– И кто такой этот подозреваемый?
– Естественно, только ты... Сейчас начну допрос...
– Бить, надеюсь, сильно не будешь? А то я только-только говорить нормально начал. Меня утром даже глуховатая родная мама поняла... – говорил он все- таки совсем не так, как обычно, значительно медленнее, избегая резкого произношения слов.
– Терпи уж, раз подозреваемый, – сказал я, усаживаясь в кресло. – Где остальные?
– Не видел, не звонили.
Константин Суглобов, хотя и самый молодой сотрудник в отделе, и званием не вышел, тем не менее всегда считался моим внештатным заместителем и был в курсе всего... Более того, он в моем кабинете часто по моей просьбе заседал, чтобы на звонки отвечать... А мягкий и легкий характер позволял ему ладить и находить общий язык со всеми. Именно Косте я решил поручить неприятную обязанность. Вернее, перепоручить то, что мне Вершинин подсказал... С Толиком Ярковым поговорить по поводу незавидной судьбы молодожена.
– Приятная история, хотя вполне предсказуемая... Я еще на свадьбе что-то такое подумал. Только не пойму, зачем они номер Толика прослушивали.
– Все наши номера прослушивали. Кто-то из нас сдал Аведова и Вершинина. «Слил» информацию, в результате... Не ты случаем?
– Не помню... – поморщился лейтенант. – Зарплату я, кажется, в последнее время только в одном месте получаю... И как я это ему сказать должен?.. – Мое поручение явно пришлось Суглобову не по душе.
– Ты человек мягкий, сердешный...
– Может, не надо?
– Надо, Костя, надо.
– Где он сейчас?
– Вот-вот вернется. Они с Яковенко поехали в охранное предприятие, откуда эти парни. Выясняют, что за личности... И еще... Так, чтобы не при всех... Отзови и скажи...
Суглобов молча вздохнул. Это значило, что он согласился стать вестником печали.
Я остался в кабинете один и решил привести в порядок бумаги. Если нас временно передали в подчинение антитеррористическому управлению ФСБ, это вовсе не говорит о том, что по другим текущим делам с меня спрашивать никто не будет. Но работу я закончить не успел, когда услышал разговор за стеной. Значит, Яковенко с Ярковым вернулись. Не дожидаясь, когда они вместе заявятся в кабинет, я пошел на опережение и трижды стукнул в стенку. Три удара – значит, три звездочки, то есть вызываю старшего лейтенанта Яковенко. Хочется надеяться, что Суглобов не постесняется моментом воспользоваться и поговорит с Ярковым на семейную тематику.
Минуты не прошло, как дверь открылась, и сначала в проем просунулся живот, потом сам Вася Яковенко.
– Вызывал?
– А ты докладывать не собираешься, что накопал?
– Ничего не накопал... Нет у них таких сотрудников. Печать проверили... Подлинная... По крайней мере, похожая. Только экспертиза скажет, та ли самая. Генеральный директор клянется, что печать хранится у него в сейфе и он никому постороннему документы не оформлял. Сам он – отставной подполковник ФСБ. Я все же не поверил, все приказы у менеджера по персоналу, так теперь начальник отдела кадров называется, просмотрел... Близко такие не пробегали... Потом в бухгалтерии списки на заработную плату...
– Ведомости... – поправил я.
– Да, ведомости... Зарплату они в «Сакуре» не получали...
– Плохо... Тем не менее в «Сакуру» нам необходимо заглянуть. Правда, теперь и оснований не много, но составь текст ордера на выемку документов. Надо посмотреть, нет ли среди их клиентов предприятия «Арес». Тогда уже будет привязка... Подпись – старший следователь по особо важным делам Югоров из антитеррористического управления ФСБ России. Может, хоть подпись сработает, и ордер подпишут...
– Если по антитеррористической статье, могут подписать... – согласился Яковенко.
Он выйти не успел, как лейтенант Суглобов голову в дверь просунул.
– Толян взбеленился... Домой полетел... Просил тебе что-нибудь соврать...
– Ври... – сказал я зло. – Удержать не мог?
– Не мог... Он в таком состоянии мог и мне в любимую челюсть въехать...
– А что случилось? – старший лейтенант посмотрел на Суглобова, потом на меня.
– Ничего... У Толяна семейные проблемы, – сказал я. И спросил уже у лейтенанта: – Он поинтересовался, откуда сведения?
– Конечно... Я сказал, служба внутренней безопасности разговоры прослушивала...
– Добро. Будем теперь ждать, когда из отделения позвонят, все вместе поедем выручать... Он пистолет с собой, случаем, не взял?
– Я оружие в сейф закрыл, – сказал Яковенко. – Ключ у меня.
