окружении стаканов, готовая к употреблению. Обнаружил ее сам хозяин дома и решил, что Аллах в честь его освобождения и в награду за это решил поощрить спецназовцев. Зная, что от боевиков стоит ожидать любой гадости, Сохно рискнул собой и приложился к горлышку. Сразу не умер и на вкус странностей не определил.
– Припрячь, – велел хозяину. – Никому, кроме нас, не отдавай... Особенно – тут сейчас альфовцы прилететь должны за пленными – им не показывай...
И только после отлета альфовцев сходил вместе с недоверчивым Паутовым за бутылкой. Хозяин, кстати, увязался за двумя майорами. Сели в кружок на том самом месте, откуда велось наблюдение. Подполковник Разин пить отказался. Полковник Согрин принять полстакана решился, остальное сразу разошлось среди других, исключая часовых. Но на их долю оставили. Сменятся с поста, выпьют вместо воды.
– А скажи-ка мне, – спрашивает Сохно на правах первого друга хозяина. – Ты сам этого китайца видел?
– Видел один раз... Добрый такой, улыбчивый... Со всеми здоровается...
– Давно он тут был?
– Больше недели уже прошло...
– И куда он ушел?
– На машине увезли... На «Ниве». Анзор сам и увез... И все... Тогда много пришлых появлялось и уходило... Некоторые здесь остались. Одного сегодня видел, он в моем магазине ругался.
– А с чего у вас тут все началось? Почему вас в подвал закрыли? – интересуется Кордебалет.
– С магазина и началось... – хозяин недовольно чмокает губами. – Пришли они в магазин, стали продукты брать, а платить не хотят. Я послал двоих людей. Поставил пост с автоматами. Они-то все без оружия, как новобранцы...
– А из чего же так отстреливались, если без оружия? – спрашивает Разин.
– Ну, у них было где-то оружие... На базе Анзора, наверное, но ходили безоружные, не как боевики... Даже странно это казалось...
– И что?
– Так они моих людей убили. Просто руками... И магазин разграбили... А ночью Анзор со всеми пришел, нас в подвал закрыл, а этих в сарае поселил... Но велел смирно сидеть и не высовываться... Китайцем все пугал... Самого-то его они не очень слушались...
– Странная банда, – подводит итог Согрин. – Интересно, для чего они предназначались... И все в гражданском... Камуфляжа не любят...
Кордебалет смотрит на часы, поднимается, засовывает в рот кусок кислого чеченского сыра и идет к рации. Ему пора настраиваться на сеанс.
– Командир! – кричит он через пять минут. – И второй командир тоже...
Согрин делает знак подполковнику Разину, и вместе они отправляются к Кордебалету.
Когда Кордебалет впервые попал в отдельную мобильную офицерскую группу, возглавляемую тогда еще старшим лейтенантом Согриным, он был штатным шифровальщиком. Поскольку группе брать с собой в дальние рейды еще и радиста накладно, шифровальщик по своей должности обязан был выполнять и функции радиста, чему его специально обучали. С того времени существенно изменилась сама техника, и шифровальщику достаточно уметь работать на клавиатуре, чтобы совмещать две должности. А из работы на клавиатуре и состоит, по сути дела, основная часть шифровального дела. Кордебалет выполняет обе функции с мастерством, который дается опытом. И сейчас принимает и сразу расшифровывает текст шифротелеграммы от полковника Мочилова.
Телеграмма приходит на два имени – полковнику Согрину и подполковнику Разину. Им предписывается наличными силами выставить заслоны на всех подступах к селу и к базе Анзора. Перехватывать, желательно живыми, всех лиц, направляющихся к Анзору. Дождаться, когда в село прибудет вертолет с нарочным, который привезет фотографию. Эту фотографию следует показать жителям села. Если китаец будет опознан, немедленно доложить не в штаб группировки, а напрямую в ГРУ.
– Ответь, что все поняли, ждем вертолета, приступаем к блокировке проходов...
– Где база Анзора?
Хозяин неопределенно машет рукой в сторону дороги, на которой Сохно захватил машину.
– В той стороне...
Еще во время допроса пленных Кордебалет с офицером группы Разина съездил на дорогу и привез в село трупы убитых там боевиков. Пришлось даже в гору подняться, чтобы спустить вниз, пусть и собственным ходом, убитого наблюдателя. Тогда же было выяснено, что база покинута и никого в живых на ней не осталось. Решено было не торопиться и обследовать логово Анзора только на следующий день, выпросив у альфовцев миноискатель – опыт учит, что боевики всегда минируют свои базы, и самые открытые, самые внешне хоженные тропы туда бывают, как правило, заминированными. Миноискатель выпросили, но только взаймы у местного жителя, потому что у альфовцев не оказалось с собой такого прибора.
Но альфовцы очень спешили и вылетели так быстро, что даже толком и не объяснили любопытному Сохно, что за группу они ликвидировали, хотя майору очень хотелось это знать.
– Кто-нибудь в селе знает, где база?
Хозяин некоторое время сидит молча, потом кивает:
– Есть. Пошли со мной кого-то, я дам такого человека... Женщина, она проведет...
– Ну, если женщина, тогда это дело Парамоши.
– Она Анзора сильно любила... Сейчас плачет... – хозяин вздыхает.
