именования и помышления. Поэтому и Моисей говорит: «Покажи мне Себя» (Исх. 33,13), тем самым ясно намекая, что Бог непостижим и невыразим словами, но познаваем только через Его силы. Поэтому напрасен поиск, нет формы, в которую можно облечь невидимое и безобразное, благодать же знания[115] дается нам через Сына.<…>
(73.1) И еще, «На третий день Авраам, придя на то место, которое указал ему Господь, возвел очи свои и увидел то место издалека» (Быт. 22, 3).
2) Это значит, что первый день наполнен удивлением перед тем, что прекрасно, второй — лучшими устремлениями души, и, наконец, ум воспринимает духовные сущности глазами разума, которые открываются учителем, воскресшим на третий день. Эти три дня знаменуют тайну священного запечатления[116], и по их истечении новообращенный достигает истинной веры в Бога.
3) Собственно поэтому и говорится, что Авраам видел это место издалека, ведь труднодостижим тот мир, где находится Бог, — тот, который Платон называл миром идей, позаимствовав у Моисея представление о нем как о месте, где все содержится в целокупности.
4) Поэтому и видел его Авраам «издалека», когда находился в изменчивом мире становления, и таинственно был возведен туда ангелом.
(74.1) Вот почему апостол сказал: «Видим сейчас как через [тусклое] стекло, тогда же–лицом к лицу» (1 Кор. 13,12), через одно только чистое и ни с чем не смешанное приложение рассудка.
2) Ведь, в соответствии с Платоном, «рассуждением» каждый может исследовать божественное, если «минуя ощущения, посредством одного лишь разума устремится к сущности любого предмета» и «не отступит» из сферы сущего, пока, поднявшись к тому, что находится за его пределами, «с помощью самого мышления не охватит, что есть благо, оказавшись, таким образом, на вершине умопостигаемого»[117].
3) Моисей, не позволяя возводить алтари и святилища в различных местах на том основании, что должен быть только один храм Богу, тем самым провозгласил, что мир был единожды создан (как говорят и такие, как Василид[118]) и что Бог един (чего уже не найти в учении Василида).
4) И поскольку гностик Моисей не стремился ограничить определенным местом то, что не может быть ограничено, он запретил помещать в храме какие?либо образы для поклонения, тем самым говоря, что Бог невидим и неописуем. Таким способом он подводил иудеев к понятию Бога через почитание в храме Его Имени.
5) Далее, Логос, запрещая возводить храмы и совершать жертвенные церемонии, тем самым указывает, что Вседержитель не может быть найден в ограниченном пространстве, или, словами Писания, «какой дом построите Мне? — говорит Господь, — Небо — престол Мой» (Ис. 66, 1) и так далее.
6) Также и о жертвах: «Крови тельцов и тука овец не желаю» (Ис. 1, 11). Видите, и через пророка запретил Он это.
(75, 1) И преславный трагик Еврипид вполне в согласии с этим говорит:
Обителью достойной
Не сможет камень стать для божества.
2) Также и о жертвах:
[нет!], божество само себе довлеет,
Все это бредни жалкие певцов.
3) «Не по нужде Бог сотворил мир, чтобы прославиться перед человеком или перед другими богами или демонами, — говорит Платон, — добывая некоторого рода прибыль от творения, и от нас, подобных дыму, и от демонов, его домашних слуг».
4) Павел в Деяниях апостолов поучительно говорит: «Бог, сотворивший мир и все в нем, Он, будучи господином неба и земли, не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имея в чем?то нужду, Сам дающий всему дыхание и жизнь и все» (Деян. 17, 24).
(76, 1) Зенон, основатель стоической школы, в книге «Государство» также говорит, что мы не должны создавать ни храмов, ни изображений, ибо ничто из сотворенного не достойно богов, и, не сомневаясь, пишет буквально следующее: «Нет необходимости создавать храмы. Храм ведь не есть что?то действительно очень достойное, и его не стоит называть святым. Потому что ничто не может быть достаточно достойным и святым из того, что создано руками ремесленника».
2) По справедливости и Платон, рассматривая космос как храм Бога, только небольшое место в городе отводил под статуи богов, совершенно запрещая создавать их для домашних храмов:
3) «Пусть же никто не посвящает храмов богам, они и так принадлежат им. Золото и серебро у других, лично у граждан ли, или же в храмах, вызывает завистливую страсть к обладанию. И слоновая кость, тело, лишенное души, не есть благочестивое приношение. Железо и медь — это орудия войны. Если же кто и желает что посвятить, то пусть это будет изделие из цельного куска древесины или же камень для общего храма»[119].
(771) Совершенно справедливо говорит он же в самом большом из своих писем: «Это невыразимо в словах, как остальные науки. Только как результат великой общности с вещью, некоторого рода сердечного союза с нею, внезапно, как свет, засиявший от искры, возникает в душе это сознание и само себя там питает»[120].
2) Не так ли говорит и пророк Софония: «И дух Божий взял меня и вознес на пятое небо, и я созерцал ангелов, именуемых господствами, и на них была диадема, возложенная Святым Духом, и у каждого из них трон сиял семикратно сильнее восходящего Солнца. Они живут в доме спасения. Они в нем — гимн невыразимому высшему Богу».
(78, 1) «Отыскать Отца и создателя всего — нелегкая задача, если же мы Его найдем, то о Нем невозможно будет рассказать», поскольку «это невыразимо никоим образом, в отличие от других наук», — говорит правдолюбивый[121] Платон.
2) Он наслышан, очевидно, о том, как премудрый Моисей, восходя на гору для совершения святых созерцаний на вершине умопостигаемого, запретил всему остальному народу следовать за ним.
3) Ибо, как сказано в Писании, «Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх. 20, 21), — и это ясно показывает тем, кто в силах понять, что Бог невидим и неизречен, тьма же, которая воистину есть неверие и неведение большинства[122], заслоняет собою сияние истины.
4) Теолог Орфей[123] по той же причине говорит: «Один совершенен, все остальное рождено, как потомство одного», — или же происходит по природе, согласно другой записи. Он же добавляет: «Его никто не видит из смертных. Он все видит».
5) А после поясняет: «Его я не вижу, поскольку он окружен облаком, у всех же смертных тленные зрачки в их глазах, только плоть да кости».<…>
(83, 1) Все, что именуемо, имеет начало, независимо от того, хотите вы это признать или нет.
Одно из двух: или Отец притягивает[124] к Себе всех тех, кто ведет чистую жизнь, достигнув понимания блаженной и нетленной природы, или же свободная воля, заложенная в нас, сама достигает знания блага, преодолевая, как говорят гимнасты, все барьеры. Но не без особой благодати душа окрылена и воспаряет вверх к высшим сферам, оставляя все тяжелое и предаваясь тому, что ей более сродно.
2) И Платон в «Меноне» говорит о добродетели как о чем?то богоданном, как это явствует из следующего: «Из этого нашего рассуждения, о Менон, нам становится ясно, что если нам и достается добродетель, то достается она по божественному уделу».
3) Не кажется ли тебе, что нисходящий на всех дар познания он называет божественным уделом?
4) И далее он поясняет: «…и коль скоро мы с тобой на протяжении всей нашей беседы хорошо искали, то получается, что нет добродетели ни от природы, ни от учения, но дается она только по божественному уделу, и не помимо разума, в тех, в ком она присутствует».
