Волк с Уолл-стрит

Глава 36 Тюрьма, психушка, смерть

На следующее утро – точнее, через пару часов – я проснулся у себя в кабинете. Что-то теплое мягко касалось моего носа и щек. Ааахх… как приятно… Значит, Герцогиня снова со мной… она умывает меня – ласково, словно моя мама.

Я открыл глаза – увы, это была Гвинн. В руках у нее было белое банное полотенце (чудовищно дорогое, насколько я помню); смочив его теплой водой, она осторожно смывала с моего лица корку из крови и кокаина.

Я улыбнулся ей – Гвинн была одной из немногих, кто остался верен мне. Но могу ли я безоговорочно ей доверять? – напряженно размышлял я, снова закрыв глаза. Да, могу. Без сомнения. Для Гвинн моя душа была как открытая книга. Даже если Герцогиня бросит меня, Гвинн по-прежнему будет здесь – станет заботиться обо мне, поможет растить детей.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросила моя красавица-южанка.

– Да, – прокаркал я. – А что вы тут забыли в воскресенье? По-моему, вы сейчас должны быть в церкви.

По губам Гвинн скользнула грустная улыбка.

– Миссис Белфорт позвонила – попросила приехать и присмотреть за детьми. Ну-ка, поднимите руки – я принесла вам чистую футболку.

– Спасибо, Гвинн. Что-то я проголодался. Не могла бы ты?..

– Вот они, ваши хлопья, ждут вас, – Гвинн кивнула на подставку из зеленого мрамора, на которой совсем недавно красовалась статуэтка. – Именно такие, как вы любите.

Вот это обслуживание! Жалко, Герцогиня этого не видит!

– А где Надин? – осторожно поинтересовался я.

– Наверху, собирает вещи, – Гвинн поджала губы. – Сказала, уезжает к матери.

От этих слов у меня вдруг мучительно засосало под ложечкой. Ощущение было такое, словно чья-то рука скрутила в тугой узел желудок с кишками и безжалостно тянет наружу. К горлу подкатила тошнота – я даже испугался, что меня сейчас вырвет.

– Я сейчас, – отшвырнув стул, я ринулся вверх по лестнице. Ярость разгоралась во мне с быстротой лесного пожара.

Спальня была на самом верху. Дернув за ручку, я обнаружил, что дверь заперта, и забарабанил в нее кулаками.

– Впусти меня, Надин! – нет ответа. – Это и моя спальня тоже! Впусти меня, я сказал!

Наконец в замке повернулся ключ. Однако дверь так и оставалась закрытой. Распахнув ее, я ворвался в спальню. Первое, что я увидел, был стоявший на постели саквояж с аккуратно уложенными вещами. Герцогини нигде не было. Саквояж был шоколадно-коричневый, весь покрытый логотипами Луи Вюиттон. Стоил чертову пропасть денег… моих денег!

Именно в этот момент Герцогиня вынырнула из огромной, размером примерно со штат Делавэр, гардеробной, в которой она держала исключительно обувь, – в каждой руке у нее было по обувной коробке. Она даже не посмотрела в мою сторону и принялась запихивать коробки в саквояж. Покончив с этим, она повернулась на каблуках и снова скрылась в гардеробной.

– Куда это ты собралась? – рявкнул я.

Герцогиня смерила меня презрительным взглядом.

– Сказала же, к маме. Не могу смотреть, как ты убиваешь себя у меня на глазах. Короче, с меня довольно.

Кровь ударила мне в голову с такой силой, что зашумело в ушах.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не позволю тебе взять с собой детей?!

– Дети останутся с тобой, – невозмутимо ответила она. – Я уеду одна.

Этого я не ожидал. Почему это она решила оставить детей? Или… а вдруг это какой-то особо коварный план? Ну конечно! Хитрости и коварства ей не занимать.

– Думаешь, я такой дурак, да? Думаешь, я не понимаю, что стоит мне только заснуть, как ты мигом вернешься, чтобы выкрасть детей?

Надменно выпятив губу, Герцогини окинула меня пренебрежительным взглядом.

– Даже не знаю, что на это сказать, – и она снова направилась в гардеробную.

