– Это уже надо спрашивать тех, кто с ними работал, – говорит Басаргин. – Доктор?..
– Я не работал... Сейчас приведу Тобако.
Доктор выходит и возвращается с Андреем.
– С одним мы почти закончили... Я не очень в курсе дела, которое раскручивается в настоящее время, но, судя по всему, отпускать парней нельзя... – категорично заявляет Тобако. – Посмотрим, что другие скажут, но уже первого допроса достаточно для такого вывода. Они могут дать кому-то знать, что пошла встречная атака. И это может оказаться чреватым последствиями.
– Есть два варианта, – предложил полковник. – Передать их в ведение отдела внутренней безопасности МВД или в управление организованной преступности ФСБ. Что предпочитаете?
– Я бы предпочёл ФСБ, – отвечает Басаргин, – но тогда станет ясно, что мы вышли на след ментовской банды. Само название управления всё объяснит. С другой стороны, отдел внутренних расследований тоже может «наследить» и помешать нам. Даже ещё больше. Оттуда утечка случается достаточно часто. Да ещё и честь мундира... Хрен редьки не слаще – что выбрать?
– Я бы выбрал ГРУ... – мрачно говорит Доктор. – Если ГРУ принимает участие в операции, то они смогут и пожелают вступить в игру с ментами.
– Вы считаете это реальным? – интересуется Баранов. – У ГРУ нет своих следственных органов.
– Роль следственных органов мы сможем выполнить сами – Басаргин ненадолго задумывается. – Но тогда их будут искать... Это называется незаконным арестом. По сути дела, похищением людей... За такое по головке погладить могут только топором...
Доктор хохочет. Его хохот напоминает рык хищника в пустыне.
– И пусть ищут... Следы только подмести необходимо. Машина внизу... А называться это будет не незаконным арестом. Я думаю, что называться это будет уголовным делом по поводу исчезновения экипажа патрульно-постовой машины. Найдут их нескоро...
Баранов встал.
– Всё-всё-всё... Ухожу-ухожу-ухожу... Итак, у меня что-то неладно стало со слухом. Должно быть, кофе сказывается... Крепкий... Спасибо, Санька, но мне такой уже не по возрасту... Давление поднялось, и уши заложило... Я ничего не слышал и уезжаю в неведении о ваших планах... И вообще при мне, насколько я помню, ни о каких задержанных речи не велось. Рад был оказать услугу!
Полковник поднял руку, прощаясь одновременно со всеми, и вышел.
– А я, – сказал Доктор, – хотел бы сначала выслушать начальника. Меня интересует степень совместимости наших интересов с интересами ГРУ. А после этого я сразу позвоню, чтобы от нас забрали обузу...
– Меня просили координировать действия с полковником Мочиловым, – сказал Басаргин.
– Понятно. Значит – не просто ГРУ, а спецназ ГРУ. Это даже лучше. Но с Мочиловым пусть беседуют Ангел или Пулат. Они недавно тесно сотрудничали.
Тобако пошёл к двери.
– Я подменю Ангела...
В это время в кармане Доктора подал трель телефон спутниковой связи...
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
1
Десантуру оставляют отдыхать и дожидаться условленного часа, чтобы потом, когда он наступит, ей выдвинуться на возможные направления прорыва. Само выдвижение в темповый обходной марш планируется сразу четырьмя группами, перекрывающими каждый из двух путей сверху и снизу.
– Особо прошу обратить внимание, – напутствует подполковник Разин офицеров, – на людей без оружия. Таких среди них должно быть по крайней мере трое. Их следует брать живыми. Возможно, это заложники, возможно – сообщники... Этого мы пока и не знаем... Может быть, просто пленные, которых желают использовать. Двое по возрасту совсем мальчишки. Один чуть постарше. В любом случае нам необходимо взять их и доставить в Москву. Это – главная цель операции. Это – важнее, чем захват или уничтожение самого Азиза! Насчёт Азиза... Мы с ним знакомы. Он проходил стажировку у меня восемнадцать лет назад. Если будет возможность, постарайтесь брать его живым. Но рисковать из-за этого не стоит... Только если случай подвернётся... Я хотел бы с ним побеседовать.
– Те... Мальчишки... Кто они такие? – спрашивает командир роты.
– Единственное, что я знаю, компьютерщики-программисты с высоким профессиональным рейтингом. По крайней мере один из них имеет международное имя. Двое других просто подающие надежды. Их собираются использовать в какой-то серьёзной террористической акции. Если они будут убиты, найдут других, и акция будет всё же совершена, но эти другие останутся нам неизвестными... Возможно, останутся неизвестными... Поэтому следует быть осторожными. По данным агентуры Интерпола из Турции, компьютерщиков сильно берегут... При этом не исключается возможность их вербовки, потому что относятся к ним не как к простым невольникам. Хотя свободу передвижения ограничили полностью. Если их завербовали, они сами не пожелают попасть к нам... очень много «возможно» и «если». Ориентироваться будем на месте.
– Пойди туда, не знаю куда... Принеси то, не знаю что... – пожимает капитан плечами.
– Куда – известно... Что – известно... Остаётся только пойти и принести, – возражает подполковник. – Мы в этой операции – только маленькое звено. Основную часть работы выполняют Интерпол совместно с «Альфой».
