Хелена перевернула рукопись лицевой стороной вниз. Она чувствовала себя неловко, словно Гастингс вытащил на свет тайные фантазии из самых укромных уголков ее души. Фантазии, о которых она даже не догадывалась, пока он не изложил их на бумаге. Фантазии о ее могуществе и о мужчине, который бесстрашно противостоит ей, настаивая на своем.
В дверь постучали. Хелена поспешно спрятала рукопись.
— Войдите.
В кабинет заглянула Сьюзи.
— Мисс, бал состоится сегодня. Леди Фицхью просила напомнить, чтобы вы ушли с работы пораньше.
Ну конечно, бал в честь Венеции и герцога. И Гастингс обязательно будет там.
— Да, я непременно уйду пораньше, — сказала она. — А то леди Фицхью будет волноваться.
Паровозный гудок ревел. Платформу затянуло паром. Белесые клочья его проплывали между Фицем и Изабелл. Ее дети были уже в вагоне вместе с гувернанткой. Они махали ему через окно, взволнованные предстоящей поездкой к кузенам. Фиц тоже помахал им в ответ.
— Они вас любят, — улыбнулась Изабелл.
— Я тоже люблю их. Они славные дети. — Он переложил свою трость с синей фарфоровой ручкой из одной руки в другую. Изабелл восхищалась ею чуть раньше. Он не сказал ей, что это подарок от Милли. — Вам следует подняться в вагон. Поезд отходит с минуты на минуту.
— Я не хочу покидать вас, — сказала она. — И сожалею, что согласилась на этот визит.
— Вы останетесь довольны поездкой. Ведь вы не виделись с сестрой много лет. Кроме того, вы будете отсутствовать всего неделю.
— Неделя — долгое время. Все может измениться.
В любой другой день он бы посмеялся над ее опасениями. Но сегодня ночью что-то действительно изменится.
На первый взгляд любовные игры не должны бы особенно много значить. За свою жизнь Фиц побывал в немалом количестве постелей. В одних случаях женщины ему очень нравились, в других не слишком. Но расставался он с ними очень легко, сердце не подавало ему никакого сигнала.
Он уже давно испытывал к Милли глубокое уважение и даже восхищался ею. Завтра утром он будет относиться к ней еще теплее. Но истинная природа их крепкой искренней дружбы скорее всего останется прежней.
Более или менее.
— Неделя — это всего лишь семь дней, — сказал он.
Фиц не стал уверять Изабелл, будто ничего не изменится. Ее губы плотно сжались — она тоже это заметила.
Раздался пронзительный свисток — последнее резкое предупреждение, — вслед за которым послышался глухой рокот, и состав дернулся, трогаясь в путь.
— Поторопитесь, — сказал Фиц, наклонившись вперед, чтобы поцеловать ее в щеку. — Иначе ваши дети приедут в Абердин без вас.
— Вспоминайте обо мне. — Она сжала его руку.
— Непременно.
Она повернулась к поезду, затем снова обернулась к нему.
— Однажды вы сказали, что, несмотря ни на что, будете всегда любить меня. Это обещание остается в силе?
— Конечно, — ответил он, кажется, слишком поспешно.
— Тогда это послужит мне моральной поддержкой.
— Я буду ждать, когда вы вернетесь.
Она простерла к нему руки.
— Я люблю вас. И буду любить до последнего вздоха.
Глава 11
Милли постучала в дверь кабинета мужа и открыла ее.
— Вы хотели видеть меня, сэр?
— Да. Входите, пожалуйста.
Она уселась на свое обычное место в кресло напротив него у письменного стола, но он не сидел за ним, а стоял возле камина с кочергой в руке и помешивал уголь. Что-то в выражении его лица встревожило ее.
— Что случилось?
Он молча пожал плечами.
— Ну, не надо меня пугать. Говорите!
Он опустил кочергу на подставку.
— Я только что прочитал письмо от Джерри Пелема. Он сообщает, что стал дядюшкой новорожденной племянницы.
Джерри Пелем, брат Изабелл Пелем. Прошло чуть больше года с тех пор, как мисс Пелем стала миссис Энглвуд. И теперь у нее родился ребенок. Привычная боль пронзила грудь Милли — Фицу снова напомнили, что он потерял.
Он уселся в свое кресло.
— Извините. Эта новость меня удивила, вот и все.
Ошарашила, застала врасплох — так будет вернее.
— Может, мне лучше зайти в другой раз?
— Нет, я рад, что вы здесь. Помогите мне прийти в себя от этой вести.
Обычно Фиц старался находиться подальше от нее, когда получал подобные известия о своей возлюбленной. Боль в сердце Милли теперь смешалась с робкой струйкой горькой радости.
— Все, что пожелаете, — сказала она.
Он открыл папку, лежавшую на столе.
— Ваш отец совсем не занимался рекламой. Не верил в нее. Он полагал, что отличное качество продукции «Крессуэлл и Грейвз» говорит само за себя. Когда мы впервые начали выпускать напитки в бутылках, интуиция подсказывала мне заняться их рекламированием, но мистер Хокс считал иначе. Он был озабочен лишь тем, чтобы убедить торговцев принимать этот новый товар. Думал, что как только эти напитки появятся на полках, их моментально раскупят. Я дал ему время доказать свою правоту. Когда ему это не удалось и наши бутылки продолжали пылиться в магазинах, я обратился в рекламную компанию. Поскольку закупкой продуктов и напитков для дома в основном занимаются женщины, я решил спросить
