– Отлично. Второе, что я хотел бы знать… – Люк поколебался, потом, положив руку ей на колено, разгладил складку на юбке. Вдумчивые синие глаза встретились с ее прозрачным взглядом.
– Так в чем дело? – мягко поторопила его Тася.
– Я хотел поговорить насчет свадебного кольца. Я подумал…, подойдет ли тебе что-то вроде этого? – Он раскрыл ладонь.
Глаза Таси широко открылись при виде тяжелого золотого обруча, лежавшего у него на ладони. Она протянула руку и осторожно взяла кольцо, чтобы лучше рассмотреть резной узор из роз и листьев на сверкающей поверхности. Золото, казалось, вобрало в себя тепло его кожи.
– Это фамильное, – объяснил он. – Уже много поколений его никто не надевал. – Люк наблюдал, как бережно она повертела кольцо в тонких пальцах, вглядываясь в особенности рисунка, деликатно касаясь вырезанных лепестков. – Для англичан, – продолжал он, – роза – символ тайны. Много лет назад роза, висевшая над столом, означала, что все сказанное за ним должно оставаться в секрете.
Внезапно перед Тасей промелькнула картина: мужчина и женщина на постели, длинные пальцы женщины вытянуты, кольцо скользит по ее пальцу… У мужчины темные волосы, борода…, и синие глаза. Видение исчезло, но Тася поняла, кто были эти любовники. Она с улыбкой посмотрела на Люка:
– Твой предок Уильям подарил его своей любовнице.
Так ведь?
Улыбка смягчила суровую линию его губ.
– Рассказывают, что он полюбил ее с первой встречи и не переставал любить до самой смерти. – Он окинул ее ласкающим взглядом. – Я пойму, если ты предпочтешь что-то другое, может быть, с драгоценным камнем. Это кольцо старомодное…
– Нет, я хочу это. – Тася сжала кольцо в ладони. – Оно прекрасно.
– Я надеялся, что ты так и решишь. – Люк склонился над ней, опершись рукой на спинку ее стула. – Прости меня за вчерашний вечер. Мне нелегко, когда ты совсем рядом, а я не могу быть с тобой в одной постели.
Тася опустила ресницы.
– Мне тоже это нелегко далось. – В порыве жаркого притяжения она придвинулась к нему и приглашающе приоткрыла губы. После их вчерашней стычки она плохо спала.
Одна, во мраке спальни, она жаждала его горячих поцелуев, близости его тела.
Люк улыбнулся и отклонил голову за секунду до того, как губы их соприкоснулись.
– Нет, маленькая негодница, ты только дразнишься, соблазняя меня. – Он встал и, забрав у нее кольцо, угрожающе помахал им. – Но когда я надену его тебе на палец, я буду обладать тобой, когда захочу… И к черту всякую благопристойность!
Тася и Эмма тихо беседовали в комнате, которую Эмма выбрала для Таси. Это была одна из самых красивых комнат в Саутгейт-Холле. Здесь стояла необыкновенная кровать в виде саней, закрытая занавесками из шелковой парчи персикового цвета с толстыми золотыми кистями. Эмма растянулась на ковре. Из тарелки с украденным на кухне печеньем она попеременно то угощала Самсона, то угощалась сама.
Пес, развалясь около нее, после каждой проглоченной сладости шумно облизывался.
Тася сидела в кресле с корзинкой для шитья и чинила порванную манжету мужской рубашки. Она не могла удержаться от смеха, глядя на перепачканные сахарной пудрой мордочки Эммы и Самсона.
– Эмма, надо ли закармливать Самсона сладким? – спросила она. – Не уверена, что это хорошо для него…, да и для тебя тоже.
– Я ничего не могу поделать с тем, что хочу есть. Чем выше я становлюсь, тем больше появляется места, которое надо заполнить, – вздохнула Эмма и села по-турецки. – Я никак не перестану расти. Надеюсь, что иностранец, за которого мне суждено выйти замуж, будет высоким. Ужасно было бы все время смотреть сверху вниз на собственного мужа.
– Какого бы ни был он роста, он будет таким, как тебе надо, – отозвалась Тася.