У группы Разина путь более долгий и более сложный. Спецназ выдвижение к самой базе Азиза начинает ещё засветло, почти без отдыха, в надежде, что в преддверии ночи никто не пожелает погулять по дальним горам и не обнаружит там отряд. Но даже если и обнаружит, то разведчику ещё следует успеть добраться до базы, чтобы предупредить Азиза. То есть посоревноваться со спецназом в выносливости и в быстроте передвижения и при этом не обнаружить себя. На этот случай снайперы с «винторезами» особо проинструктированы, а наблюдатели с биноклями ночного видения контролируют все фланги и дальние проходы, по которым самим спецназовцам только предстоит ещё пройти.
Разин выдвигает вперёд офицеров своей группы. Им определять и снимать часовых. Солдатам с этим справиться труднее – не та подготовка... Группу возглавляет майор Паутов. Майор – «железный шифоньер», как зовут его иногда другие офицеры группы за физическую мощь, он не знает, что такое усталость, и никогда внимания не теряет. Знает все уловки чеченских часовых.
– Азиз – иорданец... У него свои уловки... – предупреждает Разин.
– Здесь иорданских пустынь природой не предусмотрено, – отвечает майор. – Разберёмся...
По флангам Разин выдвигает снайперов. Кроме того, подполковник придал передовой группе штатного арбалетчика – на случай, если на базе есть собаки. Пуля не всегда уложит злобного сторожевого пса без звука, даже пуля такой безголосой винтовки, как «винторез». После раны навылет собака обычно поднимает шум. Арбалетный болт[15] убивает наповал и без звука.
Основная группа выходит через десять минут после офицерской. Передвигается тремя колоннами, с намерением на ближней дистанции развернуться веером. Оставляет за собой видимый след, но теперь это может не волновать. Завтра, с наступлением дня, пусть этот след хоть с увеличительным стеклом изучают. Дело будет сделано...
Первое сообщение приходит ещё до того, как выполнили развёртывание колонн. Паутов сообщает по «подснежнику»[16] :
– Я «Кречет». Два выдвинутых поста. Новинка! Начинаю думать, что Иордания находится за Полярным кругом. Домики типа эскимосских иглу[17]... Могли не заметить другие. Будьте внимательны.
– Я «Волга». Понял... Этих сняли аккуратно?
– Без проблем...
– Связь?
– Посты без связи...
Других импровизированных иглу за спиной разведчиков не оказалось. Глаз у Паутова цепкий. И слава богу! При таком малом личном составе любая очередь в спину может оказаться решающей и трагической. Поэтому идут с повышенной внимательностью.
– Я «Кречет». Ещё одно иглу... И две собаки впереди. Были... Можете делать «веер»... Остались только ближние посты...
– Я «Волга». Понял. Командирам колонн!.. Разворачиваем «веер»...
Технология хождения по снегу давно разработана. Если поднимать и переставлять ногу, скрип в ночи разбудит мёртвого. Поэтому нога, провалившаяся в сугроб, передвигается под снегом. Трудно! Устаёшь! Бульдозером себя чувствуешь! А за спиной уже много километров тяжёлого марша. Тем не менее последние сотни метров пройти необходимо без звука. Хотя совсем без звука получиться не может. Не бывает такого...
Кто-то звук услышал...
– Я «Кречет». «Волга», в лагере тревога!.. Нас обнаружили.
– Я «Волга». Всем. Вперёд! Огонь на поражение. Стрелять только по видимым вооружённым целям. Предупреждаю! По вооружённым целям! Выделяйте невооружённых. Докладывать!
Сухо затрещали короткие очереди. Хищно загуляло по склонам долины эхо. Почти полная, крутобокая луна сразу стала из противницы помощницей. Огонь стало возможно вести прицельный. Более того, скрытый легколесьем спецназ остался почти невидим для взоров через прицельную планку, тогда как боевики на голом склоне выглядят учебными мишенями.
Плохо, что застать боевиков врасплох не удалось, но это не удалось бы и на более короткой дистанции. Азиз хорошо подготовил своих бойцов. Никакой паники, всё организовано, каждый знает своё место и действия, которые требуется предпринять. Не видно, чтобы кто-то суетился, отдавая команды. Но вроде бы сама собой организовалась заградительная группа, дающая возможность другим отойти и уже с дальней дистанции прикрыть отход оставшихся.
Тёплые перчатки в карман. На руки – привычные и удобные для боя велосипедные перчатки, оставляющие пальцы открытыми. И потуже подтянуть их, чтобы кисть чувствовала жёсткость. Подполковник Разин рассматривает происходящее в бинокль и сразу оценивает старания Азиза по организации боевых действий. Сказалась кадровая подготовка. Очень грамотно работают. Редко такое встретишь среди боевиков. Знай Азиз, какими силами атакует его Разин, он, несомненно, предпринял бы контратаку. Но Азиз, естественно, предполагает то, что обязан предположить на его месте любой другой командир, – силы атакующих, по теории, всегда должны превосходить силы обороняющихся чуть ли не втрое. С какой стати в данном случае должна нарушаться теория? Целесообразности полевой командир не увидел. А зря. Растянув силы в отступлении, он потерял единственный шанс, потому что все пути отхода перекрыты десантурой. Если только нет запасного пути, который и должен был определить полковник Согрин со своими людьми.
Определил ли?
