дешевенького платья так плотно прилегала к телу, что можно было заметить контуры цепочки, висевшей на шее Софи. Что‑то тяжелое оттягивало ее вниз, прячась в ложбинке между двумя полушариями упругой, соблазнительной груди. Линдли даже не хотелось думать о том, что было бы, если бы грабитель, затащивший Софи в подворотню, догадался, где находится то, что он ищет.
Медальон. Она носит его на шее. Под платьем. Проклятие… почему при одной только мысли об этом у него пересохло во рту?!
— Нет, Софи, — прошептал он, осторожно коснувшись ее щеки подушечкой пальца. — Меня вам не нужно бояться.
Конечно, это была ложь. К тому же эти слова являлись великолепной прелюдией к осуществлению задуманного Линдли плана, который позволил бы ему завладеть медальоном. Обняв Софи, Линдли осторожно привлек ее к себе, мимоходом отметив, что розовые дрожащие губы девушки так же соблазнительны и с такой же радостной готовностью откликнулись на его поцелуй, что и вчера.
Он хочет ее. Эта мысль, с трудом, как сквозь толстый слой ваты, проникла в сознание Софи, пока она таяла от наслаждения в объятиях Линдли. Его поцелуй был нетерпеливым, жадным, и Софи отвечала ему так же. Да и могло ли быть по‑другому?
Конечно, она понимала, что этот поцелуй — всего лишь попытка смутить ее, вскружить ей голову. И, Бог свидетель, ему это удалось. Губы Линдли оказались требовательными — Софи ничего не оставалось, кроме как уступить. Руки Линдли скользнули вниз по спине девушки, гладя, лаская, удерживая ее. Пальцы его играли со шнуровкой корсажа, завязки которого только этим утром доставили столько хлопот докторской экономке. Софи раздирали неожиданные и весьма противоречивые чувства — с одной стороны, она надеялась, что домоправительница затянула шнуровку достаточно туго, с другой — смутно надеялась, что это не так.
Хотя… было бы совсем неплохо, если бы Линдли провозился со шнуровкой подольше, решила она. Софи вдруг поймала себя на том, что ей начинает нравиться эта игра — бегущие по коже мурашки, легкая дрожь, сотрясавшая ее, пока пальцы графа совершали свое увлекательное путешествие по ее телу, и те восхитительные, ни с чем не сравнимые ощущения, которые она испытывала, когда губы его милости прижимались к ее губам. Конечно, Софи догадывалась, что все это закончится в тот самый момент, когда Линдли удастся наконец справиться с этими проклятыми завязками и платье упадет к ее ногам.
Он получит свой медальон, и тут же забудет о ней. Софи знала, что, кроме медальона, ему ничего от нее не нужно. Как жаль…
— Почему вы так страстно этого хотите, милорд? — спросила она. Софи откинула голову назад, и его губы заскользили по ее шее.
— Если честно, я сам постоянно задаю себе тот же самый вопрос, — пробормотал он. — Может, все из‑за того, как вы… — Опасаясь сболтнуть лишнего, Линдли вовремя прикусил язык. Потом с трудом оторвался от своего увлекательного занятия, отодвинулся в сторону и, убедившись, что в голове у него немного прояснилось, спросил: — Это вы о чем?
— О медальоне, разумеется, — невозмутимо ответила Софи. Уголки ее губ задергались, потом неудержимо поползли вверх. — А вы что подумали, милорд?
— Ну… сказать по правде, я надеялся, что вы хоть на пару минут забудете об этом чертовом медальоне, — разочарованно буркнул Линдли.
— Чтобы вы могли незаметно и без особого труда отобрать его у меня, не так ли?
— Я ведь с самого начала говорил, что собираюсь это сделать.
— Конечно. Полагаю, я должна еще благодарить судьбу, что для достижения своей цели вы решили прибегнуть к поцелую. Могли бы использовать что‑то… хм… более убийственное.
