Музы канты «с нова заиграли, и в тот момент, как мрачный Хайме Перес вышел из дома, Стив схватил Джинни за руки и увлек в круг.
Постепенно к ним присоединились другие пары. К собственному удивлению, Джинни обнаружила, что ноги, словно сами собой, двигаются в такт музыке. Может, во всем было виновато вино, но Джинни обнаружила, что ей легче танцевать, чем говорить.
— Ты должна была родиться цыганкой, — прошептал Стив, когда они оказались совсем близко друг от друга.
Она мечтательно улыбнулась ему, но в суженных зеленых глазах заметались сумрачные, почти зловещие искры.
«Я покажу, покажу ему», — думала Джинни, отдаваясь безумной музыке. Она ничего не ела за весь вечер; выпитое вино ударило в голову, но ей было все равно.
«Я покажу, что способна на все и могу кружить мужчинам головы так же легко, как эта женщина! Она — прожженная кокетка, но мужчинам только этого и надо! А я его жена…
Никто не испытывает к обманутой женщине ничего, кроме жалости, но над обманутым мужчиной смеется весь свет!»
Теперь танцующих становилось все больше, тоскующие чувственные гитарные ритмы отвлекли людей от модных европейских танцев. Ноги Джинни отыскали ритм корридо, и на лице Консепсьон отразилось искреннее изумление.
Джинни танцевала с Тома, исподтишка наблюдая за Консепсьон, и теперь завела, как он, руки за голову, кокетливо покачивая бедрами, полузакрыв зеленые глаза.
— О Боже! Ты танцуешь, как ангел, — пробормотал Тома, страстно глядя на девушку, и она тихо рассмеялась.
— Но не так хорошо, как Консепсьон, конечно.
— Ты рождена для танца. Уверен, что в тебе нет цыганской крови. Карамба, почему ты уже замужем?!
Тома забыл, что перед ним леди, одна из гостей, а он только наемный танцор, помнил только, что он — мужчина, она — женщина, непохожая на Консепсьон, у которой змеиный язык, способный любого лишить сил и мужества, довести до безумия.
Джинни танцевала в самом центре: золотистые волосы и зеленые глаза привлекали внимание каждого мужчины в толпе, танцоров и зрителей. Ее тело, сверкающая белизна плеч, неосознанная увлеченность танцем и, главное, выражение лица, лица женщины, отдающейся мужчине, — дремотное, мечтательное в один момент и лукаво манящее — в другой.
Не было мужчины, который бы не хотел ее — не желал почувствовать под собой это нагое извивающееся тело.
— Ты женился не на благородной даме! — бросила Консепсьон. Она танцевала со Стивом, но тоже не могла отвести глаз от Джинни. — Неужели… да она такая же стерва, как я, — с необычным восхищением признала Консепсьон.
Сам Санчес оттеснил Тома и закружил Джинни, так что юбка взлетела. Оба хохотали.
— Даже мой отец… старый козел! Посмотри на него! Немедленно прекрати все это и уведи ее! Что подумают твои друзья-аристократы?
— Что я женился на настоящей женщине. И ты права, крошка, она такая же стерва, как ты, — по- видимому, Джинни так и не простила нам тот поцелуй!
— Значит, пытается заставить тебя ревновать? Платит тебе тем же? — зло усмехнулась Консепсьон.
— У Джинни в запасе куча трюков, и по большей части крайне неприятных. В данный момент мы в состоянии войны.
— Тогда ты должен отомстить, не так ли?
— Возможно. Но у меня такое чувство, что у противника сил много больше.
Он многозначительно взглянул в сторону Хайме Переса, за спиной которого с шокированным видом стояли сеньора Ортега и сеньора Армихо. Проследив за взглядом Стива, Конселсьон раскрыла глаза.
— Кажется, понимаю. Опять поссорился с дедом? Ну что ж, если понадобятся союзники, можешь всегда обращаться ко мне… возможно, тебе понадобится утешение, если не сумеешь справиться со своей тигрицей-женой.
— Сука, — тихо ответил Стив, но глаза по-прежнему смеялись, а ругательство звучало лаской.
Он и Консепсьон слишком похожи и прекрасно понимали друг друга.
Девушка улыбнулась:
— Тебе лучше спасти ее, да поскорее. Она снова танцует с Тома, а он очень страстный человек, я знаю. Она, конечно, играет, подражая мне, но с мужчиной не справится… если бы могла справиться, ты, дружок, не смотрел бы на меня так!
Сеньора Армихо сцепила руки, изо всех сил удерживаясь, чтобы не заломить их.
— О Боже, — тихо простонала она, — никогда бы не поверила, если бы не видела собственными глазами… Какой бес вселился в Джинью? Такая спокойная, воспитанная девушка танцует с простыми пастухами… а как они смотрят на нее!
Дона Мария, раскрасневшись от возмущения, гордо выпрямилась:
— Нечего ломать руки и ныть! Мы не можем подойти и вытащить ее оттуда! И кроме того, — неожиданно добавила пожилая дама, — она всего лишь пытается заставить Стива ревновать. Я заметила, что он танцует с этой цыганской девчонкой — той самой, к которой вечно убегал, когда был мальчишкой!
