бы ни прибегал ты к кому?нибудь из могущественных, представляй себе, что не застанешь его дома, что тебя не впустят, что захлопнутся перед тобой двери, что не уделит тебе внимание. А если надлежит при этих обстоятельствах пойти, пошедши, сноси происходящее и никогда не скажи сам себе: «Не стоило того». Ведь обывательское это и искаженное внешними вещами суждение.
Оригенизм
Евагрий Понтийский (Ю. Н. Аржанов)
Евагрий Понтийский занимает центральное положение в истории аскетизма на христианском Востоке[1212]. Поскольку на V Вселенском соборе 553 г. он был осужден вместе с Оригеном и Дидимом Слепым, его имя оказалось под запретом, однако его сочинения, которые уже при его жизни получили широкое распространение, продолжали оказывать влияние и после этого. Ученик Великих Каппадокийцев (в особенности Григория Богослова и Василия Великого), Евагрий, как и его учителя, считал возможным соединение христианского Откровения с греческим философским гением и активно использовал его возможности, прежде всего традиции платонизма[1213]. Как и многие образованные христиане того времени, Евагрий высоко ценил Оригена, прямым продолжателем которого его принято считать (при этом сам он видел себя в большей мере обязанным Каппадокийцам, чем Оригену[1214]). Его сочинения, посвященные «духовному деланию», были широко читаемы в конце IV — начале V вв.[1215], и хотя после V Вселенского собора они нередко распространялись под другими именами, отголоски этих текстов обнаруживаются в трудах многих писателей последующих веков, выступая органичной частью монашеской литературы. Влияние аскетических сочинений Евагрия ощущается в трудах Иоанна Кассиана, Иоанна Лествичника, Максима Исповедника и Исаака Сирина.
Результатом церковного осуждения 553 г., однако, стало то, что значительная часть написанных Евагрием текстов оказалась утерянной в греческом оригинале и сохранилась только в переводах на языки христианского Востока, прежде всего сирийский и армянский. Та же судьба постигла и так называемое «Послание к Мелании», которое сохранилось только на сирийском языке. Написанное незадолго до кончины Евагрия, это послание служит сжатым изложением всего учения «философа в пустыне», его своеобразным «духовным завещанием»[1216].
О жизни Евагрия[1217] нам сообщают ряд авторов или близко с ним знакомых, или живших примерно в одно с ним время: его духовный наставник и близкий друг Руфин Аквилейский, ученик Евагрия Палладий Елленопольский (автор «Лавсаика»), его первый духовный учитель Григорий Богослов (в своем «завещании»), а также церковные историки Созомен и Сократ Схоластик. Евагрий родился около 345 г. в понтийском городке Ивора (совр. Турция). Его отец был рукоположен Василием Великим в хорепископы, и есть основания предполагать, что Евагрий рано познакомился с епископом Кесарии Каппадокийскон, где он также мог получить образование[1218]. Позднее Евагрий стал чтецом в клире Василия Великого. Общение с ним, а позднее с Григорием Назианзнным, должно было стимулировать интерес Евагрия к сочинениям Оригена, которые были хорошо знакомы Великим Каппадокийцам[1219].
Смерть Василия Великого в 379 г., очевидно, побудила Евагрия покинуть Кесарию[1220] и переехать в Константинополь. За несколько лет до этого в столицу приезжает Григорий Богослов, чтобы возглавить неболыиуто общину сторонников Никеи, противостоящую преобладающей груттпе ариан. К этой общине присоединяется и Евагрий, которого Григорий посвящает в сан архидиакона[1221]. Созванный в 381 г. Вселенский собор утвердил Григория Богослова в качестве архиепископа столицы, однако позднее в результате интриг он должен был покннуть столицу. Евагрий остался при новом епископе Нектарии, поскольку был знаменит своими ораторскими способностями[1222]. Но вскоре он также был вынужден оставить Константинополь: стало известно о его увлечении женой одного из знатных людей города, и Евагрий, опасаясь мести со стороны последнего, бежит в Палестину (около 382 г.)[1223].
В Иерусалиме он пользуется гостеприимством Мелании Старшей и Руфина, с которыми он уже был знаком ранее. На Масличной горе рядом с Иерусалимом Мелания и Руфин организуют женский и мужской монастыри, находившиеся в непосредственной близости друг от друга [1224]. Два этих человека, а также основанные ими обители, занимают с этого времени очень важное место в жизни Евагрия[1225]. Пережитые им потрясения становятся причиной затяжной болезни, от которой он исцеляется тогда, когда дает Мелании Старшей обещание стать монахом. Видимо, на Пасху 383 г. Евагрий получает из рук Руфина монашеское одеяние[1226].
Сразу после этого Евагрий отправляется в Египет, где он проживет около 16 лет, вплоть до своей смерти. Примерно два года он находится в Нитрии, после чего (это отвечало практике того времени) переселяется в Келлии, где ведет жизнь анахорета[1227]. Именно в этот период Евагрием была написана основная часть его сочинений. Его духовными наставниками становятся: Макарий Александрийский в Келлиях и ученик Антония Великого Макарий Египетский, которого Евагрий посещал в Ските, находившемся от Келлий примерно в 40 километрах[1228]. Он также сближается с четырьмя так называемыми «длинными братьями» (в особенности с Аммонием), которые отличались широкой образованностью и интересом к трудам Оригена. ??????? монахи в египетской пустыни тогда были знакомы с сочинениями Оригена и имели склонность к аллергорическому толкованию Писания (позднее некоторые из них были обвинены в оригенизме и изгнаны из Египта). Однако большая часть монашествующих была склонна понимать антропоморфизм в Библии буквально, за что получила название «антропоморфитов».
