Словно по приказу, все всадники перешли на шаг, потом остановились. Держа пики наготове и натянув луки, они смотрели на него.
«Почему они не идут за мной?» — удивился Дхакал.
И тут же услышал оглушительный рев воды.
Водопад.
Я в ловушке. Попался.
Он натянул повод и до поворота реки позволял лошади медленно идти. Там вода была глубже и текла быстрее. В пятидесяти ярдах впереди Дхакал видел облако брызг над поверхностью, видел, как вода низвергается между камней большим водопадом.
Он повернулся в седле.
Его преследователи не двигались, за исключением одного. Одеяние этого человека подсказало Дхакалу, что он предводитель. Человек остановился в двадцати шагах и поднял руки, показывая, что не вооружен.
Он что-то крикнул. Языка Дхакал не знал, но смысл понял: уговаривает. Все кончено, говорит этот человек. Ты славно сражался и выполнил свой долг. Сдавайся, и с тобой поступят по справедливости.
Это ложь. Его будут пытать и со временем убьют. Живой он не позволит проклятым врагам завладеть Теурангом. Не позволит без боя.
Дхакал развернул лошадь, так что встал лицом к преследователям. С подчеркнутой медлительностью он снял со спины лук и бросил в воду. То же самое сделал с колчаном, затем последовали длинный и короткий мечи. Наконец кинжал у пояса.
Предводитель врага кивнул в знак уважения, потом повернулся в седле и что-то сказал своим людям. Медленно, один за другим, всадники подняли пики и убрали луки. Предводитель снова повернулся к Дхакалу и знаком пригласил приблизиться.
Дхакал улыбнулся и покачал головой.
Он резко повернул лошадь направо, ударил ее и сжал ногами бока. Лошадь встала на дыбы, сорвалась с места и понеслась к брызгам, поднимавшимся над водопадом.
Облако пыли на восточном горизонте Джузеппе увидел раньше брата. Шириной в милю, ограниченная склонами узкой долины, коричневая стена пыли и песка двигалась к ним.
Не сводя с нее глаз, Джузеппе потрепал старшего брата по плечу. Франческо де Лана Терци из Брешии, что в Ломбардии, в Италии, повернулся не разгибаясь — он разглядывал чертеж — и посмотрел, куда показывает брат.
Младший де Лана Терци нервно прошептал:
— Это буря?
— Своего рода, — ответил Франческо. — Но не то, что ты думаешь.
Это облако пыли рождено не обычной поднятой ветром пыльной бурей, к которым за последние полгода они привыкли, но сотнями лошадиных копыт. А верхом на этих лошадях скачут сотни отборных смертоносных воинов.
Франческо, успокаивая, похлопал брата по плечу.
— Не волнуйся, брат, я их ожидал — хотя, должен признать, не так скоро.
— Это он? — хрипло спросил Джузеппе. — Он? Ты мне этого не говорил.
— Не хотел пугать. Не волнуйся. Еще есть время.
Франческо ладонью заслонил глаза от солнца и стал изучать приближающееся облако. Он знал, что расстояния здесь обманчивы. Обширная империя Цинь лежит далеко за горизонтом. За два года, проведенные в этой стране, Франческо и его брат повидали самые разнообразные местности: от джунглей и лесов до болот, но эта территория, это место, которое называют десятками способов и произносят эти названия по-разному, самое проклятое и забытое богом.
Состоящая преимущественно из холмов, частично пологих, частично острых каменных утесов, эта земля — огромное полотно, написанное всего двумя красками: коричневой и серой. Даже вода в реках, текущих по долинам, тускло-серая. Как будто Господь взмахнул своей могучей десницей и проклял это место. В дни, когда облака расходились, поразительная синева неба только подчеркивает пепельный ландшафт.
А еще здесь ветер, с содроганием подумал Франческо. Бесконечный ветер свистит в скалах и гонит тучи пыли; он кажется настолько живым, что местные жители говорят, это призраки приходят за их душами. Полгода назад Франческо, ученый по природе и занятию, смеялся над такими суевериями. Теперь он уже не так уверен. Слишком много необычных звуков слышно здесь по ночам.
Еще несколько дней, утешал он себя, и у него будет все необходимое. Но дело не только во времени. Он заключил договор с дьяволом. То, что он делает, надеялся Франческо, в конечном счете делается во имя добра. И Господь вспомнит об этом в Судный день.
Несколько мгновений он разглядывал приближающееся облако, потом опустил руку и повернулся к Джузеппе.
— Они еще в двадцати милях, — определил он. — У нас не меньше часа. Давай заканчивать.
Франческо повернулся и окликнул одного из мужчин, приземистого, могучего, в черной рубашке и брюках из грубой ткани. Хао, главный посредник и переводчик Франческо, подошел.
— Да, господин, — сказал он по-итальянски с сильным акцентом, но вполне понятно.
Франческо вздохнул. Он давно отказался от попыток уговорить Хао звать его по имени, но надеялся, что хотя бы сейчас Хао откажется от церемоний.
— Вели людям заканчивать быстрей. Гости скоро прибудут.
Хао взглянул на горизонт и увидел то, что несколько минут назад заметил Джузеппе. Глаза его округлились. Он коротко кивнул, сказал: «Будет сделано, господин», повернулся и начал выкрикивать приказы десяткам местных жителей, толпившимся вокруг на поляне на вершине холма. Потом побежал и присоединился к ним.
Поляна, примерно сто на сто шагов, на самом деле представляла собой крышу внутреннего двора гомпы. Со всех четырех сторон от поляны в долину по склонам спускались стены с башнями и сторожевыми вышками, как хребет гигантской ящерицы.
Хотя Франческо говорили, что гомпа первоначально была укрепленным пунктом для обучения, но обитатели этой крепости практиковали только одно ремесло — воинское.
И он был этому рад. Как свидетельствовали постоянные нападения и засады на равнинах внизу, он и его люди жили на самых границах государства. И не случайно их перевезли сюда, чтобы они закончили работу над машиной, которую их благодетель назвал Великим Драконом.
Поляна наполнилась стуком деревянных молотков: рабочие под руководством Хао заколачивали в каменистую почву последние сваи. Столбы коричневой пыли поднимались в воздух, ветер подхватывал их и уносил куда-то прочь. Еще через десять минут на поляне стало тихо. Хао снова поднялся туда, где стояли Франческо и Джузеппе.
— Мы готовы, господин.
Отступив на несколько шагов, Франческо восхищенно осматривал сооружение. Он был доволен. Конструировать на бумаге — одно; увидеть, как твой замысел воплощается в жизнь, — совсем другое.
Высотой в сорок футов, занимая три четверти поляны, палатка из снежно-белого шелка, с бамбуковыми распорками, выкрашенными в красное, походила на облачный замок.
— Отличная работа, — сказал Франческо Хао. — Джузеппе?
— Великолепно, — прошептал младший де Лана Терци.
Франческо кивнул и тихо произнес:
— Будем надеяться, то, что внутри, произведет еще большее впечатление.
