Пусть они, пожалуй, поразмыслят вот о чем: всякое рождаемое, как он говорит, является сродным рождающей. Если же рождающая — человек, то и рожденный неизбежно будет человек. Справедливо вы говорите, о, противники![1727] Однако роженица, когда по природе
Там, где рождение преестественно, там и рожденный — Бог. Опять же, мы исповедуем Его Тем же, Кто произвел мир, дал Закон, говорил Духом в пророках, а в последние дни воплотился и уловил апостолов на спасение языкам и народам.
Убежим нечистых и мутных потоков лжи — я имею в виду богоборные ереси, безумие Ариево, разделяющее нераздельную Троицу, дерзость Евномиеву, запирающую знанием
Они поистине вводят еще и иное, охуждая неоскверненную природу как многородную. Скажем вместе с Павлом: «Христос есть мир наш, сотворивый обоя едино» (Еф. 2, 14). Иудея и еллина Он крещением в единого нового создал человека, соединив силою то, что разошлось самой жизнью
Впрочем, опуская долгие рассуждения, я перехожу к краткому изложению правой веры. Если кто и вправду хочет понять, что Он есть единый и единственный Сын, сущий прежде Авраама[1729], в последние дни возросший мудростью и возрастом[1730] по плоти (Божество всегда обладает своим совершенством [и не нуждается в возрастании]), то пусть вопросит Павла, и тот громогласно возвестит благочестие, показуя, что, произошедый от иудеев по плоти, Он пребывает Богом превечным.
Говоря об иудеях и возвеличивая неблагодарный и богоборный народ за корень — Авраама и за семя — владыку Христа, он говорит так: от сих, глаголет, всыновление (ведь Бог возопил во пророках: «Сын первородный мой Израиль» (Исх. 4, 22)) и «слава» (Рим. 9, 4) [моя], ведь постоянные чудеса доставляли безмерную славу его питомым. И те заветы, которые сулили множество [потомков] и благоволение в отношении Авраама, и законодательство, начертанное на горе перстом Божиим, и обетования земли Палестинской, а также благословения через семя Авраамово всем народам, отцы которых восстали в ночи заблуждения как светила веры, из них же и Христос. Впрочем, Павел не дошел до этих пределов: откуда рождение от Марии, то есть бытие безначального Слова, — но сразу высказал «по плоти» для того, чтобы выразилось явление по плоти, а не происхождение по Божеству.
Кто же тогда есть этот Христос, рожденный от Девы, вошедший в вертеп, как ведал то Он Сам, в яслях возлегший, со временем по плоти возраставший, спустившийся до преисподних земли, перенесший все присущее плоти, чтобы уверовали, что Он воистину стал Человеком, не иным по отношению к снизшедшему, но сам был снизшедшим и взошедшим. Ведь сперва Он не взошел, но спустился, так что Он не возрастал в Бога, да не будет сего! Но по милосердию стал Человеком, ведь именно в этом мы нуждались. Об этом ты узнаешь не от меня или от кого?то иного, но от самого Павла, который от Отца во откровении узнал Сына и сказал: «Когда же благоволил Бог, избравший меня от чрева матери моея и призвавший благодатию своей открыть Сына своего во мне» (Гал. 1,15). Так вот, пусть он тебя истинно научит, кто есть Иисус Христос, вопия: «От нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог, благословенный во веки» (Рим. 9, 5).
И какой только лазейки не заграждают Павловы слова для клеветы любителям ругани? Он назвал его Христом, чтобы показать, что Он воистину стал Человеком. Он сказал, что Он от иудеев по плоти, чтобы показать, что от того момента, когда Он воплотился, Он пребывает единственным. Он назвал Его Сущим, чтобы громогласно возвестить о Его безначальности. Он сказал, что Тот надо всеми, чтобы возвестить о Нем как о Владыке всей твари. Он назвал Его Богом, чтобы мы не стали отрицать Его негубимую природу, введенные в заблуждение страстями и внешним обликом. Он назвал Его благословенным, чтобы мы поклонились Ему как Вседержителю, но при этом не стали бы хулить как товарища в рабстве. Он сказал: «во веки», чтобы показать, что Тот, Кто вечно создал эти веки своим словом, присно в них богословится. Поэтому, имея Христа и Сущим, и Богом, и Благословенным, поклонимся Ему, отвечая иноверным: «Если кто не имеет духа Христова, сей несть от него» (Рим. 8, 9). У нас же есть разум Христов, почему мы и чаем славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Который воздаст благочестивым славные награды, а отметникам — воздаяние за дерзость.
Эти строки мы послали к вашей любезности, побужденные к тому записками[1731], которые вы нам переслали. В них вы упоминаете, что некоторые коварные и зверовидные люди появились в вашей стране, желая лукавыми писаниями и противоречиями лжеименного знания[1732] развратить простую и лишенную колдовской лести красоту православной веры.
Но я опять скажу вам словами блаженного Павла: «Глядите, как бы кто вас не стал для вас расхищающим своей философии и пустым обманом по преданию» (Кол. 2, 8.) злопыхательскому, а не Христову. «Основания бо инаго никто не может положити благочестивой вере, паче лежащего, еже есть Христос Иисус» (1 Кор. 3, 11). Поэтому «встаньте единым духом, единодушно сподвизайтесь в вере Евангельской, не колеблющеся ни о единем из сопротивных» (Флп. 1,27–28), но, храня предания, которые вы приняли от святых и блаженных отцов, сущих в Никее, утвердивших православную веру, и от тех, кто был вместе со святыми и блаженными Василием и Григорием, и от прочих единомысленных с ними, «их же имена суть в книге жизни» (Флп. 4, 3).
Всю вместе с вами во Христе братию я и сущие со мной предостерегаем[1733].
Св. Флавиан, архиепископ Константинопольский, и папа Римский Лев Великий о ереси Евтихия (Г. И. Беневич)
Исторические обстоятельства начала полемики против нового христологического учения, провозглашенного Константинопольским архимандритом Евтихием, хорошо известны; мы лишь кратко остановимся на них, предваряя разбор и публикацию относящихся к этой полемике документов.
Евтихий (или: Евтих) (ок. 378 — после 454 г.) был прославленным подвижником, борцом против несторианства, активным участником III Вселенского собора в Ефесе. Он пользовался большим влиянием при дворе императора Феодосия Юнейшего через своего крестника евнуха Хрисафия, державшего в своих руках финансовую систему империи и игравшего важную роль при дворе.
Вопрос об учении Евтихия был поднят Евсевием Дорилейским на поместном соборе в Константинополе в 448 г., на котором обсуждались сначала совсем другие проблемы — административнодисциплинарного характера. Председательствующий на соборе архиепископ Флавиан был потрясен выступлением Евсевия против прославленного и влиятельного Евгихия; тем не менее, после некоторого колебания и попыток погасить пожар новой полемики, ход делу был дан.
До нас не дошли сочинения самого Евтихия, поэтому о его учении можно судить лишь по тому, что о нем можно узнать от его противников. Суть обвинения против Евтихия, предъявленного Евсевием и подтвержденного поместным собором, состояла в том, что он учит о том, что у Христа было два естества до Воплощения — божеское и человеческое, но после их соединения в Нем стало одно естество. Под этим «одним естеством» он, очевидно, понимал «единую природу Бога–Слова воплощенную», т. е. ссылался на формулу св. Кирилла. Само по себе исповедание «единой природы Бога–Слова воплощенной», впрочем, не