Руки его разжались. Линдли со вздохом отодвинулся, потирая шею, как будто оставить ее стоило ему невероятных усилий.
— Да… но, похоже, избранный мной метод оказался менее эффективным, чем я надеялся.
— Значит, вы решили все‑таки прибегнуть к насилию?
— Нет, мисс Даршо. У меня нет ни малейшего желания причинить вам вред.
— Однако вы хотите, чтобы моего отца вздернули, не так ли?
— Вашего отца ждет суд! — отрезал Линдли.
— И что, вы считаете, что этот медальон приведет вас к нему?
— Не исключено. Скажите, мисс Даршо, вы его не открывали?
— Послушайте, я была вынуждена бежать, чтобы спасти свою жизнь. По‑вашему, у меня было время забавляться с каким‑то дурацким медальоном, который мистер Фитцгелдер имел неосторожность уронить в карман моего фартука? — возмутилась Софи.
— Стало быть, вы не знаете, что там внутри? — терпеливо повторил Линдли.
— А вы? Вы знаете?
Линдли, по‑птичьи склонив голову набок, какое‑то время с любопытством разглядывал девушку.
— Я почти уверен, что внутри медальона спрятан список людей, которые симпатизируют вашему отцу и оказывают ему поддержку в его грязных делишках.
— Ах вот оно что! Неудивительно, что вы хотите его заполучить!
— Да. Вы даже не представляете, насколько хочу.
— А что насчет мистера Фитцгелдера? Какое он имеет ко всему отношение?
— Думаю, он получил медальон от его предыдущего владельца.
— Вы имеете в виду моего отца?
— Нет.
Он ответил, не раздумывая. Софи ждала, что за этим последует, но Линдли молчал. Софи была уверена, что если он и собирался посвятить ее в подробности этого дела, то почему‑то передумал. Судя по замкнутому выражению его лица, решила Софи, ей придется потрудиться, чтобы вытянуть их из него.
— Получается… мистер Фитцгелдер рассчитывал воспользоваться этим списком, чтобы навредить отцу?
— Вряд ли. Насколько я знаю, они сообщники.
— Что?! — взорвалась Софи. — Мой отец ни за что бы не опустился до того, чтобы иметь дело с таким человеком, как Фитцгелдер!
— Неужели? Тогда почему он допустил, чтобы вы жили в его доме?
— Потому, что он ничего об этом не знал! Он ведь умер, или вы забыли?
— Он не умер, и он прекрасно обо всем знал.
Тут он прав. Отец ведь действительно не умер. Кстати, он ведь и сам признался, что знал, что она поселилась у мадам, так что ему наверняка стало известно, что она ушла от Эудоры и поступила в услужение к мистеру Фитцгелдеру. В самом деле, почему же отец допустил, чтобы она оказалась под одной крышей с этим ужасным человеком?
Линдли, выразительно фыркнув, отошел к окну.
— Знаю, он ваш отец, и, естественно, вы считаете, что ваш долг — выгораживать его. Но, поверьте, мисс Даршо, Филипп д’Аршо — дурной человек. Вам лучше держаться от него подальше.
— В самом деле? — фыркнула Софи. — По‑вашему, мне безопаснее остаться здесь, в каком‑то Богом забытом городишке, где порядочная девушка даже днем не может появиться на улице, чтобы на нее не напал грабитель?
— Позвольте напомнить вам, что был уже вечер. И я уже говорил вам, мисс Даршо, человек, который напал на вас, знал, кто вы. Он охотился за медальоном.
— Еще одна веская причина, почему мне хочется поскорее найти отца.
— Послав меня к черту, я угадал?
— Или просто куда‑нибудь подальше.
Вот лгунья! Софи вдруг поймала себя на том, что ни о чем так не мечтает, как снова очутиться в объятиях Линдли. Бог свидетель, она действительно не хочет, чтобы он уходил!
— Я никуда не уеду. Я не оставлю вас, мисс Даршо.
