может оказаться опасным и для него, и для тех солдат, которыми он когда-нибудь будет командовать.
— Если проживет достаточно для этого, — тихо сказал Катон. — Пережить следующие несколько дней уже может оказаться серьезной задачей.
Армия остановилась за час до полудня, солдаты разошлись в стороны, положили снаряжение и начали искать тень, в которой можно было бы отдохнуть. Те, кто не нашел, были вынуждены натянуть на концы дротиков плащи, сооружая себе укрытия. Так они переждали самое жаркое время дня, пока солнце прожаривало землю вокруг.
Катон и остальные офицеры отдыхали в тени высаженных финиковых пальм, и тут на дороге показался кавалерист, галопом скачущий навстречу колонне, оставляя за собой облако пыли. Немногие из стоявших на дороге солдат отошли в сторону и поглядели на него, задумавшись, с чего бы такая спешка. Всадник натянул поводья, останавливая лошадь, соскользнул с нее и побежал к дежурящему по штабу оптиону для доклада. Оптион махнул ему рукой, и спустя мгновение кавалерист уже стоял по стойке «смирно» перед Катоном. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась.
— Разрешите доложить, командир. Нубийская армия в пределах видимости.
Другие офицеры зашевелились, вставая.
— Где? — спросил Катон.
— В восьми милях отсюда, командир, — после небольшого подсчета в уме ответил кавалерист.
— Они на марше?
— Да, командир. Движутся навстречу нам.
— Восемь миль? — пробормотал Макрон. — Достаточно близко, если вы намерены дать бой сегодня, командир.
— Не сегодня, — ответил Катон, оглядывая местность. Сразу за финиковыми пальмами начинались пахотные земли, менее мили в ширину, от реки и до безжизненных холмов, уходящих в пустыню. Он показал на них Макрону и остальным. — Мы встанем там. Земля достаточно плотная, чтобы разбить походный лагерь. Макрон, сейчас же отдайте приказания. Я хочу, чтобы наши солдаты были под защитой полевых укреплений, прежде чем подойдут нубийцы.
— Есть, командир, — ответил Макрон, салютуя, и убежал, разыскивая старшего топографа и его помощников. Вскоре они поскакали к холмам, ведя в поводу мулов, навьюченных разметочными шестами и другим инструментом.
Катон недолго глядел на них, а затем повернулся к штабным офицерам.
— Командуйте солдатам подъем. Они должны быть готовы возводить лагерь сразу же, как Макрон с топографами сделают разметку.
Дымка, окутавшая горизонт, оповестила их о приближении нубийцев задолго до того, как из римского лагеря стали видны первые воины противника. Легионеры продолжали строить частоколы и дозорные башни, когда в пределах видимости появились нубийские патрули — небольшие отряды воинов верхом на верблюдах. Они остановились неподалеку от римских патрулей и стали ждать, когда подойдут остальные. Солнце спускалось к горизонту на западе, заливая землю пылающим красным сиянием и отблескивая на доспехах, оружии и знаменах воинов, поверх которых повисло огромное облако пыли. Они медленно приближались к позиции римлян. Солдаты с удвоенным старанием принялись за работу, чтобы успеть закончить постройку лагеря. Помимо вала и рва, они вырыли перед лагерем ряды небольших ям, внутри которых поставили наклоненные вперед заостренные колья. В каждом углу стены лагеря на земляной насыпи установили платформу из пальмовых бревен, на которой должны были стоять катапульты.
Когда основные работы были закончены, Катон дал патрулям приказ отойти. Кавалеристы-ауксиларии двинулись прочь от врага и вернулись в лагерь. Ворота закрыли. Вся армия построилась внутри, на случай если принц Талмис решит отдать приказ об атаке, когда его войска дойдут до римских укреплений. Офицеры и солдаты стояли в ожидании, а враги приближались. Главная колонна нубийцев разделилась на три, и вскоре вся полоса между Нилом и холмами была заполнена непрерывной линией вражеской пехоты, перемежающейся отрядами всадников на лошадях и верблюдах.
Стоя на одной из дозорных башен, Катон почувствовал, что солдаты встревожились, глядя на врага через частокол. Легионеры Двадцать второго легиона и ауксиларии еще никогда не сталкивались с таким могучим врагом, мало кто из них вообще участвовал в боях. Оставалось лишь надеяться, что выучки и дисциплины хватит, чтобы не дрогнуть, когда им придется сойтись в бою с нубийцами.
— Впечатляющее зрелище, — сказал стоящий рядом Макрон. — Но ведь количество — не самое главное, а?
Катон не ответил, внимательно разглядывая плотные ряды врагов. По большей части легковооруженные воины, но было несколько групп, которые шли в ногу, держа строй, с овальными щитами и в доспехах и шлемах. Большие группы воинов с дротиками. Похоже, у нубийцев было мало лучников, и это немного утешило Катона. Раздались звуки труб, и армия противника остановилась. Висящее над нею облако пыли начало медленно уходить в сторону, несомое вечерним бризом, дующим к Нилу.
— Как думаете, командир, что они теперь станут делать? — спросил Юний. — Пойдут в атаку?
— Сомневаюсь, трибун, — ответил Катон. — Мы на хорошей позиции, и принц Талмис дорого поплатится, если атакует нас здесь. Несмотря на их количество, тренированных солдат среди них мало. Если первая атака провалится и они понесут тяжелые потери, это серьезно снизит их боевой дух.
— Вон, — сказал Макрон, показывая. — Мы скоро узнаем, что собираются делать нубийцы.
Катон и Юний посмотрели в указанном направлении и увидели, что от вражеской армии отделилась группа всадников, тронувшись по пыльной дороге, идущей вдоль берега Нила. Они ехали неторопливо, пересекая пространство между двумя армиями.
— Не хочу, чтобы они разведали нашу оборону, — сказал Катон. — Макрон, выводи кавалерийскую турму. Мы поедем им навстречу.
— Есть, командир, — ответил Макрон, зашагав к лестнице, и быстро спустился с башни.
Катон еще немного поглядел на приближающихся всадников, а затем тоже спустился вниз, к другу, который уже держал за поводья лошадь для него, вскочил в седло, устроился между седельными рожками и взял поводья, прикусив губу от боли в плече.
