— После вас.
Мелвилл и Кеннеди вошли в величественный кабинет министра внутренних дел и по сверкающему паркету прошли вперед. Внушительная фигура министра вырисовывалась на фоне ряда многостворчатых окон. Чарлз Альберт Хэнкок, граф Каслмейн, сложив руки за спиной, смотрел на город. Все в этой картине должно было впечатлять посетителя, но сегодня получилось иначе.
Вдалеке блеснул раскаленный добела зигзаг молнии. Низкие серые тучи неслись над крышами домов.
— К нам приближается еще один грозовой фронт, — почти не оборачиваясь к вошедшим, произнес Каслмейн. — Будьте добры, прикройте, пожалуйста, дверь, мистер… э-э-э…
— Кеннеди.
— Да-да, мистер Кеннеди. Дверь, пожалуйста.
Пока Зено послушно обеспечивал непроницаемость министерского кабинета, Мелвилл сразу перешел к делу:
— Говоря простым языком, Каслмейн, вы скомпрометированы. Не советую выяснять, откуда нам известно о событиях прошлого вторника, или даже отрицать их. Деламер, без сомнения, уже потребовал от вас помощи в деле последнего варианта билля о самоуправлении Ирландии.
Мелвилл сделал паузу, и словно в ответ за окнами громыхнули раскаты грома. Министр продолжал безучастно смотреть на вечерний город. На улицах уже зажгли свет. Даже со своего места Зено видел длинные цепочки фонарей.
— Отложите билль — и каждый получит по пять тысяч.
Каслмейн моргнул.
Зено шагнул вперед, пристально глядя на министра.
— Нам нужно, чтобы вы подтвердили имена ваших обидчиков.
Каслмейн тяжело вздохнул:
— Джордж Аптон и Джеральд Сент-Клауд избивали меня. Деламер стоял рядом. Там был еще четвертый. Он держался в тени.
— Мы полагаем, что четвертым был Джеймс Хикс-Бич, — вставил Зено.
— Пэры Англии! Распущенные бездельники, вот кто они! Но если я откажусь выполнить их требования, они, без сомнения, будут яростно свидетельствовать против меня. — Каслмейн нахмурился. — Хикс-Бич, вы говорите?
— И каковы их условия? — спросил Мелвилл.
— Деньги из рук в руки к концу недели, иначе эта история попадет во все газеты и все бульварные листки города, а Деламер как член палаты лордов потребует официального расследования.
— Вы что-нибудь записали? — вмешался Зено. — Номера счетов, банковские реквизиты?
Каслмейн наконец повернулся к ним лицом, на котором еще не зажили следы потасовки — ссадины, незажившие порезы, царапины на подбородке, щеках, под глазами. Министр махнул в сторону папки на обширном лакированном столе черного дерева.
Зено извлек из нее вещественное доказательство шантажа — единственный номер счета с именем подставного лица — и передал листок шефу.
Каслмейн был уничтожен. Он, чьи организаторские и законодательные способности ценились так высоко, мог с позором лишиться своего поста.
— Мы бы предпочли, чтобы Хикс-Бич оставался на своем месте.
Каслмейн вопросительно приподнял бровь.
— Надеетесь использовать его? Он всегда казался мне нервным малым. Трудно поверить, что у него хватило смелости на предательство.
Мелвилл свернул листок.
— Пусть все происходит своим чередом, как договорено. Посмотрим, куда приведет нас эта тонкая ниточка.
В глазах министра сверкнул стальной огонек.
— Значит, все должно идти как обычно. Что я должен делать?
Сердце Зено застучало быстрее. Сейчас им придется напрямую сделать Каслмейну деловое предложение. Если тот станет сотрудничать со Скотленд-Ярдом, поможет опутать сетями Деламера и его группу анархистов, то Мелвилл сделает все возможное, чтобы Каслмейн остался на посту министра. Если откажется, то отдаст себя в руки грязной кучки повес.
Подобное предложение таило в себе немало подводных камней. Прежде всего Каслмейн был их начальником. Министерство внутренних дел отвечало за безопасность во всей Англии. Министр определял бюджет всех управлений. Да о чем говорить, если именно он назначил Мелвилла главой Отдела расследований.
Несколько мгновений министр пристально смотрел в глаза Зено, потом Мелвилла.
— Итак, Уильям, на чьей стороне ваши подчиненные?
Мелвилл дернул подбородком.
— На вашей, Альберт.
Стоя у камина в своем кабинете, Зено сделал глоток виски и скомкал листок с телеграфным сообщением. Королевская семья проведет лето на острове Уайт. Кодированное сообщение получено из министерства иностранных дел. Его завершал кое-как нацарапанный Мелвиллом комментарий:
Зено швырнул листок на раскаленные угли и долго смотрел, как бумажный комок превращается в пепел. Итак, Каслмейн принял решение. Предпочел положиться на Скотленд-Ярд. Пока. С помощью этого человека им, безусловно, удастся захватить Деламера и его тайных сообщников. Мелвилл обещал, что, если все пойдет хорошо, скандала не будет.
Пора задуматься о другом — предстоящем благотворительном бале и Кассандре Сент-Клауд. Было ясно, что она может служить отличным прикрытием, но, пытаясь быть честным с собой, Зено сомневался, сможет ли целиком отдаваться наблюдениям в обществе молодой вдовы. Пожалуй, соблазн отвлечься будет слишком силен.
В последние годы он приложил немало усилий, чтобы его имя не попадало на страницы «желтой прессы», тем не менее известность детектива росла. Даже если люди не знали его в лицо, они вспоминали имя. В этом были и свои положительные стороны. То, что Кеннеди встречается с Деламером и его сообщниками в свете, могло сбить прессу с толку. Динамит уже прибыл в страну, и его, очевидно, скоро доставят в Лондон. Заряды быстро подготовят для следующего взрыва. Накладки обычно происходят из-за того, что шум поднимается слишком рано.
Зено отдавал себе отчет в том, что играет с огнем. И в эту игру вовлечена ничего не подозревающая женщина. Он тяжко вздохнул. Может, у него все же найдется время для пары вальсов?
— О, мистер Кеннеди, идите же скорее!
Зено оторвался от размышлений и обернулся на голос своей возбужденной экономки.
— Вы только подумайте, мистер Кеннеди, что я обнаружила! Могу поклясться, что наша миссис Сент- Клауд курит сигары.
Миссис Вулсли потащила его к заднему окну кабинета, чтобы он собственными глазами мог застать соседку на месте преступления. Казалось, это зрелище привело Альму в настоящий восторг.
— О, должна признаться, сэр, что я ей страшно завидую!
— Завидуете, миссис Вулсли? Ну-ка просветите меня. Похоже, я слитком отстал от жизни.
— Эта леди живет как хочет, а мы, замужние женщины, об этом можем только мечтать. Ни перед кем не отчитывайся. Приходи и уходи, когда вздумается. — Альма умолкла, чтобы перевести дух. — Я думаю, сэр, что сигара — это не всерьез, это скорее символ ее независимости.
Зено оторвал взгляд от Кассандры и перевел его на свою домоправительницу. Глаза доброй женщины сияли от восхищения.
— Вам приходилось откровенно обсуждать эти вопросы с мистером Вулсли?
Муж Альмы заведовал конюшнями у герцога, живущего на Белгрейв-сквер. Дети их уже выросли, и пожилая пара занимала удобную квартиру над каретным сараем.
