тебе и исправлять содеянное! Надеюсь, в тебе еще остались хоть какие-то понятия о семейной чести и долге, которые я столько лет пытался внушить!
Стив сухо, сдержанно пробормотал, что дает слово, подумав, что на этом все кончится. Он женится на Джинни, если это поможет вернуть ей уважение окружающих! Важнее всего, что он не собирается оставаться с ней до конца дней своих!
Но дед, словно прочитав его мысли, изложил остальные требования. Стив, не веря ушам, слушал, как дон Франсиско приказал ему отдать револьверы. Старик поднял глаза, и на пороге немедленно появился Хайме с ружьем.
Мгновенная ослепляющая ярость охватила Стива; он уже хотел выхватить револьвер, но сообразил, что Хайме не задумываясь выстрелит и может покалечить его и что деду все равно, жив внук или умер! Кроме того, он любил Хайме Переса. Он был добр и терпелив, чем-то напоминал Стиву отца.
Может ли Стив выстрелить в Хайме?!
Молча, кипя еле сдерживаемым гневом, Стив отстегнул пояс с револьверами и вручил деду.
— Прекрасно. А теперь дай слово, что не будешь пытаться достать другое оружие или носить его, пока я не дам тебе разрешение на это.
Бешено сверкнув синими глазами, Стив отказался:
— Я дал обещание, что женюсь и буду отныне вести себя с девушкой вежливо и почтительно. Но не позволю обращаться с собой как с зеленым мальчишкой, которому нельзя доверять оружие!
— А я говорю тебе, Эстебан, что ты ведешь себя как глупый ребенок! Обвешан пистолетами, как бандит, один из тех воров и убийц, с которыми ты общаешься. Теми, кто носит оружие только с преступными целями! У тебя имелось достаточно возможностей преуспеть в жизни, но тебе всего было мало! Слишком упрям, чтобы учиться и жить как подобает джентльмену! Ты запятнал честь семьи, похитив и подвергнув унижению молодую женщину из хорошей семьи, чей отец доверил ее твоим заботам! Ты украл деньги, принадлежавшие сенатору, выставлял мисс Брендон напоказ как свою любовницу в самых непристойных местах! Как же прикажешь поступать с тобой?!
Безжалостное презрение деда заставило Стива побелеть от ярости, но он молча выдержал речь старика. Гордость не позволила ему попытаться объяснить… да и что мог сказать Стив, не выдав себя и своих «хозяев»? Подобные вещи дед никогда не сможет понять!
— Прошу немедленно дать свое слово, — повторил дон Франсиско, видя, что внук молчит.
— Простите, сэр, не могу.
Стив заметил, как рука деда невольно сжала рукоятку хлыста, и, вспомнив, как часто это орудие наказания опускалось на его спину в детстве, поднял глаза на молчаливого Хайме, загородившего дверь.
Стараясь не выказать гнева, Стив величественно-терпеливо объяснил:
— Ни за что на свете не хотел бы поднять руку ни на тебя, дедушка, ни на тебя, старый друг, хотя вы считаете меня способным на это. Но должен заверить, что при первой возможности добуду револьвер и собираюсь носить его, если захочу.
Глаза дона Франсиско превратились в осколки льда.
— Я считаю тебя дерзким, безответственным юнцом. Ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как сделать все, чтобы мои приказы исполнялись!
Стив коротко, горько рассмеялся:
— И что ты со мной сделаешь, дедушка? Отдашь в руки правосудия? Закуешь в цепи? А может, расстреляешь? В таком случае, мне трудно будет сыграть роль жениха!
— Придержи язык, негодяй!
Старик с размаху ударил хлыстом по подлокотнику кресла. Холодные гневные глаза впились в Стива. На этот раз он говорил очень медленно:
— Есть другой выход… Если желаешь продолжать в том же духе, я сумею сделать так, что с тобой произойдет несчастный случай. О, ничего серьезного — пуля в правую руку искалечит тебя на всю жизнь так, что ты никогда не сможешь быстро выхватить револьвер, чтобы успеть убить человека…
Он остановился на полуслове, видя, что продолжать не стоит — лицо Стива побелело.
— Это все равно что прикончить меня, — глухо, бесстрастно заявил Стив, — и лучше уж убить сразу.
Взгляды их снова сошлись в молчаливой битве, и Хайме Перес не мог не подумать о том, как похожи эти двое! Хоть бы хозяин не вздумал привести в исполнение свою угрозу.
Хайме не знал, конечно, что дон Франсиско, глядя на внука, видел дочь, Луизу, вызывающе глядевшую на отца такими же темно-синими глазами, когда тот объявил, что прикажет убить ее любовника.
— Если убьешь Дэниела — умру и я, — тихо, бесстрашно объявила она. — Он мой муж и моя жизнь!
Тогда он подумал — Луиза говорит правду. Дон Франсиско отпустил их, и, когда позже дочь с ребенком пришла к отцу, тот с горечью понял: она была права, ее жизнь кончена.
И теперь дон Франсиско думал, что стареет… или теряет волю и власть. Этот его единственный внук — слишком гордый и упрямый, его невозможно укротить! Ни наказания, ни увещевания не могли усмирить эту своевольную натуру. Да, свирепая гордость Эстебана не уступала его собственной! Он не уступит деду, даже если ему будет грозить смерть!
Чтобы скрыть нежелательные эмоции, дон Франсиско вновь ударил хлыстом по креслу.
— Если не дашь мне клятву, — мрачно сказал он, — тогда считай себя пленником. Тебя будут охранять день и ночь и не выпустят, пока я не посчитаю, что ты заработал право находиться среди порядочных людей.
