Первая когорта тут же повернула налево, в сторону расположения легиона, до которого было пока еще весьма далеко. Обоз выступившего из города войска составляла вереница подвод, на которых везли раненых, а вот повозку царя Верики поместили в середине колонны под охраной Волков и царских стражей, возглавляемых лично Кадминием. К досаде и огорчению могучего бритта, Веспасиан ясно и недвусмысленно дал понять, что все без исключения воины-атребаты должны подчиняться центуриону Катону.
Когда хвост колонны выполз из Каллевы, Катон обернулся и увидел над палисадом, венчающим городской вал, множество горестных лиц. Брошенные на милость своих извечных врагов, атребаты с отчаянием смотрели вслед покидавшим их римлянам. Над обгорелыми руинами бывшей сторожевой башни высился шест с насаженной на него головой Тинкоммия, обезображенной настолько, что мало кто смог бы узнать в жуткой маске черты некогда привлекательного молодого человека.
Небольшая толпа беженцев спешно вытекла из ворот и повернула в другую сторону, спасаясь от кровавых бесчинств, которым должен был неизбежно подвергнуться город следом за появлением в его пределах диких и беспощадных сподвижников Каратака. Далеко на западе, у подножия холмов виднелись и по мере их медленного, но неуклонного продвижения к Каллеве становились все более различимыми крохотные фигурки всадников. Позади них темной лентой спускалась в долину колонна пеших неуклонно движущихся вперед бриттов, а дуротриги, отхлынувшие накануне от Каллевы, теперь, торопясь мелкими стайками отовсюду, все пополняли и пополняли ее. Походило на то, что Каратак тоже выступил спозаранку. По прикидкам Катона, теперь его силы и шесть когорт отступающих римлян разделяло не более пяти миль. Разрыв не слишком большой, однако, двигаясь форсированным маршем, легионеры имели шанс держать врага на таком удалении до тех пор, пока не доберутся до укрепленного лагеря Второго легиона.
Через некоторое время вражеская колонна сменила курс, направившись, минуя Каллеву, прямо к римлянам. Куда менее внушительное по сравнению с ней войско Веспасиана перевалило через низкий кряж, и столица атребатов исчезла из виду. Взошедшее солнце неуклонно взбиралось по ясному небосклону, воздух не тревожило даже легкое дуновение ветерка, и единственными заполнявшими уши звуками были мерный топот армейских сапог да громыхание тележных колес. Пыль, поднятая Первой когортой, забивалась в носы и глотки шагавших позади пехотинцев. Поздним утром солнце уже припекало так, что с солдат градом тек пот, однако они даже не помышляли о передышке, ибо любой привал был чреват значительным сокращением дистанции, отделявшей их от врагов.
К полудню голова римской колонны приблизилась к узкой долине, огибавшей небольшой голый холм. Впереди, вопреки обычной для римлян походной практике, ехали Веспасиан и Квинтилл. Легат, стремившийся как можно скорее воссоединиться с четырьмя оставленными им когортами, вел людей сам, чтобы лично обозревать убегавшую вдаль дорогу и не терять драгоценное время на выслушивание докладов.
— Мы набрали хорошую скорость, — заметил словно бы между делом Квинтилл.
— Да, неплохую… — рассеянно отозвался легат, но вдруг напряженно выпрямился в седле, явно приглядываясь к чему-то.
— Что там такое, командир?
Не ответив, Веспасиан рысью погнал коня вперед, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть то, что пробудило в нем невнятные подозрения. Когда легат обогнул холм, обзор сделался шире, и он мигом все понял. Дорогу всего в полумиле от головы его войска перегораживала плотная масса вражеской конницы и колесниц.
ГЛАВА 39
Каратак выслал вперед легковооруженных воинов, хотя, разумеется, знал, что без поддержки им римлян не разгромить. «Но, — с горечью подумал Веспасиан, — от них этого и не требуется». Их задача задержать шесть римских когорт до подхода кельтской тяжелой пехоты.
