— Как его зовут? — спросил Катон.
— Оптион Каразий.
Оглядевшись, Катон взял табурет и сел рядом с койкой. Наклонился поближе к оптиону. Тот дышал хрипло, лоб покрывала испарина. Пропитанные потом темные волосы прилипли к голове, склеившись черными колечками.
— Его знобит, — заметил Катон.
— Да, командир. Раны не вычистили, пока его не доставили в лазарет. Боюсь, началось заражение. Но он может и выздороветь.
— Это возможно? — спросил Макрон.
— Мы делаем всё, что можем, — пожав плечами, ответил хирург. — Теперь его жизнь в руках богов. Я совершил краткую молитву и подношение Серапису за него. Если бог примет его, то, возможно, оптион выживет. Но останется калекой навсегда. — Архел показал на повязки на ногах. — Напавшие перерезали ему сухожилия, чтобы он не мог быстро сбежать с того места, где была засада. Похоже, они намеренно оставили его в живых, с расчетом, что его найдут.
— С таким мы уже сталкивались, — сказал Катон, глянув на Макрона.
Тот нахмурился. А затем изумленно поглядел на друга:
— Думаешь, это он, Аякс? Он это сделал?
— Возможно. Мы преследовали его вдоль реки до самого Мемфиса, пока не потеряли след. Он мог двинуться дальше вдоль Нила, даже сюда. Определенно, у него бы хватило наглости напасть на легата с эскортом. И сил, чтобы выйти из боя победителем. И даже оставить свидетеля.
— Хорошо хоть, на этот раз он не мог свалить сделанное на нас, — презрительно ответил Макрон. — Но зачем отрезать головы? Он безумный и кровожадный ублюдок, да, но до сих пор он такого не делал.
— Возможно, ход мыслей декуриона был правилен, когда он говорил об арабах. Возможно, Аякс забрал головы и руку, чтобы удостоверить личности убитых перед нубийцами.
Катон снова повернулся к оптиону и наклонился поближе.
— Каразий, — тихо сказал он. — Ты меня слышишь?
Легионер не очнулся, и Катон аккуратно коснулся рукой его плеча и заговорил снова:
— Каразий… ты должен сказать, кто напал на вас.
Еле слышно застонав, легионер повернул голову в сторону от Катона и что-то забормотал.
— Что? — переспросил Макрон, подходя к койке с другой стороны. — Что ты сказал? Скажи еще раз.
— Полегче с ним, центурион, — вмешался Архел.
Катон не обратил внимания на хирурга и легонько потряс оптиона за плечо.
— Скажи нам. Кто напал на вас?
Глаза оптиона открылись, потом зажмурились, а затем открылись снова. Его взгляд забегал, и он попытался что-то сказать потрескавшимися губами.
— Не было… никаких… шансов, — прошептал он. — Они… бились как… демоны. Выскочили из темноты.
Его голос снова перешел в неразборчивое бормотание.
Катон немного подождал и спросил снова:
— Кто?
Легионер медленно повернул голову к Катону и облизнул губы.
— Без имени. Сказал, что он гладиатор.
Умолк, вздрогнув от боли. Когда приступ боли прошел, его глаза снова стали осмысленными.
— Гладиатор…
— Что еще? — спросил Катон. — Давай, говори.
— Сказал мне, чтобы… Катон и Макрон знали… что это он.
— Благодарю тебя, Каразий. Теперь отдыхай, — сказал Катон, выпрямившись и поглядев на Макрона. — Вот теперь мы знаем.
Макрон кивнул:
— Он посылает нам вызов. Напрямую. Что бы мы ни думали об Аяксе, надо признать, он безумно храбр.
Архел кашлянул.
— Похоже, вы узнали то, что хотели. Не могли бы вы продолжить ваш разговор в другом месте?
Катон встал и махнул рукой Макрону. Они вышли из трапезной, покинули павильон и вышли под палящие лучи солнца. Пришлось прищуриться, пока глаза не приспособились к яркому свету.
— Плюс, по крайней мере, в том, что Аякс поблизости, — сказал Макрон.
— Да, но это не слишком-то утешает. А если он действительно присоединится к нубийцам, то, боюсь,
