вышел на внешний пост – занял боевую позицию около люка, чуть в стороне, среди кустов, чтобы лучше видеть вход в нору и контролировать его, оставаясь невидимым и свободным в маневре…
Рация стояла включённой, потому что майор Голованов разрешил уже не экономить заряд аккумуляторной батареи, поскольку не собирался больше выходить на связь с РОШем. И после сигнала вызова рядовой контрактной службы Алексей Бутырский сообщил майору Голованову:
– Наш штаб на связи… Спрашивают об обстановке и предлагают помощь… Командир полка… Сам…
– Попроси его, если на месте не сидится, связаться с РОШем. Там объяснят, что с нами контакты желательно не поддерживать…
Бутырский говорил со своим командиром полка, конечно, не так категорично, как майор спецназа. И сообщил заодно о гибели рядового Коновалова. И после этого долго что-то слушал. Видимо, командир полка разразился длинной речью.
– «Пушкарь», создай мотопехоте фон, чтобы долго не разговаривали… – попросил майор старшего прапорщика Киршина.
Старший прапорщик с удовольствием высунул в амбразуру ствол пулемёта и дал несколько звучных очередей по кустам, отделяющим дом от забора. Навстречу пулемётным очередям звучно рыкнул подствольник, и граната ударила в стену рядом с окном. Грохот взрыва отдался во всей комнате, да и в других комнатах дома, наверное, тоже. Это командира мотопехотного полка, видимо, впечатлило, и он прекратил разговор. Рядовой Бутырский выглядел виноватым, словно это он нарушал молчание эфира. Но скрыть своё смущение нашёл подходящую возможность. После попадания гранаты в стену с потолка посыпались штукатурка и побелка и попали на застывшее лицо рядового Василий Коновалова. Бутырский пододвинулся ближе и стал убирать с лица мусор.
– Накрыть бы его чем-нибудь…
– За стеной спальня… – подсказал Киршин. – Принеси одеяло…
Бутырский вышел и вернулся почти сразу.
– Странно… – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь. – Во всём доме стекла целого не осталось, а в спальне и окно целое, и в стены там никто не стреляет…
Майор Голованов пожал плечами, но, пока светло, решил заглянуть в спальню.
Спальня была небольшой, с одной широкой кроватью под ковром у уличной стены и тумбочкой в углу. В противоположном углу стоял небольшой телевизор. Пульт лежал на кровати. Когда рядовой Бутырский снимал одеяло, он так и стряхнул пульт на второе одеяло, то ли пуховое, то ли ещё какое-то, но лёгкое, в чём майор убедился, потрогав его край. На окнах ровно висели шторы – тюлевые и поверху плотные теневые, задёрнутые, создающие в комнате приятный и спокойный полумрак. Обыкновенный домашний уют…
Здесь, в спальне, вообще не верилось, что дом обстреливали, что под окном трупы неубранные лежат, в соседней комнате автоматы и пулемёты и тело убитого солдата. А здесь впечатление мирной неторопливой и беззаботной жизни… Отчего не жилось в этом доме Расулу Щипачу?… Ну, был вором-карманником, другого делать не умел и оставался бы им, «щипал» бы себе понемногу, а потом спокойно отдыхал бы поочерёдно то в своей спальне, то на тюремных нарах. Чувствовал бы разницу и меньше бы воровал, меньше бы времени за решёткой проводил. Но нет… Чего-то другого, большего Расулу Магометову захотелось. И стал он боевиком… Может быть, даже и не просто боевиком, а государственным преступником, похитившим документы, представляющие пусть не государственную, но военную тайну. Зачем ему это было нужно?… Что толкает почти мирных людей в земляные «норы», что заставляет их подвергать опасности свою жизнь и забирать чужие? Зачем, кому это надо?… Даже, будучи человеком военным, более того, человеком из числа армейского элитного подразделения, человеком, умеющим воевать и воевать хорошо, майор Голованов никогда не мог понять, что заставляет людей убивать друг друга. Да, для военного человека имеет значение приказ. Любой офицер в первую очередь – это защитник… Но люди не военные? Чего они добиваются? Чего они ищут? Славы? Но только ребёнок может поверить, что какая-то банда сможет противопоставить себя мощной государственной машине и даст при этом не позорную смерть, а славу… Ладно, в Чечне было всё понятно… Там были политические мотивы. Они способны толкнуть на многое. А что здесь? Что двигало Расулом Магометовым, простым вором-карманником?… Не понятно…
– «Голован», ты не уснул в спальне? – голос капитана Трегубенкова вернул майора к действительности.
– Нет, телевизор хочу посмотреть… – в противовес собственным мыслям о телевизионных программах сказал Голованов.
Он взял в руки пульт и стал поочерёдно нажимать кнопки. Электричество в доме было, антенну ещё на разворотили выстрелом. И телевизор работал. Специально, чтобы доставить удовольствие сидящим на улице боевикам, майор Голованов нашёл на дециметровом канале какую-то иностранную эстрадную программу, включил телевизор на полную громкость и сразу вышел из спальни, ожидая выстрела из гранатомёта в окно, из открытой форточки которого во двор рвалась музыка.
Однако музыка, кажется, боевикам понравилась, и никто в спальню не стрелял…
2
– И что делать будем, уважаемые, матерь вашу, коллеги? – Капитан Рукавишников сел на большой камень, покрытый старым бушлатом и используемый в «норе», видимо, вместо табуретки, и потрогал щетину на подбородке.
