Внезапно он обхватил руками лицо Лауры, заставив ее ахнуть. Наклонив голову, Трент грубо, безжалостно поцеловал девушку, после чего презрительно посмотрел на нее:
— Постарайся беречь себя, моя милая. Впредь не отдавайся с чрезмерной легкостью слишком многим мужчинам.
Он резко повернулся и пошел прочь. Ей хотелось побежать за ним или позвать его, но нестерпимая душевная боль остановила девушку, не позволила ей раскрыть рот.
— Лаура! — Франко схватил ее за руку и повернул к себе. Он не обращал внимания на Эну, лицо которой то бледнело, то краснело. — Лаура, черт возьми! — тихим разгневанным голосом произнес Франко, потянув к себе девушку. — Что ты творишь? На этот раз ты перегнула палку, сестра. Трент Челленджер не тот человек, с которым можно играть в такие грязные игры! Реджи Форрестер! Господи! Не знаю, как Тренту удалось сдержать себя, но тебе крупно повезло. Ты могла улететь за борт, уверяю тебя!
— Если Трент может спать с леди Вестбридж и демонстрировать мне это, — сухо сказала Лаура, — то почему я должна отказывать себе в чем-то? В конце концов, мы живем в современном мире, верно? — Немного помолчав, она добавила с легким раздражением: — Я не хочу, чтобы мужчина считал себя обязанным жениться на мне, потому что я была скомпрометирована. В гостинице Кауса я застала Сабину в постели с Трентом, и потом… и потом… Ты понимаешь, Фрэнк? Я не хочу иметь мужа, который хвастается передо мной своими любовницами. Не могу так жить, не потерплю этого! Что дозволено гусаку, то дозволено и гусыне! И… и…
Слова застряли в ее горле, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать свои эмоции и не опозориться перед людьми.
Франко взял сестру за плечи, больно вонзившись пальцами в ее кожу, и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Господи, Лаура! Я не знал, как далеко зашли ваши отношения. Ты действительно любишь его, да?
Лаура энергично тряхнула головой и закрыла глаза, чтобы скрыть слезы. При этом она прикусила нижнюю губу.
— Ну конечно! — прорычал Франко и, крепко обняв сестру, с горечью произнес: — Похоже, мы оба находимся в одинаковом положении! Только Эна знает, что я хочу ее. Эне не хватает мужества поступить так, как она хочет! — Его голос стал более твердым. — Кажется, я должен находиться возле тебя и присматривать за тобой. Поверь, мне не по душе это занятие, тем более что сейчас у меня много других дел. Между прочим, лодка еще не отплыла. Почему бы тебе не подавить твою дурацкую гордость и не отправиться вслед за ним, Лаура? Почему не сесть в эту чертову лодку и не удивить всех? Пойди за ним, как настоящая женщина! Я знаю, что ты нужна Тренту. Думаю, тебе это тоже известно. Хочешь, я сам отведу тебя к лодке и столкну в нее? Потом, когда вы с Трентом разберетесь между собой, ты сможешь свалить все на меня. Я даже обещаю позаботиться ради тебя о Сабине — и о Реджи, если понадобится, будь он проклят! Лаура?
— Я не могу. О, Франко, ты же понимаешь, что уже слишком поздно. Он, должно быть, видел меня с Реджи и подумал… О, я хотела, чтобы он увидел нас и подумал худшее. Это и случилось. У нас с Реджи ничего не было, Франко, я не… Но теперь это не имеет значения. Я хорошо знаю Трента — он никогда не простит меня и не поверит мне, даже если я скажу ему правду!
Мотор лодки снова заработал, и Лаура поняла, что сейчас они уплывут. Лорд Данхилл, Сабина, Реджи и Трент. Она никогда никому не признается в том, что он бросил ее!
— В любом случае, — холодно произнесла Лаура, — уже поздно о чем-то сожалеть, верно? Сейчас я должна пойти в мою каюту и проверить, собраны ли вещи, которые мне понадобятся, когда мы высадимся в Гибралтаре. И мне надо зайти к Эне. Она так несчастна!
— Я тоже несчастен, — тихо произнес Франко. — Не знаю, понимаешь ли ты это, но мужчины тоже страдают. Если Эна несчастна, боюсь, она сама в этом виновата! Я еще раз попросил ее уехать со мной, но она выбрала мужа, его проклятый титул и ту жизнь, которую она ведет! Как я уже сказал, — добавил он с горечью в голосе, — у нас много общего. Но позволь мне сказать тебе кое-что: я не останусь смотреть, как Эна и ее муж будут вместе принимать гостей и посещать приемы. Как только ты устроишься на их вилле в Гибралтаре, я отправлюсь в Алжесирес. Потом я встречусь с Трентом на полпути между Алжесиресом и Кадисом, в доме некоего мадридца, располагающего информацией, способной заинтересовать мистера Бишопа. — Франко сухо поклонился Лауре. — Свяжись со мной, если я тебе понадоблюсь, сестра. Хочешь услышать мой совет? Попроси его высочество отправить тебя на берег. Или тебе, как Эне, нравится чувствовать себя несчастной? — Сказав это, он ушел.
