твоем распоряжении. Милая вещица. И должно быть, стоит целое состояние.
— Стоит, — подтвердил римлянин. — И ты можешь его получить.
— Могу… Надо же? Ты очень щедр, — иронически хмыкнул капитан. — Впрочем, думаю, я его и вправду получу.
Римлянин учтиво склонил голову.
— Почему бы и нет? Только позволь мне сохранить ее содержимое.
Темные глаза капитана сверкнули.
— Содержимое?
— Всего лишь несколько книг. Они помогут мне скоротать время в ожидании выкупа.
— Книги? Интересно, что же за книги можно хранить в такой шкатулке?
— Да так, выдумки, — поспешно ответил римлянин. — Ничего, что могло бы представлять для тебя интерес.
— А вот об этом позволь уж мне судить самому, — буркнул капитан и наклонился, чтобы получше осмотреть сундучок.
В передней части виднелась крохотная скважина для ключа, а сама шкатулка была сработана так тщательно, что зазоры между крышкой и нижней частью почти невозможно было различить.
Телемах поднял глаза.
— Дай мне ключ.
— Я… У меня его нет.
— Не вздумай со мной шутить, римлянин. Давай ключ, или тебя порежут на мелкие куски и скормят рыбам.
Несколько мгновений римлянин молчал и не шевелился. Клинок пирата, сверкнув, замер на ширине пальца от горла римлянина. Тот вздрогнул, выказав, наконец, страх.
— Ключ… — мягко произнес Телемах.
Секунд взялся пальцами левой руки за перстень и начал его снимать. Кольцо подавалось туго; длинные, покрытые лаком ногти царапали кожу. Кровь смазала ее, золотой ободок заскользил легче, и наконец римлянин, со стоном усилия и боли, снял кольцо. Однако не сразу отдал его Телемаху, а повертел, держа на ладони, пальцами. Перстенек оказался с секретом: с нижней стороны, параллельно пальцу, из него выступал маленький, тонкий стержень с изящно орнаментированной головкой.
— Это?
Плечи римлянина поникли, когда пиратский капитан схватил перстень и, не мешкая, вставил ключ в скважину. Нужное положение удалось подобрать не сразу, и пока Телемах возился, его товарищи, сгрудившись вокруг, наблюдали за происходящим. Наконец ключ с легким щелчком повернулся, и крышка подалась. Телемах нетерпеливо поднял ее и откинул на петлях, чтобы разглядеть содержимое. А увидев, нахмурился.
— Свитки?
В маленьком сундучке лежали три свитка, с креплениями из слоновой кости, в мягких кожаных чехлах. Кожа была истертой и истонченной, что навело капитана на мысль об их древности, но на его лице отразилось нескрываемое разочарование. В такой чудесной шкатулке должны были находиться драгоценности или золотые монеты, но уж никак не какие-то там книги. И с чего бы вообще человеку пускаться в путь с таким удивительным сундучком, засунув в него какие-то старые свитки?
— Я же говорил, — промолвил римлянин с натянутой улыбкой. — Всего лишь свитки.
— Всего лишь свитки? — Глаза капитана сверкнули. — Я так не думаю.
Он поднялся и повернулся к своей команде.
— Эй, перенесите сундучок и всю добычу на наши корабли. Живо!
Пираты без промедления принялись за дело, перетаскивая самое ценное из найденного на захваченном судне на палубы сцепленных с ним разбойничьих либурн. Основным грузом судна был мрамор, ценный, но слишком тяжелый для того, чтобы перегружать его на быстроходные корабли пиратов. «Зато, — с ухмылкой подумал Телемах, — этому грузу найдется другое применение. Когда придет время, он быстро увлечет ограбленное судно прямиком на дно».
— Что ты собираешься с нами делать? — спросил Секунд.
Пиратский капитан, следивший за работой своих подчиненных, обернулся и увидел, что пленные матросы таращатся на него, даже не пытаясь скрыть свой страх.
Телемах почесал подбородок.
— Сегодня я потерял нескольких хороших людей. Я бы сказал, слишком много хороших людей. Может, их заменят некоторые из ваших.
Римлянин усмехнулся.
— А что, если мы не захотим к тебе присоединяться?
— Мы? — Капитан ответил ему такой же усмешкой. — Какая мне польза от изнеженного римского аристократа? Ты останешься с остальными, с теми, кто нам не подойдет.
— Понятно.
Римлянин покосился в сторону горизонта и отдаленного маяка Равенны, прикидывая расстояние.
Неожиданно капитан рассмеялся и покачал головой.
— Нет, ты не понимаешь. Никакой помощи от вашего флота не придет. И ты, и все остальные будете мертвы задолго до того, как они смогут прислать сюда какой-нибудь корабль. Кроме того, им ничего не удастся найти: ты, как и эта посудина, будешь вместе лежать на дне.
Не дожидаясь ответа, Телемах развернулся, широким шагом пересек палубу и с привычной легкостью перепрыгнул на палубу своего корабля. Сундучок уже дожидался его у подножия мачты, но он, удостоив добычу лишь одного, хоть и жадного взгляда, принялся отдавать приказы.
— Гектор!
Над бортом торгового судна поднялась седеющая голова могучего моряка.
— Да, командир?
— Приготовься поджечь судно. Но после того, как заберешь лучших пленников. Отведи их на свою посудину, а остальных прикончи. Только пусть этот самонадеянный римский хлыщ умрет последним: хочу, чтобы он малость попотел от страха перед тем, как ты с ним разделаешься.
Гектор осклабился и пропал из виду. Вскоре после этого послышался треск: пираты выламывали доски и складывали в трюме ограбленного судна костер. Капитан снова обратил внимание на сундучок: присел на корточки и присмотрелся, любуясь вблизи чудесной работой. Его пальцы мягко скользили по блестящей поверхности, чуть приподнимаясь над золотыми скрепами и ониксовыми вставками. Телемах снова покачал головой:
— Надо же, свитки…
Действуя обеими руками, капитан осторожно поднял крышку, чуть помедлил, а потом осторожно извлек один из свитков. Тот оказался гораздо тяжелее, чем выглядел со стороны, и Телемах даже подумал, уж не спрятано ли внутри золото, а когда, взявшись пальцами за шнур, поднес свиток поближе, чтобы проверить свою догадку, вдруг ощутил исходящий изнутри тонкий лимонный запах. Узел развязался почти без усилия, и он, отбросив шнур в сторону и, держа за край пергамента одной рукой, другой развернул свиток, открыв первые страницы текста.
Письмена были греческие, явно очень старые, но вполне читаемые, и Телемах погрузился в чтение, пробегая взглядом по каждой строчке. Правда, первыми его ощущениями были смущение и раздражение.
Неожиданно с палубы захваченного судна раздался крик ужаса, быстро оборвавшийся. Последовала короткая пауза, потом новый крик, а за ним мольба о пощаде, тоже оборвавшаяся на полуслове. Капитан ухмыльнулся — какая уж там пощада? Он знал своего подручного, Гектора, достаточно хорошо и понимал, что тот получает удовольствие, убивая других людей, а причинять боль умеет даже лучше, чем командовать маневренной пиратской посудиной с самой кровожадной командой, какую только можно представить. Капитан вернулся к чтению, больше не обращая внимания на то и дело оглашавшие воздух крики.
Спустя несколько мгновений он обнаружил фразу, которая многое для него прояснила: накатило внезапное осознание того, что он держит в руках. Теперь он знал, где и кем это было написано, и главное, представлял себе, сколько эти письмена могут стоить. Но тут же до него дошло и другое: чтобы получить за