Эмма продолжала листать дамский журнал, изучая последние требования моды для осенних платьев.
– Крик моды в этом году – бронзовый цвет, – объявила она, протягивая журнал Тасе, чтобы та посмотрела. – Мисс Биллингз, вам нужно платье для улицы в точности такое, как здесь: с оборкой по подолу и бантиками на запястьях. И бронзовые ботиночки в тон.
– Не уверена, что бронзовый цвет мне пойдет.
– Пойдет, пойдет, – серьезно уверяла Эмма. – Кроме того, любой цвет будет приятнее черного и серого, которые вы носите.
Тася рассмеялась.
– Я очень люблю розовый, – мечтательно проговорила она. – Такого бледного оттенка, что он кажется почти белым. И ничего нет красивее розового жемчуга.
Это замечание вызвало торопливый шелест страниц.
– Я видела в конце…, вечернее платье, которое будет замечательно смотреться именно в таком цвете… – Внезапно Эмма остановилась и уставилась на Тасю широко открытыми глазами.
– В чем дело? – спросила Тася.
– Я сейчас подумала… Как мне теперь вас называть? Вы ведь больше не будете мисс Биллингз. А звать вас «мачеха» просто ужасно. И вам не столько лет, чтобы звать вас мамой… К тому же, мне кажется, это будет не совсем правильно…, так вас называть…
Тася отложила шитье, понимая суть беспокойства девочки.
– Нет, – ласково сказала она. – Мэри остается твоей матерью и будет ею всегда, хоть она и на небесах. Твой отец никогда ее не забудет, и ты тоже. Я буду новой женой твоего отца, но не заменю ее. У нее свое место в вашей жизни, у меня будет свое.
Успокоенная этими словами, Эмма кивнула. Она подошла и уселась рядом с креслом Таси, натянув юбку на подтянутые к подбородку колени. Сверкающие синие глаза, так похожие на глаза ее отца, внимательно смотрели на Тасю.
– Временами, когда я бываю одна, я думаю, что мама посматривает на меня из-за облака. Как вы думаете, это возможно, чтобы близкие люди наблюдали за нами с небес?
– Думаю, да, – отозвалась Тася со всей серьезностью. – Если на небесах царит совершенный покой, они, несомненно, могут это делать. Думаю, твоя мама не была бы спокойна, если бы не могла узнать, что с тобой все в порядке.
– По-моему, она теперь знает, что вы будете с папой и со мной. Мне кажется, мисс Биллингз, ее это обрадует.
Возможно, это она помогла вам найти нас. Она не хотела, чтобы папа был одиноким. – Эмма помедлила, потому что Тася отвернулась. – Мисс Биллингз! Я вас рассердила?
Тася снова повернулась к ней с дрожащей улыбкой на губах.
– Нет, твои слова вызвали у меня слезы, – проговорила она, утирая их рукавом. Наклонившись к Эмме, она поцеловала ее в рыженькую макушку. – Мне надо кое-что тебе сказать, Эмма. Мое настоящее имя не мисс Биллингз.
Эмма ответила ей задумчивым взглядом.
– Я знаю. Вас зовут Тася.
– Как ты узнала? – удивилась Тася.
– Позавчера после ужина я услышала, что папа назвал вас так. Я как раз выходила из комнаты. Я не удивилась, потому что всегда считала, что вы не такая, как все гувернантки. Теперь вы можете рассказать мне правду… Кто вы на самом деле?
Тася печально улыбнулась, глядя в лицо девочки. Синие глаза Эммы светились любопытством.
– Мое настоящее имя Анастасия Каптерева, – призналась она. – Я родом из России. Мне пришлось покинуть свой дом и приехать в Англию из-за того, что я попала в беду.
– Вы сделали что-то нехорошее? – недоверчиво спросила Эмма.
– Я не знаю, – последовал тихий ответ Таси. – Тебе может показаться странным, но я почти ничего об этом не помню. Мне не хочется рассказывать тебе все подробности.
Единственное, что я могу сказать, – это было самое ужасное время в моей жизни… Но твой отец