В этот вечер они, как обычно, пообедали в соответствии с этикетом. Правда, компания поредела — четыре человека покинули яхту в Кадисе. К следующему вечеру все оставшиеся попадут на большой прием в честь принца Уэльского в гибралтарском клубе «Пэлл-Мэлл».
Альберт Эдвард, принц Уэльский, сидел в роскошно обставленной столовой яхты во главе стола. Как обычно, слева от него находилась миссис Лангтри, а справа — графиня Седжвик. Франко Моргана посадили по другую сторону от Хелены. Она сожалела об этом, сосредоточенно ковыряясь в еде и усердно обмахиваясь веером. Хелена пыталась поддерживать с Франко светскую беседу, однако ее голос звучал скованно, чопорно. Напротив них, между миссис Лангтри и Лаурой Морган, сидел приятель принца майор Иган.
Его королевское высочество находился в отличном настроении — как и миссис Лангтри. После обеда принц предложил разбиться на пары и погулять по палубе — полюбоваться звездным небом и луной. Конечно, он тотчас взял под руку миссис Лангтри. Спустя мгновение майор Иган поклонился и предложил руку Лауре. Хелена и Франко остались вдвоем, хотя меньше всего стремились к этому. Лишенной выбора Эне пришлось взять руку Франко, которую тот подставил ей с сухой вежливостью, и зашагать с ним по палубе. Страдая от головной боли, Эна хотела отправиться в свою каюту, чтобы избежать вынужденной близости с Франко, не ощущать под своими пальцами его твердые мускулы.
Протокол требовал, чтобы пары двигались, сохраняя между собой дистанцию. Шагавший впереди принц Уэльский дымил сигарой, положив руку на талию Лили Лангтри и шепча ей что-то на ухо. Она слушала его с улыбкой, иногда смеялась. Гостям приходилось идти очень медленно, то и дело останавливаться, смотреть на бегущую воду и звезды.
Лаура и майор Иган шли перед Франко и Эной, оживленно беседуя. От внимания Франко и Эны не ускользнуло то, что Лаура, идя с элегантным майором, как бы невзначай прижималась к нему. Перегибаясь через ограждение, она также оказывалась слишком близко к своему спутнику.
— Черт возьми! Я перестаю понимать свою сестру! — раздраженно произнес Франко. — Она ведет себя как шлюха! Приглашает едва ли не каждого доступного мужчину в свою постель, чтобы устроить ему проверку! Бедный майор Иган! Надеюсь, мне не придется вызывать его на дуэль, когда мы доберемся до Гибралтара.
Неожиданно он прижал Эну к ограждению, причинив ей боль.
— Ладно, плевать я хотел на свою сестру и ее возмутительные игры. Я бы хотел переспать с тобой, Эна, — кто знает, может быть, в последний раз перед тем, как ты попадешь в объятия своего мужа!
Его слова и тон, которым он произнес их, оскорбили Эну. Девушка ахнула, почти всхлипнула. Наконец ей удалось выдавить из себя:
— О, Франко! Нет! Пожалуйста, не надо, я тебя умоляю! Она невольно уперлась руками в его плечи, как бы защищаясь от новых грубостей, которые он мог обрушить на нее. Франко же безжалостно сдавил ей запястья, прижал ее к своему телу.
— Почему бы тебе для разнообразия не сказать: «О, Франко, да!»? — почти прорычал он. — Или граф Седжвик так хорош в постели, что ты хочешь попоститься день-два перед встречей с ним? Ну? Ответь мне, Эна, если в тебе еще осталась хоть капля совести.
Прежде чем она сказала или сделала что-то, он провел пальцем по ее груди, потом сунул руку в глубокий вырез платья.
— Я знаю, что ты трусиха, моя милая графиня, но ты пока еще способна возбуждать меня. Думаю, тебе это известно. Судя по тому, как твердеют твои нежные маленькие соски, которые я хотел бы поцеловать, с тобой тоже что-то происходит! — Его голос стал тихим, дразнящим. — Признай это, Эна! Постарайся хоть раз быть честной, хоть раз! Я хочу тебя. Хочу тебя сегодня, сейчас, черт возьми! — Его пальцы продолжали
