вина. Я бы не посмел настаивать на вашем приезде в Клэрмонт-курт, если бы мог предположить, что вам здесь будет небезопасно. К сожалению, нашему призраку не по душе все, что исходит от меня, следовательно, и к вашему появлению здесь он отнесся безо всякого восторга. — Гарт как-то странно улыбнулся. — Но, надеюсь, я вскоре заставлю его переменить свое мнение.
Ранд подался вперед.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я с ним поговорю. — Гарт произнес эти слова совершенно обыденным тоном, как будто не было ничего проще и естественнее беседы с духом. — Он появляется здесь. Мы с ним потолкуем, и, может быть, нам удастся достигнуть какого-то взаимопонимания.
Ранд недоверчиво и требовательно спросил:
— Ты знаешь, кто это такой?
— Будь я посообразительнее, давно бы догадался, — вздохнул Гарт. — Улики уже есть, только мне все верить не хотелось, что это кто-то из своих.
— Так кто же это? — Силван хотела ясности.
— По-моему, я не вправе говорить, пока я не…
Силван вцепилась в рукав Гарта.
— Пошлите за ним сейчас же!
— Ну, прямо сейчас он не появится, полагаю, но…
— Вы что, не понимаете, насколько он опасен?
Силван не повышала голоса, но Ранд почувствовал, что она дрожит. А ведь вчера вечером она утверждала, что дух не причинил ей никакого вреда.
— Силван! — Ранд ласково взял ее за руку. — Ты что, не все мне рассказала?
— Опасен? — Гарт пожал плечами, даже не скрывая своего пренебрежения. — Он, конечно, нехорошо себя ведет, однако…
— Нехорошо себя ведет? Это вы про человека, караулящего в темноте женщин и накидывающегося на них?
— Он же…
— Никого еще не убил? — Вскочив на ноги, Силван хлопнула ладонью по столу. — Вы этого дожидаетесь?
— Силван, я намерен наказать его так, как он того заслуживает, но…
— Ну почему вы так упрямы? — с отчаянием воскликнула Силван. — Этот мерзавец раньше всех понял, что Ранд выздоравливает, и сумел этим воспользоваться в своих целях. Он пытался свести Ранда с ума. И он пришел ко мне в комнату и…
— Выздоравливает? — Гарт выловил из ее пылкой речи только одно это слово и пропустил мимо ушей все остальное. — Ранду лучше, кто спорит, но выздоровление… Слишком уж сильно это сказано, не находите?
Силван виновато посмотрела на Ранда, а он только покачал головой. В запальчивости своей она проболталась, не сумев попридержать язык, но Ранд даже не рассердился. Ведь с Гартом они были так близки, куда ближе, чем это обычно бывает у братьев, и вот теперь, когда Силван убедила его в том, что он не виноват, Ранду страшно хотелось поделиться своей радостью.
— Ранд? — Гарт вскочил на ноги и обошел вокруг стола. — Выздоровел?
Ранд услыхал радость в голосе брата и поспешил все объяснить ему.
— Я хожу во сне. — Чтобы умерить поднимающийся в душе Гарта восторг, он тут же добавил:
— Но только во сне.
— Ходишь во сне? — Склонившись, Гарт стиснул брата в медвежьих объятиях. — И давно ты догадался об этом?
— Несколько месяцев назад, — признался Ранд. — Я думал, что это я…
— Дух? — Гарт инстинктивно угадал мысли брата. — Да как же он сумел вас всех так запугать? — Гарт с недоумением глядел на судорожно стиснутые пальцы Силван, на ее побледневшее лицо. — Вы считаете, что я не прав? Что я преуменьшаю опасность?
— Просто я думаю, что вы настоящий мужчина, — со вздохом сказала Силван. — А раз так, то вы уверены, всегда уверены, что вам ничто не грозит — вы же такой большой и сильный и всегда озабочены лишь тем, как бы защитить тех, кого могут ранить. Но этот негодяй не станет, сражаться открыто: он прячется, а когда замечает, что вы ослабели, нападает. Или когда понимает, что вы не принимаете его всерьез…
— Может, и так. — Гарт нахмурился. — Пожалуй, я пошлю за ним прямо сейчас. И тут-то мы и потолкуем с ним. С глазу на глаз. — Но стоило только Гарту поглядеть на брата, как лицо его вновь расплылось в радостной улыбке. — Раз уж по ночам бродишь, значит, скоро… Все бы отдал, только бы увидеть, как ты ходишь. При свете дня. — И вдруг он замер, тревожно прислушиваясь: вновь стало как-то очень тихо. — А это что такое?
За стенами кабинета, в цеху, что-то переменилось: работающие механизмы звучали совсем не так, как только что. Они как будто захлебывались: только-только все разгонится, и тут же идет на спад, а потом опять все запускается. И Гарт, вскочив на ноги, выбежал из кабинета, грохнув за собой дверью, но она не закрылась, а, ударившись, распахнулась, и Ранд увидал дикие глаза механика, панически причитавшего:
— Скрипит так, ваша милость, будто хочет работать, только поршень застревает.
— А выпускной клапан глядели?
— Да не получается ничего.
Гарт отодвинул Станвуда в сторону и выскочил из двери, а Ранд вцепился в механика, когда тот хотел было кинуться следом за хозяином.
— Что это значит?
— Ничего доброго, — бросил Станвуд и поспешил прочь.
— Боже милостивый! — Силван не хотела выпускать Ранда из кабинета, когда тот развернул свое кресло, намереваясь выкатиться в цех. — Нечего тебе там делать! Ты что, ничего не чувствуешь?
Мудрено было бы ничего не почувствовать. Пол под его креслом ходил ходуном. В цеху визжали женщины, и он боялся…
Страшный взрыв потряс все здание. Взрывной волной их отбросило друг от друга. Дверь слетела с петель и грохнулась на пол. Бумаги, поднявшиеся с письменного стола, закружились в безумном вихре.
Взрыв опрокинул кресло Ранда, и тот упал на четвереньки.
— Гарт! — Откинув кресло в сторону, Ранд подпрыгнул и побежал к двери. — Гарт!
Силван ничего не понимала: только что она держалась за Ранда, и вот — его уже нет. Он выбежал из конторы в цех, и она кинулась следом.
И сразу же попятились назад. За дверью воцарился ад. Наверное, эта новая преисподняя не во всем походила на настоящий ад, потому что ее в основном заполняли обломки изуродованных и перекореженных металлических балок, бревен и клубы пара. Одна стена вообще вылетела. Сквозь пролом с неуместной веселостью сияло солнце. Дранка, содранная с крыши, валялась бесформенными грудами, словно чья-то нерасторопная рука уронила колоду игральных карт, и они рассыпались в беспорядке. Все вокруг оцепенело в неподвижности и безмолвии. Поднятую пыль ветер не уносил прочь, но только смешивал с воздухом, и Силван ощутила ее вкус — вкус поражения.
Одним махом, в один миг фабрика превратилась из мечты предпринимателя в кошмар наемного рабочего.
Силван кашляла и щурилась, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в грязном тумане. Ранд пробирался через развалины, и, Силван только сейчас поняла, — он двигался на своих ногах. Он ходил! Чудо свершилось! Ранд перескакивал через опрокинутые станки, пробирался сквозь руины, расчищал себе дорогу. И отчаянно выкрикивал имя брата.
Еще одна балка рухнула на пол, и Силван испуганно отскочила.
К голосу Ранда, звавшего брата, присоединились другие голоса, сначала негромкие, потом с крик усилился. Женщины стонали, плакали, звали друг друга. Одна пронзительно закричала, звук ее голоса все