Сформировав ударный клин, легат, пожалуй, мог бы с ходу сомкнутым строем попробовать прорвать вражеский заслон, однако боевой порядок — не маршевый. Скорость движения непременно замедлится, и дуротригам останется только, не вступая в бой, отходить до тех пор, пока сзади не подоспеет и не навалится на попавших в капкан чужаков вся армия бриттов.
— Командир? — Квинтилл смотрел на него с ожиданием. — Должен ли я отдать приказ повернуть колонну назад?
— Нет! Теперь между нами и Каллевой уже находится Каратак.
— Но… что же нам тогда делать? — Квинтилл воззрился на врагов, преграждавших им путь. — Командир?
Не обращая на трибуна внимания, Веспасиан развернул коня и поднял руку.
— Стой!
От передовой когорты приказ пошел по колонне к хвосту. Центурии одна за другой останавливались, замерли и повозки, всякое движение прекратилось. К тому времени изучавший окрестности Веспасиан пристальней присмотрелся к холму и решил, что если у когорт вообще есть шанс спастись, то лишь расположившись на удобной позиции. Пробиваясь в боевом строю к цели, они неизбежно будут измотаны и уничтожены задолго до ее достижения, а укрепившись на высоте, можно надеяться если и не разгромить врага, то, по крайней мере, деморализовать его непрошибаемой круговой обороной и при известном везении вынудить вообще убраться куда-нибудь, а самим в результате получить возможность продолжить свой путь… Надежда, конечно, слабенькая, но все лучше, чем ничего.
Прежде чем отдать приказ, Веспасиан набрал в грудь воздуха.
— Колонна… направо, мимо меня, шагом марш!
— Командир? — Квинтилл, горяча коня, поравнялся с Веспасианом. — Что ты делаешь?
— Мы занимаем позицию, трибун, и будем обороняться. А что еще нам остается?
— Занимаем позицию? — поднял тонко выщипанные брови Квинтилл. — Но это безумие. Нас тут всех перебьют.
— Весьма вероятно.
— Но командир! Должен же быть еще какой-нибудь выход… Какой угодно.
— Что ты предлагаешь, Квинтилл? Можешь, впрочем, опять поскакать за подмогой, если, конечно, рискнешь прорваться сквозь всю эту ораву.
Намек был слишком прозрачен. Трибун покраснел, сообразив, что вот-вот его могут впрямую обвинить в трусости, и медленно покачал головой:
— Нет, я остаюсь.
— Молодец. Раз так, постарайся принести максимальную пользу. Поезжай на вершину холма и следи оттуда за Каратаком. А также… — Веспасиан помедлил, прикидывая, насколько он может рассчитывать на улыбку судьбы после того, как она заманила его в этакую ловушку. — А также приглядись к другому войску, о котором докладывали разведчики. Может оказаться, что это наши.
— Есть, командир.
Квинтилл развернул коня и поскакал вверх по склону.
Первая когорта, имевшая двойную численность в сравнении с остальными, промаршировала мимо Веспасиана, утаптывая траву, вслед за трибуном и знаменным отделением. Позади нее двигались остальные подразделения. Центурия за центурией, дошагав до того места, где находился легат, резко сворачивали направо. Веспасиан пристально наблюдал, не придет ли в движение заградительный отряд Каратака, но неприятель, похоже, довольствовался тем, что не позволил римлянам пройти дальше. Всадники и колесничие спокойно смотрели, как легионеры восходят на холм, не пытаясь им помешать. Веспасиан было подумал, что более предприимчивый командир сам занял бы высоту на пути у противника, но потом усмехнулся. Бритты ведут войны слишком своеобразно. Вряд ли они усидели бы наверху при своей нелюбви ко всякого рода ограничениям. Возможно, вождь, расположивший их всех на равнине, поступил наиболее мудро.
— Центурион Катон!
— Я!