– Хоть это хорошо. Готовь документы, потом поедешь в ФСБ подписывать у следователя, оттуда гони сразу в суд...
Я позвонил на мобильник капитану Аведову. Объяснил ситуацию с охранным предприятием. Вадим Палыч передал кому-то сообщение, наверное, подполковнику Яблочкину. Потом только ответил мне:
– Все равно действуй по плану. Документы в «Сакуре» проверить надо обязательно.
– Яковенко уехал подписывать ордер. Как вернется, сразу отправимся.
– В курсе дела нас держи.
– Обязательно... У вас что?
– Пока ничего.
Мне следовало бы закончить возню с бумагами, которую начал до прихода своих оперов, но душа к такой работе не лежала. Честно говоря, я волновался, как бы Ярков дел дома не натворил. Молодой парень, горячий...
Я ходил по кабинету, сняв очки, чтобы испугать любого, кто в дверь заглянет, и, когда зазвонил городской телефон, сразу почувствовал, что это какие-то вести о лейтенанте. Звонил дежурный по управлению:
– Валера... У вас... У нас то есть, несчастье... Твой лейтенант... Ярков...
Вот оно, началось...
– Твоего лейтенанта Яркова застрелили в подъезде собственного дома, у дверей квартиры... Две пули – в грудь и в голову...
– Что-что? – не сразу поверил я. – Повтори...
Дежурный повторил, но картина происшедшего и так уже встала передо мной в полной ясности, яркости и контрастности. Вернее, даже две возможные картины... Первая... Толя, как сказал Яковенко, не взял с собой пистолет. Но оружие было у того, кто пришел в гости к его жене... Обычная разборка в такой ситуации. И трагическая развязка... Вторая...
– Следственную бригаду поднимай, мы выезжаем.
Положив трубку, я заколотил беспорядочно в стену. Уже не сигнализировал кому-то одному, а всех вызывал. Но пришел только лейтенант Суглобов.
– Яковенко где? – спросил я сердито.
– Уехал ордер подписывать... Как ты и приказал.
– Выезжаем... Яркова убили.
– Как? – У лейтенанта даже сломанная челюсть отвисла.
– Обычно... Застрелили.
Ехали, естественно, с мигалкой... Дороги опять запрудило потоком машин, и хотя больших пробок еще не образовалось, но ехать уже было трудно. Только на середине дороги я вспомнил о том, что наша бригада сейчас работает на ФСБ, но телефона майора Рославлева я не знал и потому позвонил опять капитану Аведову.
– Вадим Палыч, это Стаднюк... У нас тут...
– Знаю, – остановил мой рассказ капитан. И хорошо, что остановил, потому что у меня язык никак не поворачивался говорить о Толе Яркове в прошедшем времени. Наверное, и комплекс вины примешивался. Что ни говори, но это я настоял, чтобы лейтенант Суглобов поговорил с Ярковым, как ровесник, и поставил того в известность о сути дела. Выходит, я послал парня под пули. О том варианте, где убитый рассматривался как предатель, думать вообще не хотелось. О мертвых или хорошо, или ничего... Принцип не всегда верный, но сейчас очень хотелось его применить.
– Мы выехали на место. Посещение «Сакуры» придется отложить.
– Мы уже на месте. Подъезжай...
Каким-то образом они опередили меня. Это почему-то неприятно «прокатилось» по настроению. И здесь они нас опередили, хотя это дело, скорее всего, чисто наше, внутреннее, ментовское.
Мы въехали в большой, замкнутый с трех сторон двор и сразу увидели несколько машин без обозначения принадлежности к силовым структурам, но с «мигалками» на крышах, микроавтобус «Газель» с надписью на двери «Передвижная лаборатория», еще одну «Газель» с задернутыми шторками и сильно тонированными окнами и машину «Скорой помощи», которая уже собралась выезжать. Последней в ряду стояла «Шевроле-Нива» Аведова. Во дворе ходили люди в камуфляже с надписями «ФСБ» на спине. Местные жители собрались здесь же. Обитатели всегда любопытны. Если нет причин опрашивать, я всегда стараюсь не подпускать их близко до места происшествия. Но сейчас как раз и шел опрос.
Капитан Аведов стоял в стороне с каким-то незнакомым мне человеком. Я двинулся в его сторону. Лейтенант Суглобов увязался за мной, понимая, что ему, как и всей нашей следственной бригаде, нечего здесь делать, потому что следователи ФСБ уже включились в работу.
Вадим Палыч шагнул мне навстречу.
– Ты по поводу жены с Ярковым говорил?
– Константин говорил. По моей просьбе... – я кивнул в сторону лейтенанта. – Ровесникам легче общаться.
– И что? – похоже, у капитана хроническое любопытство в крови. Что поделаешь – разведчик... Привык все выяснять.