Многие в группе предпочитали не бриться при выполнении боевого задания. Бритье считалось нехорошей приметой, потому что обычно перед погребением бреют покойников, а в покойники оформиться никто из них не спешил. Но Рукавишников брился всегда, считая это собственной своей хорошей приметой. Борода у него росла светлая, местами рыжеватая и клочкастая, и потому он никогда бороду не отпускал. Но сейчас было не до бритья…
– Может, где-то среди других бумаг… – старший лейтенант Лукоморьев в который уже раз начал перебирать найденные в «норе» документы, а найдено их было множество: и списки личного состава банды, и расписание дежурств, и даже какие-то финансовые ведомости, потому что Нариман Омарасхабов предпочитал вести собственную бухгалтерию, и даже милицейские сводки происшествий по району. С происхождением и назначением многих документов ещё следовало разобраться, но разбираться с ними предстояло не спецназовцам, а работникам республиканской прокуратуры.
– Бесполезно, и ты смотрел, и я смотрел… – махнул рукой Рукавишников. – Может быть, этого козла за прострелянную лапу к потолку подвесить?
– Я бы его ещё кое за что подвесил, – сказал старший лейтенант Прокрустов.
– За это нельзя… – рассудил Лукоморьев. – Распухнет, будет мешать ходить…
Расул Щипач сидел в углу, прислонившись спиной к сырой бетонной стене, на боль в руке не жаловался и даже слегка улыбался в ответ на угрозы в собственный адрес. Ему уже несколько раз задавали один и тот же вопрос: где документы, похищенные из канцелярии воинской части? Он отвечал просто и загадочно:
– Ищите… Где-то должны были быть…
Он даже не отпирался, не говорил, что не понимает, о каких документах идёт речь, о какой канцелярии какой воинской части. Малые сапёрные лопатки, известное оружие спецназа для рукопашного боя, Щипача в отличие от повара нисколько не пугали. Других угроз за исключением последних, несерьёзных, произнесённых от отчаяния, в его адрес высказано не было, потому что спецназовцы в людях разбирались и видели сразу, что на этого человека давить бесполезно. Он, может быть, и начнёт давать показания, когда посидит недельку другую в следственном изоляторе. Так почти со всеми бывает. Но сейчас, сразу, «колоться» не намеревается. А потом может быть уже поздно…
– Ну что, – капитан Рукавишников встал. – Глубоко вздохнули, и снова… Словно ещё не начинали… Пядь за пядью, сантиметр за сантиметром… Необходимо найти!..
Лукоморьев со вздохом отложил бесполезные бумаги, а Прокрустов зыркнул на Расула Щипача. И обыск начался снова. Искали тайник. Документы, те, что были найдены, в таком тайнике и лежали. Но, видимо, был где-то ещё один тайник, и он никак не хотел открываться глазам спецназовцев. Они даже раненого бандита перетащили на другие, уже осмотренные нары и даже его матрац распотрошили. Но ничего не нашли.
И теперь всё пришлось начинать заново…
– У меня соседи дома такие же дурные… – сказал в «подснежник» старший лейтенант Бахвалов. – Два приблатнённых брата… Этажом выше меня живут… Как врубят музыку, недоноски, так во всём доме стёкла в окнах дрожат.
– А что не отучил, «Славич»? – лениво поинтересовался майор Голованов. – Или педагогических способностей не хватило? Могу провести персональное занятие…
– Хватило… – сознался старший лейтенант. – Как приезжаю, весь дом отдыхает. Как я в командировке, снова начинается… График соблюдают чётко…
В доме, где они сейчас сидели, стёкла если и дрожали, то только в спальне, где они ещё остались целыми. В других комнатах на обоих этажах стёкла были выбиты. В том числе и в тех, где спецназовцы не оборудовали бойницы. Туда даже гранаты бросали. Не понятно только, зачем, если из этих окон не стреляли. На первом этаже вообще окон мало, но и существующие спецназовцы заранее забаррикадировали. А чтобы забаррикадировать, пришлось стёкла выбить. И взрывом БТРа много стёкол вынесло. Так что, спальня – счастливое исключение…
– Командир, а как ты позволяешь младшему офицеру обзывать себя недоноском… – подзуживал Голованова капитан Трегубенков. – Обрати внимание, как «Славич» фразу построил. Не просто – соседи у него такие… У него
– Ну, товарищ старший лейтенант… – пригрозил Голованов. – Знать, драить тебе полы в солдатском туалете…
Но, видимо, громкая музыка не только старшему лейтенанту Бахвалову не нравилась. Выстрел из подствольного гранатомёта был нацелен в кровлю так, чтобы свалить антенну. Но антенна крепилась не к кровле, а к подстропильной балке и только проходила через дыру в металлочерепице и выстояла. Сама же кровля пострадала, судя по звуку, основательно.
– Что там, «Славич»? – поинтересовался командир со второго этажа.
– Хорошо, что дождь сегодня не обещали… – ответил старший лейтенант. – Сидим под дырявой крышей, видим красный закат… Знать, быть завтра ветреной погоде… «Магистру» два осколка в аккумулятор прицела попало… Всё, ночью «Магистр» у нас слепой…
– Аккумуляторы можно завтра уже сменить, – философски заметил Голованов. – Хорошо, что самого не зацепило. А чего они бомбить вас начали? Может, опять стропила ищут?
– Едва ли… Если бы искали стропила, били бы целенаправленно в одно место, чтобы пустой экран создать…
– Ты ответь там им хоть выстрелом, что ли… Чтоб не думали, что мы тут под такую дурацкую музыку спим…
– Всегда, пожалуйста…
Гранатомёт ухнул. И в ответ, только звук взрыва стал стихать, раздался тонкий и высокий то ли крик, то ли визг, быстро удаляющийся куда-то в сторону по улице.
– Я же не просил тебя в людей стрелять… – незлобиво высказал майор укор.
– А я ни в кого специально и не стрелял. Я просто в окно шардарахнул, не высовываясь… Если уж попал в кого-то, то только осколком… Да и то несерьёзно…