Решив, что я до сих был слишком мягок с ней, я решил взять более жесткий тон:

– Интересно, с чего ты решила, что можешь прихватить с собой все это барахло? Нет, если ты уйдешь от меня, то уйдешь в том, в чем пришла! Тебе ясно, шлюха?

Похоже, удар попал в цель! Герцогиня подпрыгнула, как ужаленная.

– Ах ты, негодяй! – завопила она. – Да ты вообще не заслуживаешь такой жены, как я! Вспомни, сколько я нянчилась с тобой! Я родила тебе двоих чудесных детей, шесть лет, мать твою, плясала вокруг тебя – шесть долгих лет! И все эти годы я была тебе верной женой – ни разу даже не посмотрела на сторону. И что я получила взамен? Сколько раз за эти годы ты изменял мне? Ты… ты просто кусок дерьма! Так что пошел!

– Можешь говорить все, что хочешь, – я сделал глубокий вдох. – Но если ты уйдешь от меня, то в одной рубашке.

Это было сказано спокойно, но в моем тоне, надеюсь, слышалась угроза.

– Неужели? И что ты сделаешь, хотелось бы знать? Бросишь мои вещи в огонь?

А что, гениальная мысль! Схватив саквояж, я с размаху швырнул его в газовый камин – ворох разноцветных тряпок, разлетевшись в разные стороны, накрыл собой декоративные дрова, только и дожидавшиеся, когда кто-нибудь включит горелку. Я обернулся к Герцогине – оцепенев от ужаса, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Решив, что этого мало, я кинулся в гардеробную и принялся вышвыривать оттуда все подряд – стопки белья, пуловеры, юбки, брюки, сорвал с вешалок аккуратно развешанные платья, потом собрал все это в охапку и торжественно водрузил поверх той кучи, что уже красовалась в камине.

После чего снова посмотрел на Герцогиню. Видимо, ее наконец проняло – на глазах появились слезы. И все же мне этого было недостаточно – я хотел, чтобы она извинилась. Стиснув зубы, я направился к столику, где стояла ее шкатулка с украшениями. Схватив ее, я вытряхнул все побрякушки в камин. Потом подошел к стене, положил палец на кнопку, которой включалась горелка камина, и снова посмотрел на Герцогиню. Лицо ее было залито слезами.

– Да пошла ты! – прорычал я. И нажал кнопку.

Через мгновение одежда Герцогини и все ее драгоценности были охвачены пламенем.

Не сказав ни слова, она повернулась и очень спокойно вышла из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я уставился в огонь. Да пошла она! Я был в бешенстве. Ишь чего вздумала… пугать меня! Решила снова обвести меня вокруг пальца! Я смотрел в огонь, пока под окнами не послышался шорох гравия. Стряхнув с себя оцепенение, я кинулся к окну – и увидел, как ее черный «рэйнджровер» скрылся за воротами.

Вот и хорошо, подумал я. Как только слух о том, что мы с Герцогиней расстались, разлетится по округе, перед воротами выстроится очередь – очередь! – из желающих поскорее занять ее место. И тогда посмотрим, кто тут хозяин!

Теперь, когда Герцогиня, так сказать, сошла со сцены, пришло время сделать довольное лицо и дать понять детям, какая замечательная жизнь ждет их в отсутствие мамочки. Больше никто не посмеет поставить Чэндлер в угол, а Картер сможет лопать шоколадный пудинг, когда ему заблагорассудится. Я пошел с ними на задний двор, где была детская площадка, и мы долго играли вместе – а Гвинн, Рокко, Эрика и Мария с Игнасио и остальные члены домашнего зверинца выступали в роли зрителей.

Мы с удовольствием играли довольно долго – целую вечность, как мне показалось, – смеялись, вопили во все горло, то и дело задирали головы вверх, чтобы полюбоваться синим куполом неба и вдохнуть аромат весенних цветов. Нет, все-таки дети – это счастье!

Увы, как потом выяснилось, эта «вечность» длилась всего три с половиной минуты, потому что внезапно я потерял всякий интерес к детям и подозвал Гвинн.