– Это повод только для того, чтобы ее расстрелять, так и скажи ей, – объясняет Сохно с мрачной улыбкой. – А совсем не повод, чтобы не показать нам базу... Тем более там уже никого нет...
– Парамоша договорится... – подполковник Разин уверен в своем снайпере.
Даже офицеры группы Согрина знают такую странную особенность старшего лейтенанта... Человек с простеньким лицом деревенского дурачка каким-то образом так воздействует на женщин, что они готовы строем его провожать из гарнизона в гарнизон и даже в район боевых действий.
Пост старший лейтенант занял самый высокий, забравшись с помощью «кошек» на старую, самую величественную в округе ель, окруженную с трех сторон свитой – елями поменьше и возрастом, и статью. Сменяют старшего лейтенанта с поста, послав на его место второго снайпера – лейтенанта Сокольникова, не обладающего талантами коллеги, а старшего лейтенанта отправляют с хозяином в село. Дом женщины, к которой ведут Парамошу, на другом конце центральной улицы. Просматривается только в бинокль. Согрин с Разиным наблюдают, как хозяин что-то объясняет женщине через забор из зеленого штакетника. Должно быть, женщине не до того, чтобы федералам помогать, хозяин начинает с угрозой постукивать кулаком по забору. Даже издали заметно, как он сердится. До этого Парамоша стоит в стороне, чуть не посреди дороги. Но теперь шагает к забору сам. Начинает что-то говорить, говорит, как всегда, много, не давая собеседнице осмыслить услышанное. Наконец дело, видимо, сдвигается с мертвой точки. Парамоша с хозяином отходят от забора и остаются ждать на дороге. Скоро и женщина выходит. Вся в черном, даже лицо закрыто черным платком.
– Толя, – кивает полковник майору Сохно, – присоединяйся, вдруг да вторую бутыль найдешь... Александр Андреевич, пошли еще одного человека своего...
Разин только кивает. С Сохно отправляется майор Паутов. За несколько секунд они скрываются из вида, спускаясь по склону уже привычно бегом. В это время в воздухе слышится приближающийся шум вертолетных винтов.
– Пойдем и мы, – зовет Разин Согрина.
Вертолет выполняет обязательную перед посадкой в населенном пункте «коробочку», то есть облетает территорию, высматривая наличие проводов и прочего, что может помешать посадке. Иначе летают только боевые вертолеты – ракетоносцы и десантные, которые считают прямой путь наиболее безопасным. Никто не показывает вертолету, где садиться, он сам выбирает ту же спортивную площадку за полуразваленной школой. Не выключаются винты. Только выпрыгивает офицер без головного убора и бежит по направлению к Согрину и Разину. В одной руке автомат, в другой пакет. Смотрит на встречающих в сомнении. Под бронежилетами и разгрузками не видно погон.
– Здравия желаю, товарищи офицеры. Кто из вас полковник Согрин?
– Я – Согрин. – Игорь Алексеевич придерживает рукой свою форменную кепочку и протягивает руку за пакетом.
– Мне передано без росписи, – докладывает офицер. – Извините, нам еще засветло вернуться желательно... Я побежал... Не будет никаких приказаний?
– Летите, – машет Согрин не рукой, а кепкой, которую и так срывает с головы ветром от винтов. Легче в зажатой руке ее удержать...
Вертолет поднимается сразу, как только офицер запрыгивает в салон. Согрин с Разиным отходят подальше от ветра, и полковник вскрывает пакет. Там только один лист. Принтерная распечатка портрета китайца. – Недавно Сохно спросил ночью у одного китайца, как в туалет пройти, так тот подорвал себя гранатой... Надеюсь, этот никого не подорвет?
Сразу со школьной спортивной площадки они направляются к дому, где женщины проводят большую уборку после такого короткого, но кровопролитного боя. Хозяин выходит им навстречу.
– Не знаете этого человека? – спрашивает полковник, показывая лист распечатки.
– Это он... – без сомнений говорит хозяин. – Он здесь командовал. Очень вежливый. И не велел местных жителей трогать, ссориться не велел... Это потом Анзор... По-своему...
К ним подходит старуха с громадным синяком под глазом. Разговаривает с хозяином по-чеченски. Смотрит на лист. Что-то говорит.
– Мама сказала, что тоже его узнала... Говорит, люди китайца сидели в нашем сарае. Те, что не носили формы...
– Спасибо, – благодарит Согрин и идет по улице.
Он стучит еще в один забор, уже на окраине села. Здесь живет та женщина, чьи сыновья служат у Рамазана Кадырова. Женщина выходит сразу.
– Извините, что беспокоим... Вы не видели в селе вот этого человека? – показывает полковник лист.
Женщина щурит глаза.
– Видела... Его так все и звали – китаец... Он вместе с бандитами был... Потом с Анзором уехал. Он самый главный был. Тот, которого вы поймали, тоже главный, а этот и им командовал... Он самый...
– Спасибо, – опять благодарит Согрин и поворачивается, чтобы уйти.
– А где тот ваш?.. Красивый такой... В машине за рулем был...
– Он сейчас занят, – Согрин не сразу понимает, что женщина имеет в виду Сохно.
– Пусть зайдет ко мне в гости вечерком... Накормлю хоть по-человечески, – просит женщина.
– Я передам ему, – чуть заметно улыбается полковник и направляется вместе с Разиным к горке, где их дожидаются остальные бойцы.
